Длинные гудки тянулись вечность, пока наконец из динамиков не послышался женский голос.
– Простите, пожалуйста. – Лена поставила телефон на громкую связь и покосилась на Никиту. – Мне нужен Павел Чугунов. Это его номер?
– Да, но Паша не может подойти, – ответили на том конце. – Он в отъезде.
– А вы?..
– Я его мама.
– А я его коллега… Из «SeeU». Вы не подскажете, когда можно будет с ним связаться?
– Никогда! – Пашина мама выкрикнула это так резко, что Лена даже отпрянула от телефона. – Не смейте ему больше звонить! Он из-за этой вашей работы и так попал в психиатрический санаторий и сейчас реабилитацию проходит! Сидел тут целыми днями, следил по компьютеру за какой-то девицей! Сделали из моего сына маньяка и еще совесть имеете названивать! – И разъяренная женщина сбросила звонок.
Лена застыла. Такого она не пожелала бы даже злейшему врагу. И смириться с тем, что Томский-старший покалечит психику тысячам ни в чем не повинных пользователей?! Вот уж ни за что!
– Если Паша смог, значит, сможем и мы. – Она решительно поднялась из-за стола.
– Звучит как план! – оживился Кобзев.
– Ну а что, не только же тебе все придумывать! – Лена впервые пробовала себя в роли стратега, и ей это даже нравилось. – Мы… Мы можем, к примеру, поставить камеру в кабинет Вайца…
– Ты извини, конечно, но вряд ли он тоже будет надиктовывать свой пароль вслух, – перебил Никита.
– И не надо! Мы на потолок камеру прикрепим и к стене. Чтобы клавиатуру было видно. Но подальше от глаз Вайца. Узнаем его пароль и все сотрем. Что скажешь?
– Ты реально сейчас предлагаешь плюнуть на здравый смысл и устроить шпионские игры, вместо того чтобы валить отсюда куда глаза глядят?! – Брови Кобзева поползли на лоб.
– Да, безумие какое-то, – сдулась Лена. – Зря я…
– Господи, как же я тебя люблю! – Кит сгреб ее в охапку и закружил.
– Ты – что?! – с трудом выдавила Лена, стараясь не задохнуться в тесных объятиях.
Кобзев резко остановился, поставил ее на пол и нервно кашлянул:
– Я… э… не в этом смысле.
– Я поняла. – Лене тоже стало неловко.
– Как человека!
– Ясно.
– И друга.
– О’кей.
– И вообще… – Он принялся чертить по полу кроссовкой.
Вид у Никиты при этом был такой трогательный, что Лена даже пожалела на долю секунды, что он не по-настоящему признался ей в любви, а сболтнул глупость на эмоциях. Ведь так прекрасно, когда твой любимый мужчина и лучший друг – это одно и то же лицо. С ним ты хотя бы можешь быть самой собой, а не жить в вечном страхе не соответствовать, как с идеалом вроде Томского. Может, потому секс с Никитой и был настолько хорош, что Лена не пыталась казаться кем-то другим, эдакой ведьмочкой-соблазнительницей, не боялась, что он в самый неподходящий момент заметит волосок на ее ноге или погрешность в макияже?
– Забей, – сказала Лена то ли себе, то ли Кобзеву. Перед глазами замелькали непрошеные воспоминания о сумбурной, но жаркой ночи, и у Фетисовой пересохло во рту, а низ живота ни с того, ни с сего налился теплой тяжестью. Нет, второй раз эта история до добра точно не доведет. – Камера! Нам нужна камера! – Она схватила сумочку и бросилась из кабинета.
К счастью, в двадцать первом веке не нужно быть агентом 007, чтобы раздобыть необходимое для шпионажа оборудование. Беспроводные камеры давно перестали быть диковинкой, и у Лены ушло всего полчаса и несколько тысяч рублей на приобретение всевидящего ока, которому позавидовал бы сам Саурон. И не одного ока, а целых двух. Для верности. Дело оставалось за малым: разместить неприметные черные шарики в кабинете Вайца.
Эту почетную обязанность возложил на себя Никита. Весь процесс доставлял ему огромное удовольствие, словно человеку, который всю жизнь катался на игрушечных машинках, а теперь вдруг получил ключи от настоящего «Гелендвагена». У Кобзева даже изменилась походка: он шел по блеклому офисному коридору, как по красной ковровой дорожке, загадочно улыбаясь каждому встречному. Скрытность явно не входила в число достоинств Никиты: любой мало-мальски наблюдательный человек сразу понял бы, что этот тип замыслил неладное. Другое дело, что айтишники не привыкли обращать внимание на мир за пределами экрана.
Пока Лена отвлекала Вайца вопросами насчет презентации, которую ей поручил Томский-старший и которую она делать не собиралась, Никита прокрался в кабинет Дмитрия Яковлевича и вскоре вынырнул обратно с довольной физиономией и поднятыми большими пальцами. И все бы ничего, только у Вайца было неплохо развито боковое зрение.
– Что вас так радует? – Он резко обернулся, застукав Кобзева врасплох, и окинул его взглядом, полным недоверия.
– Я… Ничего… Я вообще не рад, – растерялся Никита, пряча руки за спину.
– Он просто счастлив! – перехватила инициативу Лена, пока эта демоверсия Бонда не сорвала всю операцию. – Как узнал, что мы продвигаем Льва Лебедева, места себе не находит от восторга.
– Не знал, что вы интересуетесь политикой. – Вайц прищурился, будто перевел зрение в режим рентгена. – И давно?
– Сколько себя помню! – Кобзев мгновенно включился в игру. – Еще моя бабушка от этого Лебедева фанатела, как первоклассница от Егора Крида. Так прям мне и говорила: «Если уж кто когда Россию и спасет, то только Лев… Лев…» – Никита замялся на самом интересном месте.
– Львович, – подсказал Вайц.
– Да знаю я, – оскорбился Никита. – Кто ж не знает Льва Львовича? Просто бабушку вспомнил, и грустно стало. – Он сделал скорбное лицо и, приобняв Лену, уткнулся ей в плечо.
– Тише-тише. – Она утешительно погладила его по голове. – Она сейчас смотрит на тебя с небес и радуется, что ты такого замечательного человека продвигаешь…
– В смысле – с небес?! – отпрянул Кобзев. – Вообще-то она еще жива! Просто я ее не навещал давно. Надо будет летом съездить…
– Ну, ясно, вы друг друга нашли. – Вайц закатил глаза. – Вообще-то я в теорию половинок не верю, но смотрю на вас и понимаю: двух таких же сумасбродов еще поискать… Вы понимаете вообще, сколько у меня дел из-за повышения?! Нашли время разводить детский сад! – И он направился в свой кабинет.
– Дмитрий Яковлевич, – окликнула его Лена, когда он уже взялся за дверную ручку. – У «Влюбителя» правда большие побочки.
Кобзев тут же больно ущипнул Фетисову пониже поясницы и бешено завращал глазами. «Ты рехнулась?! – телепортировал он. – Не пали контору!» Лена и сама понимала, что шансов быть услышанной у нее почти нет, но все-таки попробовала достучаться до Вайца. Это была последняя возможность решить все мирным путем, и пренебречь такой возможностью Фетисова не могла.
– Вы уверены? – Вайц обернулся, и Лене почудилось в его взгляде сомнение.
Может, еще не все потеряно? Если Томский-старший назначил Вайца новым генеральным вместо собственного сына, значит, он как минимум примет его совет к сведению.
– Из наших подопытных не вышло ни одной пары. – Лена старательно игнорировала выразительные жесты Кобзева. – «Влюбитель» по какой-то причине сильно подавляет либидо. Как это работает, я понять не могу, но пострадали абсолютно все. И Макарчук, и Андрей, и Ян… – Последнее имя вырвалось у нее по инерции, и, лишь когда Никита снова ущипнул ее, Лена осознала ошибку. – И Ян Олегович бы закрыл проект, я думаю, – исправилась она.
– Слушайте, мы не гарем для Лебедева готовим, а избирателей. – На Вайца пламенная речь Лены не произвела никакого впечатления. – Нам нужен краткосрочный эффект, а не «жили долго и счастливо». Я знал, что пары не сложились… – Он невесело усмехнулся. – Людям мало платонической любви, тут уж ничего не попишешь. А вот для предвыборной кампании ее вполне достаточно. Возможно, это даже прибыльнее, чем реклама.
– А если есть еще какие-то проблемы, о которых мы еще не знаем? – вмешался Никита, и Лена удивленно покосилась на друга: поддержка пришла, откуда не ждали. – Первым мы влюбляли Пашу из отдела SMM, и у него настолько снесло крышу, что он взломал компьютер Лены и сбил настройки приватности.
– Это был он? – На лице Вайца наконец-то появилась хоть какая-то живая эмоция – удивление. – Интересно… Ладно, я разберусь с текучкой, а потом все проверим. – Он снова взялся за ручку двери.
– Может, все-таки поговорите с Олегом Артуровичем? – взмолилась Лена. – Пожалуйста!
– Исключено! Вы хоть понимаете, во что мне это встанет?! – Вайц снова превратился в робота. – Люди склонны делать подлости, и «Влюбитель» тут совершенно ни при чем. Если вас что-то не устраивает, вы всегда можете написать заявление по собственному. Но позвольте напомнить. – Дмитрий Яковлевич шагнул к Лене, угрожающе сдвинув брови. – При приеме на работу вы подписывали бумаги о неразглашении. И если вам придет в голову сообщить о приложении кому-то еще… Я вам не завидую. А теперь извините, у меня куча дел! – И он скрылся у себя в кабинете.
– Довольна? – шепотом спросил Кобзев, когда шаги Вайца стихли.
Нет, довольна Лена не была. И хотя план с веб-камерой пришел в голову именно ей, она до последнего не хотела идти на крайние меры. Жаль, что выбора ей никто не оставил.
Камеры Кобзев прилепил весьма удачно. Одну – на потолке прямо над столом Вайца, другую – на стене ближе к окну. Оттуда рабочее место тоже открывалось, как на ладони.
Ждать пришлось недолго. И зря даже Никита приволок из буфета пару упаковок попкорна и подложил себе под зад плюшевого медведя, готовясь провести в виртуальной засаде остаток рабочего дня. Сначала Вайц сделал небольшую зарядку, чем немало позабавил своих тайных зрителей. Кобзев успел посетовать, что эти чудные кадры с аэробикой восьмидесятых нельзя выложить в интернет, но вскоре желание шутить исчезло даже у Никиты: Вайц уселся за рабочий стол, ослабил узел галстука… И ввел наконец пароль.
Распознать его Лена смогла не с первого раза: Дмитрий Яковлевич печатал очень быстро и часть клавиатуры закрывал рукой. Но перемотав видео несколько раз, Фетисова таки выписала на бумажку ключ к тайнам нового шефа. Пароль у Вайца был странный: #MeToo2002.