МЕЛАНИ: Вкусно, но ужасно чванливо. Детали расскажу при встрече. На самом деле, я хотела задать тебе вопрос.
ЛИНН: Да.
МЕЛАНИ: Что «да»? Я ещё ничего не спросила.
ЛИНН: Тогда прекращай ходить вокруг да около. Что случилось?
Я сделала глубокий вдох, зажмурившись на несколько мгновений, а потом принялась печатать так быстро, чтобы даже не успеть перечитать перед отправкой.
МЕЛАНИ: Как тебе псевдоним Айлин Томсон?
ЛИНН: Мне нравится в нем две вещи: второй слог в имени и тот факт, что ты его придумала.
МЕЛАНИ: Мне жуть как страшно, но я думаю отправить свою рукопись на конкурс «Пламенная буква».
ЛИНН: Давно пора. Я уверена, что твоя рукопись победит. А если нет, то это в любом случае отличный опыт, Мэл. Ведь это не первый и последний конкурс. Будут другие, и где-то точно выгорит.
МЕЛАНИ: Спасибо тебе за поддержку… Не могу найти смайлик с объятиями… В общем, знай, что я тебя сейчас крепко обнимаю.
ЛИНН: Давай в другой раз? А то мы с Роном в постели голые после секса. Я не уверена, что ты хочешь обнимать мое липкое потное тело.
МЕЛАНИ: Линн!!!!
Я спрятала телефон и выглянула в окно, за которым синее небо стремительно темнело. Хотя это был катастрофический вечер, на моих губах заиграла улыбка. Сегодня, сам того не ведая, Джейми изменил мою жизнь. Наверное, мне стоило поблагодарить его, а заодно и извиниться, что я так ужасно повела себя, но у меня все ещё не было номера его телефона. Я нажала на кнопку связи с водителем, на которую он указал мне в самом начале пути, и разделяющее нас тонированное стекло опустилось.
– Да, мисс Уайт? – спросил мистер Макалистер, смотря на меня в зеркало заднего вида.
Это был круглолицый мужчина лет шестидесяти с редеющим пушком на голове и гладко выбритыми щеками. От близко посаженных глаз разбегались глубокие морщины.
Я отстегнула ремень безопасности и перебралась на противоположное сиденье ближе, к водителю. Пока я свободно передвигалась по салону, он заметно сбавил скорость, но мне подумалось, если бы за рулем был Джейми, он бы полностью остановился.
– Скажите, у вас не найдется листа бумаги и ручки?
– Секундочку, мисс.
Он достал из бардачка блокнот с золотым тиснением и черную ручку Parker. Она приятно легла в руке и часть меня, о которой я не знала, на секунду задумалась о том, не забрать ли её с собой, чтобы закончить редактуру романа, а потом продать, чтобы покрыть часть долгов. Маккензи этого даже не заметят. У них было совсем другое отношение к деньгам, если ручка за четыреста фунтов валялась в бардачке.
Перед глазами тут же возник заголовок газеты: «Криминальное прошлое популярной писательницы любовных романов Айлин Томсон: обнаженные фотографии, кража фамильных канцтоваров, скандалы за ужином». Это было настолько абсурдно, что ещё больше подняло настроение.
– Вы сможете передать Джейми записку? – спросила я водителя.
– Конечно, мисс.
Сняв колпачок, я занесла ручку над блокнотом. Слова полились сами собой. Похоже, это была супер-сила Джейми – когда я думала о нем, не было необходимости прикладывать усилия для написания текста. Закончив послание, я сложила его в четыре раза до маленького квадратика и выглянула в окно. Вдалеке уже виднелись темные очертания Диорлин.
– У меня к вам ещё одна просьба. Подбросьте меня только до города. Я дальше сама.
Мне не хотелось, чтобы кто-то из соседей увидел, как меня подвозят до дома на лимузине. Страшно представить, какие слухи они будут распускать.
– Я не могу, мисс, – покачал головой водитель. – Мне приказали доставить вас прямо до дома и проверить, чтобы вы зашли в книжный магазин в целости и сохранности.
– Очень здорово, что вы так ответственно относитесь к своей работе, но я же не посылка. Я сама принимаю решение, куда и как поеду, поэтому, будьте добры, остановите у первой автобусной остановки.
– Мне жаль, мисс, но я этого не сделаю.
Фраза «тогда я сойду прямо здесь» так и не сорвалась с моего языка, потому что на дверях щелкнули замки. Водитель заблокировал двери.
– Мистер Макалистер! – возмутилась я. Он не выглядел насильником, но подобное покушение на мою свободу, распалило меня. – Немедленно остановитесь и выпустите меня!
– Нет.
– Это почему же?
– Если я не выполню поручение, а об этом станет известно Грэхэму Маккензи, меня непременно уволят, мисс.
– Да как же об этом узнают, если ни вы, ни я ничего не расскажем? – всплеснула я руками.
– Правда всегда всплывает наружу. Простите, мисс, но мне до пенсии осталось три года. Я не могу рисковать.
Он говорил совершенно серьезно и явно не преувеличил. Давить на него не имело никакого смысла, а время поджимало. До города оставалось не больше мили.
– Кто вам дал это поручение? – строго спросила я.
– Леди Оливия по просьбе лорда Джеймса.
– Позвоните ей и попросите отменить!
– У нас строгая иерархия. Я имею право звонить только дворецкому.
– Тогда звоните дворецкому. Не тяните!
Водитель молча смотрел прямо перед собой. Пальцы обеих рук плотно сжимали руль. Он явно трусил. Страшно представить, каким работодателем был Грэхэм Маккензи, если его подчиненные боялись выказать даже капельку инакомыслия. Мне стало жаль старика.
– Звоните по громкой связи. Я сама поговорю.
Водитель посмотрел на сначала на меня в зеркале дального вида, потом куда поверх моего плеча, и нахмурился.
– Думаю, в этом больше нет необходимости, мисс.
– Отчего же?
Скорость движения лимузина начала быстро снижаться, а вскоре мы и вовсе остановились на обочине. Когда шум от работы мотора заглох, я услышала другой усиливающийся рокот.
Глава 12. Джейми «Маленькая просьба»
Я спрыгнул с мотоцикла, направился к лимузину, на ходу снимая шлем, и настежь распахнул дверь со стороны Мелани.
– Мы можем поговорить? – выпалил я.
Она выглядела взбешенной: брови сошлись на переносице, губы плотно поджаты, кулаки на коленях. Она как будто собиралась броситься в бой. Замечательно…
Мелани выбралась из машины, прихватив с собой сумочку.
– Только сначала отпусти мистера Макалистер домой, – потребовала она.
Я кивнул и направился к водителю, а когда лимузин развернулся и поехал в обратную сторону, встал напротив нее. Мелани скрестила руки на груди, выжидательно смотря на меня.
– Извини, что повел себя как последний кусок дерьма. – Для осознания этого факта мне потребовалось целых двадцать минут, которые я провел, пялясь на нетронутую бутылку виски. – Я понимаю, что сейчас ты злишься на меня…
– Я не на тебя злюсь, – перебила она. – Я злюсь на твоего отца! Что он сделал с вами всеми, если вы боитесь даже возразить ему? Что он сделал с тобой, Джейми?
Я непроизвольно отшатнулся, как от удара. В свете фар мотоцикла выражение лица Мелани мгновенно изменилось: гнев исчез, осталось только сожаление. Из-за этого в груди что-то болезненно сжалось. Горло перехватило точно так же, как и в тот самый день после театрального представления. Я больше не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть. Отвернулся от Мелани и уставился на бескрайние холмы. Затянувшие темное небо облака превратили гладкую поверхность озера в долине в черное зеркало.
Мелани медленно подошла ко мне и встала рядом, соприкоснувшись своим плечом с моим. Несколько минут мы молчали и слегка покачались в такт поднявшемуся ветру. Краем глаза заметив, как она поежилась, я снял свою куртку и накинул ей на плечи. Мне нравилось, как моя одежда смотрелась на Мелани и как потом она пахла шотландским высокогорьем.
– Спасибо.
Я коротко кивнул. Говорить все ещё не получалось, а вот просто стоять рядом было хорошо.
– Прости меня, – прошептала Мелани. – Я не имела права давить на тебя. По большому счету, это меня вообще не касается. Просто уверена, что ты не заслужил такого отношения. Ты хороший парень. Разве может быть иначе, если ради сестры ты находишься дома рядом с человеком, который ни во что тебя не ставит?
Комок в горле немного уменьшился.
Все с Мелани шло не по плану. Ещё не успели заняться сексом, но уже перешли к обсуждению психологических травм. Нелепость какая-то, ей-богу.
– Мне кажется, нам нужно срочно переспать, – сказал я. – Лучше всего прямо сейчас.
– Где? Здесь?
До сих пор она смеялась над моими пошлыми шутками, но в этот раз в её словах была какая-то иная интонация. Я резко обернулся. Лицо Мелани порозовело. В пальцах она теребила какой-то листок бумаги.
– Вообще-то это была шутка, но от секса с тобой я не откажусь.
Её щеки стали пунцовыми. Волосы вокруг ее лица разметались на усилившемся ветру. Хотелось собрать их и перекинуть через одно плечо.
– О чем ты думаешь? – спросил я.
Мелани опустила глаза и развернула листок, испещренный аккуратным почерком.
– Я написала тебе записку, которую хотела передать с водителем… – начала она, но голос её надломился. Она прокашлялась, приложив ладонь к губам. – То, что ты сказал мне в холле, это все правда. Хотя мне совсем не понравилось, как ты это сказал, думаю, мне нужно было это услышать. Я хочу подать рукопись на литературный конкурс. Наверное, я давно хотела это сделать, просто не решалась, но теперь ситуация изменилась. Наше с дедушкой положение… Ай, не важно. – Она сбилась и ещё раз прокашлялась. – Я хочу попросить тебя о помощи.
– Хорошо, конечно… – закивал я, ничего не понимая. – Все, что угодно.
Она наконец подняла на меня глаза – глубокие, как горные озера Шотландии, и такие же кристально чистые.
– Можешь лишить меня девственности?
Её слова были сродни падению Луны на Землю – шокирующе, мощно, непоправимо.
– Я должен сделать… что?
Наверное, я ослышался. Меня просили о многом, но точно не о таком.
– Лиши меня девственности, Джейми.
Она не шутила. Мелани все ещё краснела от смущения, но говорила совершенно серьезно. В моей голове закрутился миллион вопросов, но первым с языка сорвался самый глупый: