Я сделала шаг вперед и тихо затворила за собой дверь.
– Джейми?
Он вскинул голову так резко, что я попятилась. На его лице застыла сумасшедшая улыбка: словно он испытывал боль, но не хотел этого показывать. Мягко ступая по пушистому ковру, я осторожно приблизилась, словно он был раненным зверем. Опустилась на колени перед ним, но дотронуться не решилась. Его глаза блестели, взгляд медленно блуждал по моему телу, из груди рвался звук, лишь отдаленно напоминавший смех. Господи, надеюсь, бутылка уже была полупустой, когда он до нее добрался. Хотя по тому, как медленно он моргал и водил головой из стороны в сторону, он должен был выхлестать её целиком прямо из горла.
– Джейми, что случилось? – прошептала я.
– О, Мелани… Моя жизнь – одно сплошное вранье. – Его язык заплетался, а губы кривились в подобие улыбки. – Мне все врут.
Я осторожно вытянула бутылку из его ослабших пальцев.
– Я тебе не вру.
Джейми протянул руку и похлопал меня по плечу.
– Потому что ты хорошая. Если бы я мог, я бы непременно влюбился в тебя.
По телу пробежали мурашки. Это значило, что сейчас он не любил и вряд ли когда-нибудь сможет… Сердце сжалось, будто в него вонзилась тысяча иголок. На самом деле, мне все было прекрасно известно. Джейми никогда не скрывал своих намерений и ни разу ничего не обещал. По большому счету я должна была быть ему искренне благодарна – редко встретишь таких честных людей.
– Мне позвать Оливию?
Он замотал головой.
– Не хочу, чтобы она видела меня таким.
– Как мне помочь тебе?
– Никак, Мели.
– Уверена, это не так. Расскажи мне, что случилось?
– Это длинная и очень старая история.
Джейми поднял руку к губам, понял, что больше не держал бутылку, и оглянулся по сторонам. Я перехватила его ладони и слегла пожала.
– Я готова выслушать тебя, даже если это займет вечность.
Его тяжелый взгляд поднялся от наших переплетенных пальцев к моей груди в вырезе платья, но впервые не задержался там.
– Отец дал мне пощечину на глазах у всех моих друзей, когда узнал, что я играю на сцене школьного театра.
В груди защепило.
– Он монстр, раз поднял руку на ребенка.
– Ох, Мели… Я был так горд, когда получил роль Гамлета. Репетировал, как сумасшедший от зари до заря. Выучил текст за всех одноклассников, чтобы подсказывать, если они забудут. Помогал шить этот чертов костюм. – Джейми вытянул вторую ногу и отпихнул сапогом один из фотоальбомов. – Впервые пригласил родителей на постановку, а отец разрушил самый счастливый момент моей жизни. Он унизил меня перед всеми. Сломал меня. Мне было одиннадцать, понимаешь, одиннадцать… В этом возрасте даже усы ещё не растут!
– Мне очень жаль, Джейми… Никто не заслуживает такого отношения. Раньше я переживала, что мой отец меня бросил, но сейчас я думаю, что лучше не иметь отца вовсе, чем такого, как твой.
– Отец! – воскликнул Джейми и в припадке смеха откинул голову назад, а потом резко замолчал и тихо повторил: – Отец.
В его голосе звучала такая обреченность, будто из него высосали все положительные эмоции. Он смотрел, не моргая, в потолок, но я не была уверена, видел ли он тяжелые балки или глубокие трещины в дереве. Его глаза остекленели. Это до ужаса напугало меня. Я приложила ладонь к его медленно вздымающейся груди. Под моей ладонью нехотя билось сердце. Куда подевался мой Джейми?
– Отец никогда не был доволен мной. До того случая в школьном театре я делал все, лишь бы угодить ему. Прыгал так высоко, как только мог, не боясь переломать ноги. Учился верховой езде, занимался со всеми репетиторами, никогда не перечил ему. Выкладывался на все сто процентов. Сто процентов. Сто… – Джейми тяжело вздохнул, а потом наконец снова посмотрел на меня. Улыбка пропала, глаза блестели от непролитых слез. – Все было бесполезно, и тогда в театре я понял: нет смысла напрягаться. Можно разбиться в лепешку или пустить все на самотек – разницы никакой, потому что моя жизнь не представляет никакой ценности.
– Это не так!
Мне было больно слышать, как он говорит про самого себя. Отец нанес ему глубокую рану, но она могла зажить. Должны была зажить! Я опустилась сверху на его колени. Обняла его лицо ладонями и приподняла, чтобы Джейми прямо посмотрел мне в глаза.
– Твой отец полный кретин, если за столько лет он не смог разглядеть настоящего тебя!
– Наверное, проблема в том, что он не мой отец! – неожиданно воскликнул Джейми, и слезы, стоявшие в глазах, пролились на щеки, усыпанные веснушками.
Я обомлела.
– Что?
– Я только что узнал, что моя мать изменяла ему. Я – не сын Грэхэма Маккензи, а его брата, и ему об этом прекрасно известно!
Я пыталась переварить новую информацию. Какой ужас сейчас должен был испытывать Джейми. Я сцеловала слезы с его щек, мечтая так же осушить его боль.
– Люди усыновляют чужих детей и становятся им настоящими родителями. У твоей матери и Грэхема был шанс, но они предпочли видеть в тебе лишь отражение своих ошибок. Это очень низко и эгоистично, и точно никак не относится к тебе. Ты чуткий, внимательный, заботливый, креативный, сильный, самый лучший мужчина на свете. Помимо моего дедушки, конечно.
Уголок его губы дрогнул в намеке на улыбку.
– С Ричардом я даже не буду соревноваться. Но ты ошибаешься.
– Нет. Ты потрясающий, Джейми.
Я наклонилась и поцеловала его в губы. Сильный привкус виски напугал меня. Кевин в ту ночь тоже был пьян… но нельзя, нельзя сравнивать этих двух мужчин. Джейми никогда не причинит мне вреда. Он заслужил того, чтобы я переборола свои страхи.
Я крепко сжала его в объятиях, представляя, как защищаю собой от всего мира.
– Нет никакой разницы, кто твой биологический отец или что сделали Эвелин и Грэхем, ты – Джейми Маккензи, замечательный брат, верный друг, заботливый любовник и прекрасный наставник. Любой человек должен быть счастлив иметь тебя в своей жизни. Я счастлива! Счастлива, что ты зашел в мой книжный магазин и поставил все с ног на голову, что дал мне силы вплотную заняться рукописью и подготовить её к конкурсу. Без тебя ничего бы не было. – Мои пальцы зарылись в короткие рыжие волосы на затылке. – Я счастлива, что ты стал моим первым мужчиной. И единственным.
Джейми нахмурился. Его взгляд, только что рассеянно блуждавший, сконцентрировался на моем лице.
– Единственным?
– Так будет лучше всего. Тем более, будем честны, лучше тебя мне никого не найти.
Он прерывисто вздохнул и положил ладони на мои бедра. Я видела, как его опьянение и боль уступают место желанию.
– Ты правда особенная, Мелани.
Мое сердцебиение усилилось. Я не получу от него признание в любви, но я возьму все без остатка, что он сможет мне дать. Я впилась нетерпеливым поцелуем в его губы, а рукам позволила соскользнуть по плечам и рукам до ладоней. Переплела свои пальцы с его и вместе мы сжали оранжевую ткань платья.
– Надо закрыть на замок дверь, – пробормотал в мои губы Джейми. – Кто-то может войти.
– Что-то тебя это не волновало, когда мы были в примерочной.
Он тихо рассмеялся. Клокочущий звук заставил мое сердце растаять. Я снова нашла его губы и представила, как собираю его смех в стеклянный пузырек, как он искрится золотыми бликами, и я пью его маленькими капельками, как волшебную микстуру.
Джейми поднял подол платья, а потом провел ладонями по моим обнаженным ногам вверх и поддел кружевные тесемки трусиков. Я помогла их снять, встав перед ним в полный рост, а потом снова опустилась на колени. Как истинный шотландец Джейми носил национальный костюм правильно – под килтом ничего не было.
Он сжал мои ягодицы руками, осыпал поцелуями шею, и меня охватило сладостное предвкушение.
Джейми чертыхнулся.
– У меня с собой ничего нет.
«Не повторяй ошибок матери», – предостерег внутренний голос.
Я проигнорировала его. Сейчас Джейми был, как оголенный нерв – уязвимый и абсолютно искренний, и любая преграда между нами казалась неуместной. Даже если это означало, что я могла забеременеть.
– Ты сможешь вовремя остановиться? – спросила я на всякий случай.
Джейми кивнул, и я полностью ему доверилась в очередной раз.
Глава 28. Джейми «Ничего»
Я пробежал глазами заметки Эндрю и сделал несколько замечаний. Одно из них относилось к жирным отпечаткам его пальцев на бумаге. Однако сама по себе статья получилась годной.
– Добавь ещё пару личных историй в середине и вычеркни вот это предложение. Тут есть внутреннее противоречие с предыдущим абзацем.
Я захлопнул блокнот, передал его Эндрю и снова посмотрел на Мелани. Она сидела на пледе в тени дерева с ноутбуком на коленях и вносила правки в рукопись. Ещё двадцать-тридцать страниц, – и причина, по которой мы сошлись, исчезнет. Радовало ли меня это? Нисколько. От опьянения не осталось и следа, а вот странное тянущее чувство в груди лишь усиливалось.
– Мистер Маккензи, – окрикнул Коди, – можно вас на минуточку?
На откидном дисплее камеры он показал мне ролик с сотней запечатленных посетителей, на лицах которых отражалась вся гамма чувств: от восторга при виде сахарной ваты до слез разочарования из-за проигрыша в метании ядра.
– Как думаете, это можно использовать для репортажа?
– Нужно, Коди, нужно. Но в следующий раз помой руки, прежде чем прикасаться к камере. Она, как женщина. С ней нужно обращаться с уважением.
– Да, сэр.
Грег учился подпрыгивать и задирать ноги с прямой спиной вместе с двумя профессиональными танцовщицами на сцене, вызывая дружный хохот у окруживших их людей, но его это ни капельки не заботило.
Ещё раз взглянув на Мелани, сосредоточено закусившую губу и что-то стучавшую по клавиатуре, я пошел в сторону фудтрака с хот-догами. Она позаботилась и о мальчишках, и обо мне, но вот сама осталась без обеда. По пути я вытащил телефон и набрал номер главреда. Дожидаясь своей очереди, я наконец-то услышал хриплый голос Гарри на другом конце провода.