– Я здесь только ради того, чтобы обсудить последнюю главу. – Она говорила настолько по-деловому, будто мы сидели на редколлегии и обсуждали темы следующих выпусков новостей. – Что тебе не понравилось?
Ее отстраненность задела меня за живое. С самого первого дня наше общение было искрометным, эмоциональным и искренним, и я, наивный дурак, думал, что таким оно и останется.
Мелани отдалялась от меня не только в танце, но и в жизни, и это было чертовски больно.
– Признание Эрика, – выпалил я, когда в очередной фигуре танца нам пришлось встать спинами друг к другу.
Ещё три поворота, и произойдет очередная смена партнера. Отведенное нам время истекало с нестерпимой неизбежностью.
– А что с ним? – холодно поинтересовалась Мелани.
– Оно ужасно.
Она запнулась, и на долю секунды её глаза сверкнули, словно грозовое небо прорезали молнии. Мое сердце забилось быстрее.
– Просто отвратительное признание, – добавил я, подхватывая её за талию, и поднял на вытянутых руках в воздух. – Бессмысленное. Кичливое.
В желтом свете факелов на ее щеках вспыхнул румянец. Мелани оперлась ладонями на мои плечи, а как только я снова поставил её на помост, с силой оттолкнула.
– Даже так? – разозлилась она, сжимая кулаки.
Маска безразличия начала трескаться. Сквозь бреши наружу хлынули эмоции. Отлично.
– Ужасное признание в любви. Совершенно никуда не годится. Оно испортит всю книгу.
– Почему?
Я поклонился ей и посмотрел снизу вверх.
– С таким финалом ты никогда не победишь в конкурсе.
Мелани резко остановилась, сбивая рисунок танца во всем сете. Брови сошлись на переносице, грудь негодующе вздымалась. Всем своим видом она давала понять, что готова поколотить меня, а я, как ненормальный, ликовал и пил ее злость, как самый лучший виски.
Музыка продолжала играть, но три другие пары запутались и начали переглядываться. Люди опять загалдели, но волновали меня так же, как гиены в пустыне Сахары.
Оливия подошла к нам.
– Что случилось?
– Ничего! – рявкнула Мелани. – Будь проклят тот день, когда я познакомилась с твоим братом.
От нежной Венеры, созданной кистью Боттичелли, не осталось и следа. Мелани клокотала от ярости, вызывая улыбку на моих губах. Она была так невероятно прекрасна, когда позволяла себе чувствовать.
– Если ты такой умный, то скажи мне, как сделать лучше, – потребовала Мелани.
В моей груди все завибрировало от безумного восторга.
– Только если ты хорошо попросишь, – подмигнул я.
– Джейми! – возмутилась Оливия.
– У нас был договор, помнишь? – продолжил я, смотря только на Мелани. – Ты обещала доверять мне.
– Ладно.
Резко развернувшись, она подошла к краю помоста и спрыгнула. Шутливо поклонившись шокированной сестре, я отправился вслед за Мелани, оставив позади роптавшую толпу.
Мелани быстро топала прочь от светящегося круга, прижав кулаки к бедрам.
– Постой!
Я догнал её и взял под локоть, но она сбросила мою руку, вихрем обернулась и предостерегающе подняла указательный палец.
– Не трогай!
– Ладно, ладно. Я просто хочу поговорить с тобой.
– Ну так говори. Какая фраза Эрика тебе показалась неподходящей?
– Какая? Ты хочешь спросить, была ли хоть одна нормальная.
– Джейми!
Мелани подалась вперед, её грудь коснулась моей. Совершенно не задумываясь, что делаю, я наклонился и попытался поцеловать её, но она снова оттолкнула меня.
– Напоминаю, мы собрались поговорить!
– Отлично. В моей спальне.
– Ар-р-р, – принимая поражение, зарычала она.
Глава 32. Джейми «С первого взгляда и навсегда»
– Невозможный, самовлюбленный, эгоцентричный, безответственный, прожорливый, сексуально-озабоченный, беспутный, самонадеянный…
Всю дорогу до спальни Мелани не прекращала распинать меня, а я едва сдерживал улыбку. Закрыв за нами дверь, подошел к письменному столу и достал из ящика стопку листов.
– Ты распечатал мою рукопись? – поразилась она.
– Естественно. Мне же нужно было где-то чиркать красной ручкой.
– Ты забываешься. Ты не мой литературный редактор.
Она подошла и попыталась вырвать рукопись из рук, но я уклонился и снова отошел на безопасное расстояние.
– Ну, начало ты уже неплохо переписала, хоть есть опечатки. Знаешь, мне кажется, у тебя легкая форма дислексии, раз ты не замечаешь разницу между «слегла» и «слегка»…
– Господи, я ненавижу тебя!
Мелани ринулась ко мне, но я успел поднять рукопись над головой. Это напомнило мне ночь, когда я пьяным ворвался в её книжным магазин. Как много изменилось за две недели, но одно осталось неизменным: я хотел заполучить ее тогда, и хочу сейчас.
Только в этот раз мне нужна она навсегда.
– Джейми, хватит тянуть кота за хвост, переходи к признанию. Оно на сто двадцать восьмой странице.
– Как пожелаешь.
Я нашел нужный отрывок и поднял рукопись, словно собирался зачитывать монолог во время репетиции в театре. Другую ладонь положил Мелани на талию.
– Что ты делаешь? – проворчала она.
Воссоздаю сцену из твоего романа. – Я постарался звучать по-деловому, притягивая её к себе ближе.
Она уперлась ладонями в мою грудь. Всем телом я ощущал её близость и восхитительный запах полевых цветов шотландского высокогорья. С ним не сможет сравниться ни один, даже самый дорогой парфюм. Я вдохнул полной грудью, чувствуя себя дома.
– «Моя любовь к тебе больше Млечного пути», – процитировал я, поглаживая поясницу. – Мелани, это ужасно, ты же понимаешь, да?
– Что именно тебе не нравится?
– Так не скажет ни один настоящий мужчина в трезвом уме и твердой памяти, а ты ведь всегда хотела достоверности.
Я передвинул ладонь выше, под клетчатый шарф, перекинутый через правое плечо. Легкая дрожь пробежала по её телу.
– Тебе очень идет это платье и саш.
Мелани недовольно поджала губы, зато она прекратила отталкивать меня.
– Что же скажет Эрик?
Я выпустил листы, которые с тихим шелестом упали на пол, и приложил ладонь к щеке Мелани. Подушечка большого пальца легла под её подбородок, слегка приподнимая его.
– Он скажет: «Я люблю этот крохотный шрам на твоем подбородке. Я сразу заметил его – маленький след, оставленный жизнью. На твоем теле есть и другие: три пятнышка от ветрянки на животе и один белый зигзаг на правой коленке от падения с велосипеда. Столько событий, которым я не стал свидетелем. Столько слез, которые я не успел стереть. Обещаю, что отныне буду рядом и постараюсь защитить тебя от новых ран».
Мой голос опустился на октаву ниже и лишился любого намека на иронию. Сердце медленно ухало в груди, подтверждая правдивость слов. Я склонил голову и прикоснулся губами к шраму на подбородке. Я поцеловал его, как целуют святыню: с осторожностью и благоговением.
Мелани прерывисто вздохнула, когда я снова отстранился.
– Знаешь, что он ещё скажет?
Мелани покачала головой. Она всматривалась в черты моего лица, будто ожидала какого-то подвоха. Его не было. Я впервые был абсолютно искренним не только с ней, но и с самим собой. Это немного пугало. Ладно, чего уж врать, это приводило в панику.
– Ты доверила мне свои секреты. Я разделил с тобой свои. Ты сильно напугана. Я давно сломлен. Но когда мы вместе, груз прошлого не кажется таким тяжелым. Рядом с тобой мне проще идти вперед и не страшно оглядываться назад. Ты чувствуешь это?
– Да, – хрупким шепотом ответила Мелани.
Одной рукой я прижал её к себе, другой зарылся пальцами в светлые волосы на затылке. Она приподнялась на цыпочки, и теперь её губы были в нескольких дюймах от моих.
– Я насчитал двенадцать родинок на твоей спине. Пожалуйста, разреши мне изо дня в день заново соединять их в слова и читать тайные послания.
Ее ресницы затрепетали, взгляд опустился на мои губы.
– Кто на самом деле это говорит: Джейми или Эрик?
– Мы с тобой прекрасно знаем, что в тот момент, когда я впервые зашел в твой книжный, Эрик перестал существовать.
Прошло несколько мгновений. Мелани улыбнулась, всматриваясь в мои глаза.
– Ты серьезно?
– Поверь мне, это пугает меня даже больше, чем тебя.
Её улыбка стала шире. Я наклонил голову и поцеловал сначала в один уголок губ, потом в другой, и наконец накрыл их жадным поцелуем. Я хотел целовать Мелани снова и снова. Язык скользнул в её рот, пробуждая довольное урчание.
Мелани обняла меня за талию и высвободила рубашку из-под килта. Не разрывая поцелуя, я раскрыл брошку, соединяющую саш, и снял его. Вслед за ним на пол воздушным облаком опустилось белое платье. Раздевать Мелани мне удавалось лучше, чем ей меня. Я помог справиться с пряжками на ремнях и спорране. Килт упал к нашим ногам. Мы перешагнули через одежду и, продолжая целоваться, направились к кровати.
Избавившись от остатков одежды, мы опустились на холодные простыни. Я не прекращал гладить и целовать Мелани. Сколько раз я уже успел поцеловать её и сколько смогу еще в будущем? Казалось, мне будет всегда мало. Я нашел губами взволнованно пульсирующую венку над ключицей, осыпал легкими прикосновениями грудь, пересчитал белые точки на животе: две под ребрами и одну рядом с пупком.
Когда я опустил голову между её бедрами, Мелани закинула ноги мне на плечи и запустила пальцы в волосы.
Я любил целовать Мелани.
Любил ощущать её.
Любил слушать её смех и вытирать её слезы.
Любил смешить её, чистить с ней картошку и есть шоколадные батончики из больничного автомата.
Любил играть в шахматы с её дедушкой.
Любил защищать её и когда она защищала меня, иногда от самого себя.
Любил читать её тексты и быть её идеальным книжным парнем.
Подняв голову, я посмотрел снизу вверх ей в глаза.
– Я люблю тебя.
Произносить это вслух был странно и даже поначалу страшно. А потом на душе стало так легко и светло, будто оковы, которые я сам на себя надел, наконец спали, позволяя вдохнуть полной грудью.