– Настоящая катастрофа, – вздохнула Мелани, заглядывая в пустой холодильник.
Я обнял её сзади за талию и положил подбородок на плечо.
– Согласен. Ненавижу ругань.
– Все куда хуже: мы остались без ужина. – Мелани повернула голову и поцеловала кончик моего носа. – Мне нечего предложить тебе, кроме яичницы.
– Отлично. В жонглировании яйцами я настоящий профи.
Мелани повернулась в моих объятиях и улыбнулась.
– Хорошо, что ты не растерял свое чувство юмора.
– Есть известный закон: в один день можно терять только семью и наследство.
Я подхватил Мелани под бедра и усадил на столешницу. Она обвила руками мои плечи и оставила нежный поцелуй на губах.
– Я очень горжусь тобой, Джейми.
Это было… приятно. Я привык плевать на чужое мнение, но нет смысла скрывать: ребенок внутри меня, которого редко хвалили, сейчас зарделся от удовольствия. Правда, принимать комплименты я так и не научился.
– Я бездомный и нищий. Подумай трижды, стоит ли со мной связываться.
– Ну, с работы тебя никто не увольнял, а пожить у тебя есть где. – Мелани широко, но неуверенно улыбнулась. – Не знаю, как ты будешь ездить из Диорлин в Лондон, но моя односпальная кровать в твоем распоряжении.
Я удивленно приподнял брови.
– Думаешь, Ричард не будет против?
– Уверена, он только обрадуется, если ты продолжишь играть с ним в шахматы и пообещаешь не шуметь по ночам.
– С первым никаких проблем, а вот за второе не ручаюсь.
Я скользнул ладонями под подол черного платья, срывая с губ Мелани довольный смешок. Она придвинулась к краю столешницы и обхватила ногами мою талию. Кровь тут же хлынула вниз к тому месту, где соприкасались наши бедра.
Удивительно, как Мелани могла касаться одновременно моей души и тела. Желудок сводило от голода, но другой голод оказался сильнее. Удерживая её под попу, я поднял и понес в спальню. Она крепче стиснула меня ногами и руками и прижалась губами к шее, покусывая кожу.
– Дурацкое платье, – проворчал я.
– Почему?
– Тут должен быть глубокий вырез. – Я ткнул носом в ложбинку между её грудями, скрытую черной тканью.
Мелодичный смех, словно легкий бриз, закрутил мои тревоги и унес далеко за пределы маленького книжного. Старые деревянные половицы хрустели под моими ногами, когда я шел по коридору с Мелани на руках.
Стены её комнаты были заставлены книжными стеллажами.
– Ещё больше книг? – поразился я.
– А ты ожидал увидеть постеры из «Плейбоя»? – поддела Мелани.
Я хмыкнул и осторожно опустил ее на плед, сшитый из разноцветных лоскутов розовых оттенков. Узкий матрас прогнулся под нашим весом, а каркас испуганно заскрипел. На стене над изголовьем висела пластмассовая лампа в форме звездочки, а рядом с подушкой сидел плюшевый медведь, размером с карликового пуделя.
Совершенно неожиданно я ощутил себя на десять лет младше – юнцом, по уши влюбленным в соседскую девчонку, которая наконец пригласила к себе домой. Меня охватила робость, а в крови забурлило предвкушение, будто все происходило впервые, будто и не было у меня других женщин. На краю сознания промелькнула шальная мысль: «Смогу ли я сделать все правильно?»
Я склонился и поцеловал Мелани, задыхаясь от переизбытка чувств. Её ладони легли на мою поясницу и помогли избавиться от футболки. Следом на пол полетели джинсы и её платье.
Мои руки гладили её тело, не пропуская ни единого изгиба. Я дрожал от желания погрузиться в нее и вместе с тем оттягивал момент, как мальчишка на пороге взрослой жизни.
– Мне кажется, медведь за нами подглядывает, – сказала Мелани, щекоча сбивчивым дыханием мою шею.
Я отвернул плюшевую игрушку к стене, вызвав у Мелани рокочущий смех. Он отдался вибрацией в моей груди, странным образом наполняя легкостью.
Мелани протянула руку и достала из прикроватной тумбочки серебряную шелестящую упаковку. Похоже, я и правда растерял весь свой опыт, если даже не подумал о мерах предосторожности.
На мой немой вопрос Мелани ответила:
– Подарок от Линн к нашей первой поездке в Глазго.
Я ухмыльнулся, разрывая упаковку.
– Завтра скажу ей спасибо.
Странно, но несмотря на саркастичный тон, мои руки дрожали, а сердце громко и быстро стучало. Мелани собрала пальцами короткие волосы на моем затылке и притянула к себе. Наши языки встретились в ритме танца, который мы исполняли на закрытии Игр.
Я начал входить медленно, пока наконец не соединился с Мелани полностью. Святые угодники, ничего лучше я еще не испытывал. Вторая сумасшедшая мысль посетила мою светлую голову: «Ну вот теперь можно и умереть». Нет, умирать все-таки было рано, ведь наконец-то я получил то, о чем даже мечтать не мог: девушку, рядом с которой я мог быть собой и не бояться взрослеть.
Мелани обхватила ногами мою талию и подалась навстречу бедрами. Мне нравилось, что она, преодолев смущение, в нужный момент полностью отдавалась страсти.
Мы превратились в двух безумцев, каждое столкновение которых доставляло все больше наслаждения. Весь мир замолк – остались только тихие стоны и скрип узкой кровати.
Около полуночи, когда дыхание снова выровнялось, мы пошли принять душ. Я первым ступил в ванную и помог Мелани перешагнуть через высокий бортик. Повернул вентиль, и ледяной поток воды обрушился на мою разгоряченную кожу.
– Твою мать! – выругался я, отскочив в сторону. – Почему вода такая холодная?
Глаза Мелани сначала расширились от ужаса, а потом она вдруг громко рассмеялась, приложив ладони к животу.
– Извини, забыла предупредить, – сквозь хохот выдавила она. – В целях экономии наш газовый котел прекращает греть воду после десяти вечера.
– А когда снова начнет?
– В семь утра.
– Ты шутишь?! – шокировано воскликнул я.
Она замотала головой.
Я сжал кулаки и ступил под потоки воды, острыми иголками жалящие кожу. Наверное, при этом выглядел я довольно комично, потому что Мелани снова разразилась заливистым смехом.
– Смейся, смейся, – пробубнил я. – Очень может быть, что мы лишились надежды на потомство.
***
На завтрак мы снова ели яичницу и, по-моему, она была вкуснее всех известных мне блюд.
Звон колокольчика оповестил о новом посетителе. Я поцеловал Мелани, сидевшую за кухонным столом напротив меня, и пошел к лестнице на первый этаж. У книжного припарковался лимузин Маккензи, а на пороге магазина стояла Оливия в однотонном комбинезоне цвета хаки. Одно это должно было меня насторожить – куда подевалась её любовь к ярким цветам?
В руках она держала маленький неприметный чемодан. У сестры были заплаканные глаза и опухшие веки. Я вытер ладони о джинсы, но вместо того, чтобы подойти и обнять её, прислонился бедром к прилавку, сохраняя дистанцию.
– Я привезла твои вещи, – произнесла сестра.
Голос оказался гнусавым. Сколько она проплакала, чтобы нос так заложило? Сердце сжалось от волнения за нее. Я всегда делал для Оливии все, о чем она просила: взять на себя вину за любой ее проступок? Запросто. Прилететь в Эдинбург из Лондона, чтобы утешить после расставания с очередным парнем? Плевое дело. Бросить все и торчать в Шотландии две недели? Конечно, какие вопросы. Однако теперь наступила ее очередь взять ответственность за свою жизнь, как наконец удалось сделать мне.
– Я не хотела копаться в твоих вещах, но подумала, что ещё меньше ты захочешь возвращаться за ними в замок.
Она поставила чемодан.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Я не знал, что еще сказать. Оливия нерешительно переминалась с ноги на ногу, но не уходила.
– Джейми? – донесся со второго этажа голос Мелани. – Все хорошо? Ты справишься без меня?
– Да! – крикнул я, не сводя взгляда с сестры.
Оливия теребила пряжку коричневого ремня на комбинезоне.
– Мы можем поговорить? – прошептала она.
– А нам есть, о чем?
Оливия всхлипнула и вытерла покрасневший кончик носа ладонью. Сделала два шага ко мне и снова остановилась.
– Джейми, я поступила ужасно. Прости меня, пожалуйста. Папа так кричал, что я испугалась. Это глупо и очень по-детски, но это правда. Я просто не могла пошевелиться. Ты должен понять меня. Ты вырос с этим человеком.
– К моему несчастью, да.
Оливия робко улыбнулась.
– Я понимаю головой, что так нельзя, что должна дать ему отпор, но ничего не могу с собой поделать.
Это я тоже отлично понимал. Сам был таким же много лет, но это дорога вела в никуда. Как хорошо, что на ней мне повстречалась Мелани.
– Что ты решила с Африкой? – спросил я напрямик.
– Я…
Глаза Оливии наполнились слезами. Я выругался, посмотрев на полоток.
– Нет! – запротестовала Оливия и снова сделала несколько шагов ко мне, подняв руки. – Я еду!
– Ты серьезно?
– Да! Но я не попрощалась с родителями… – Оливия сглотнула. – Я сбежала. Ночью собрала вещи, оставила записку и… – Она развела руками. – Вот я здесь.
– А лимузин? – Я кивнул поверх её плеча.
– Макалистер отвезет меня отсюда сразу в аэропорт. Я вылетаю через четыре часа. Сначала в Париж, в штаб-квартиру организации, потом вместе с другими врачами в Африку. Нас будет трое. Мне уже не терпится познакомиться с ними лично. Целый год бок о бок с ними. Ух!
Она улыбнулась.
– Ох, – выдохнул я, подлетел к ней и сгреб в охапку. Как бы странно это не звучало, но я был рад, что сестра едет в далекую страну выполнять опасную миссию. – Я горжусь тобой.
– Думаешь, я поступаю правильно?
– Понятия не имею. Ты должна попробовать и сама во всем разобраться. Главное, пиши мне, соблюдай все меры безопасности, пей как минимум два литра воды в день и используй солнцезащитный крем. В чем-то наша дорогая матушка все-таки права. С твоей светлой кожей нужно было осторожнее. Мне бы не хотелось, чтобы ты превратилась в курицу-гриль и заработала рак.
Оливия рассмеялась звонким смехом облегчения и обняла меня, прижавшись щекой к груди.
– Спасибо, Джейми.
– Да мне-то за что? Я прочитал эти советы в путеводителе.