Глава 20. Джейми «Лето в Шотландии»
В кофейне на углу Гленстрит я заказал большую кружку кофе с сахаром и молоком, а также двойную порцию омлета с беконом и свежими помидорами, но этим не ограничился и дополнительно взял жареные колбаски, грибы и печеный картофель. С момента полночного ужина у Мелани прошло шесть часов.
Я не поехал домой, а бесцельно кружил вокруг Диорлин, пытаясь хоть немного упорядочить свои мысли и… чувства. В мои планы не входило играть роль жилетки для Мелани, но почему-то именно это я и собирался сделать. Однако она выпроводила меня, и это странном образом… задело.
Что за чертова хренотень?
И если в своих чувствах я не мог разобраться, сколько не пытался, то в другом вопросе кое к какому консенсусу все-таки пришел после телефонного разговора с Оливией: пора было избавиться от страха.
– У тебя есть планы на сегодня? – спросил я. – Пожалуйста, скажи, что я должен все бросить и срочно приехать к тебе.
– Не знаю, что ты учудил, но я собираюсь с мамой и дядей Дугласом в магазин мебели. Они уже целый час спорят о том, какой гарнитур надо поставить в гостиной моих новых апартаментах: один большой диван и три кресла или два дивана и одно канапе.
– Оливия, ты должна рассказать им правду.
Сестра шумно выдохнула.
– Это сложно.
– И будет ещё сложнее, когда они приедут на новоселье, которого не будет. Или позвонят в клинику, где ты не собираешься работать.
– Джейми…
– Просто сделай это.
– Ладно, я постараюсь.
На заднем фоне послышалось цоканье каблуков, а следом голос мамы: «Оливия, мы тебя ждем. Мебель сама себя не купит».
– Люблю тебя, братик, – бросила Оливия и отключилась.
Я проверил сообщения. Ни одного нового. Проклятие.
– Повар сказал, что все готово. Мне нести или вы подождете вашего гостя? – спросила официантка, подойдя к моему столику.
– Несите, – буркнул я.
– Все сразу вам одному? – поразилась девушка.
– И чем быстрее, тем лучше.
Она оглянулась на пустые столики и оттянула вниз свой топик, открывая вид на пышную грудь.
– Я могла бы составить вам компанию.
Мой взгляд скользнул по её крупному рту, груди, по крутым бедрам. И вернулся к телефону в моих руках. Вот уже час я ждал ответа от Мелани.
– В другой раз.
Официантка скуксилась и удалилась, чтобы через минуту вернуться с огромным подносом, ломящимся от моего завтрака.
– Приятного аппетита.
Я коротко кивнул и набросился на еду, но неожиданно для самого себя понял, что каждый кусочек возвращает мысленно в прошедшую ночь и к Мелани, которая на краткий момент впустила меня в свою обыденную жизнь. То, как мы готовили, делили пищу, мыли посуду, было умиротворяюще и так… по-семейному. Я попытался распробовать слово на языке, но в качестве исключения не испытал при этом ни горечи, ни отвращения.
Телефон рядом с кружкой завибрировал.
МЕЛАНИ: Спасибо, что предложил подбросить до больницы, но в этом нет необходимости. Линн уже отвезла меня. Дедушка пока спит, но медсестра сказала, что худшее позади. Мы ждем, когда его переведут в обычную палату.
ДЖЕЙМИ: Дедушка, который выжил. Я вижу потенциал для экранизации.
Дышать стало капельку легче. Я доел жареные колбаски, задаваясь вопросом: гордилась бы мной Мелани, если бы узнала, что я собираюсь сделать?
Расплатившись у прилавка, я покинул кофейню и прошел по Гленстрит до входа в четырехэтажное каменной здание. Над дверьми из темного лакированного дерева висела табличка: «Воскресные новости Гринхилл». Я поднялся на второй этаж, где, если память мне не изменяла, располагались отделы национальных новостей, спорта и развлечений.
Редакция выглядела точно так же, как и двенадцать лет назад: столы, разделенные перегородками, были завалены бумагами, вдоль стен стояли штативы и перевязанные бечевкой стопки газет. В пыльном воздухе витал запах пережженных кофейных зерен и типографской краски. Сотрудники не суетились и не бегали, как на Би-би-си, а степенно делали заметки на стареньких компьютерах или попивали кофе из разноцветных керамических чашек у кухонного уголка, состоявшего из дребезжавшего холодильника, микроволновки и кофеварки. И никто не обращал на меня внимание.
Я шел, оглядываясь по сторонам в поисках Ангуса. Раньше он сидел вместе со всеми, предпочитая находиться среди коллег, а не в отдельном кабинете, который ему давно полагался по статусу главного редактора национальных новостей, но, к моей досаде, его нигде не было видно. Неужели он изменил своим привычкам?
– Пресвятая Богородица, это что, Джейми Маккензи? – раздался знакомый голос, и из-за стола справа от меня встала женщина.
Зеленая футболка была заправлена в красные бермуды. Волосы шоколадного цвета с серебряными корнями были собраны в хвостик. Карие глаза в окружении морщинок озорно блестели. Губы растянулись в улыбке, обнажая два крупных верхних зуба.
– Винни!
Она раскинула руки, когда я быстро зашагал в её сторону.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Виннифред, целуя меня по очереди в щеки. Тебя выгнали с Би-би-си, и ты решил вернулся ко мне?
– Ты бы этого хотела, да?
Виннифред кокетливым жестом поправила хвостик. На запястье зазвенели фенечки с многочисленных рок-фестивалей.
– В прошлый раз ты был слишком молод, теперь я слишком стара. Жизнь ужасно несправедлива. – Виннифред взяла меня под локоть и повела в сторону кухни. – Пойдем, я угощу тебя кофе и кексами. Ты все ещё такой же вечно голодный?
Я довольно хмыкнул, утвердительно кивнув.
– А ты все ещё ведешь колонку с советами для матерей?
– Естественно. Кто ещё будет писать рецепты торта для грудничков двадцать лет подряд? Только такая идиотка, как я. – Виннифред вручила мне шоколадный кекс и жуткую кружку в форме утки: с одной стороны какой-то умник вылепил клюв, с другой – из хвоста сделал ручку, а потом покрасил в цыплячий цвет. – Как там в Лондоне?
– Понятия не имею. Я уже больше недели в Шотландии.
Виннифред округлила глаза, отчего морщинки вокруг них разгладились.
– Только не говори, что ты решил вернуться.
– А это было бы настолько удивительно?
Виннифред энергично закивала. Я был с ней согласен: я любил сумасшедший ритм Лондона, лавировать на мотоцикле по пробкам, каждый день питаться в новом ресторане и иметь такой выбор, чтобы никогда не встречаться с одной и той же девушкой дважды.
Когда отец Сэма, спросил, не хочу ли я обосноваться на Олдерни, я чуть не рассмеялся: где я и где милый крохотный остров с населением в две тысячи человек? Хотя в Диорлин и Гринхилл проживало в десятки раз больше людей, мне тут все равно было тесно. Но, может быть, не так уж и плохо, приезжать в Шотландию чаще, чем раз в десятилетие?
Я откусил от кекса и сделал большой глоток. Рот наполнил вкус дешевого кофе и воспоминаний: рыжий мальчишка в поисках смысла жизни за пределами театральной сцены рядом с бывшим военным корреспондентом.
– Ты не знаешь, куда подевался Ангус?
– Уехал в мэрию на пресс-конференцию по поводу нелегальной ловли рыбы. Наш борец за справедливость.
– Ну кто-то же должен.
– Он слишком часто переходит дорогу местным. Маргарет была бы счастлива, если бы он писал про воскресные службы и блошиные рынки.
– Тогда ей стоило подыскать другого мужа.
Виннифред фыркнула и отвернулась к навесному шкафу, чтобы достать белую кружку в зеленый горошек. Рядом стояло ещё с десяток чашек самой причудливой окраски: серо-бур-малиновая в крапинку, цвета неоновой вывески, февральской грязи и молнии на закатном небе.
– Что за дальтоник это сделал?
– Я. Гончарные курсы – мое новое хобби, что-то вроде арт-терапии.
– Очень красиво получилось, – присвистнул я. – Ты принимаешь заказы на чайные сервизы?
– Я сделаю тебе в подарок к свадьбе.
– Тогда мне придет очень долго ждать.
Виннифред громко рассмеялась.
Я доел кекс и осмотрелся. За ближайшим к кухне столом, боком ко мне, сидело трое подростков. Одним из них, к моему удивлению, оказался Эндрю, который должен был ходить хвостом за Ангусом, но почему-то прохлаждаться в редакции.
Если я не верил в себя, но в меня верили Мелани и Ангус, было ли этого достаточно?
– Винни, я отлучусь, ладно? Надо поговорить с Эндрю.
– Без проблем. Мне все равно пора возвращаясь к работе. Нужно придумать инструкцию к поделке на тему «Лето в Шотландии». Есть идеи?
– Обязательно используй резиновые сапоги и комаров.
Виннифред закатила глаза.
Я подошел к пацанам. На экране шло видео с показом мод «Виктория Сикрет»: по подиуму дефилировала Жизель Бюдхен в нижнем белье, а за её спиной раскинулись белые крылья.
Ребята не заметили меня. Я обошел их и присел на краешек стола. Их рты были открыты, а глаза остекленели от восторга.
– Привет.
Двое резко вскинули головы, а Эндрю принялся щелкать мышкой на проводе, чтобы закрыть вкладку с дефиле. Лица всех трех приняли пунцовый оттенок. Ангуса на них нет.
– Совсем сдурели? – спросил я. Все трое поднялись, но я положил руку на плечо Эндрю. – Сидеть.
Кровь отхлынула от его лица.
Его друзья бросились врассыпную.
– Я… я… – Эндрю запинался.
– Кто это? – Я кивнул в сторону ребят, которые развели видимость активной деятельности, перетаскивая тюки газет вдоль стены, хотя смысла в этом не наблюдалось.
– Грег и Коди, мои одноклассники. Они проходили практику в ресторане, но тот неожиданно закрылся. По наводке Ангуса туда нагрянула санэпидемстанция. Парни оказались на улице.
– И Ангус забрал их к себе.
– Так точно.
Я сложил руки на груди.
– А почему вы не в мэрии вместе с ним?
Щеки Эндрю снова стали красными, даже уши окрасились в пурпурный цвет. Того и гляди загорятся.
– Мы проспали.
Я поднял брови, уставившись на пацана.
– И Ангус не свежевал вас?
Эндрю вжал голову в плечи.
– Он дал нам шанс исправиться. Один единственный. Мы втроем должны сами выбрать тему, собрать информацию, написать текст и подготовить видео или фотоматериал. Если статья будет достойна того, чтобы её опубликовали, то мы сможем остаться, если нет, прощай редакция. – Он помедлил, тяжело сглотнул и добавил: – Без рекомендательного письма и подтверждения для школы.