– Откуда ты знаешь? – спросил дедушка.
Он расхаживал по книжному магазину, опираясь на трость. С каждым днем его походка становилась все более уверенной. Мисс Маккартни играла в этом немаловажную роль. Она смотрела на него с таким восхищением и так искренне подбадривала, что, если она продолжит в том же духе, через какие-нибудь полгода дедушка сможет завершить марафон Айронмен в числе победителей.
– Я в обед забежала в супермаркет. Урсула сидела на кассе. Пока я расправляла пакет, чтобы положить в него упаковку яиц, она шмякнула на нее мешок картошки стоявшего за мной Кая.
– Ты поэтому пришла домой в заляпанных кроссовках? – нахмурился дедушка.
Я кивнула. На ленте коробка с яйцами превратилась в жижу из картона, желтков и побитой скорлупы. «Ну ты бы еще год торчала здесь! – возмутилась Урсула и кинула в меня рулон бумажных полотенец. – Прибери за собой».
– Может, она случайно? – спросила Мисс Маккартни.
Она раздала по сэндвичу Линн, Рону и дедушке и поставила блюдо с оставшимися десятью на стол передо мной. Мягкий сыр и ветчина на краях подсохли, потрескались и потемнели. Мисс Маккартни приготовила их сегодня утром для посетителей, но за целый день к нам никто так и не зашел.
– Как же, – вздохнула я и подперла щеку ладонью. Аппетита совсем не было. – На прощанье Урсула сказала: «Не прыгай выше головы, а то сломаешь шею».
– Вот же курица крашеная! – Мисс Маккартни всплеснула руками.
Мы разом повернулись к ней. Кто бы подумал, что наша милая соседка способна так выражаться.
– Натали, – удивлено произнес дедушка.
В его голосе не было ни капли осуждения, но она все равно зарделась.
Я поднялась из-за столика, подошла к ней и положила голову на плечо. Она ободряюще погладила меня по щеке.
– Если хочешь, – сказала она, – я попрошу мою подругу Каталину, у которой Урсула стрижет волосы, в следующий раз перепутать цвет краски. Может, баклажановый оттенок подойдет ей больше русого?
Я захихикала, и мисс Маккартни вторила мне. Мы столько лет были соседями и даже ходили в один книжный клуб, но почему-то толком никогда не разговаривали. Жаль упущенного времени, но кто в этом виноват. Давным-давно мы отгородились от всего мира книжными стеллажами и чувством стыда сначала из-за моей матери, потом – из-за меня.
– Урсула заслужила серо-буро-малиновый в крапинку. – Рон передернул плечами и откусил разом половину сэндвича, а потом продолжил говорить с набитым ртом: – Почему нельзя просто порадоваться за Мелани и пожелать ей удачи?
– Люди очень завистливые, – вздохнул дедушка. – Они не любят, когда кто-то пытается изменить свою жизнь к лучшему. Не дай бог ему это удастся. И что тогда? Нужно будет признать, что ты ленивый трус, раз все ещё сидишь в своем болоте. Или начинать действовать, а это страшно и сложно.
Дедушка подошел и погладил меня по спине.
– Я очень горжусь тем, что ты рискнула.
На глазах навернулись слезы. Своей идей с книжным клубом я дала нам всем надежду на новое начало, но, похоже, в Диорлин это попросту невозможно. Горечь разочарования встала колючим комом в горле. Затуманенным взглядом я обвела сотни книг на полках, медный колокольчик над дверью, который висел там уже не одно десятилетие, потертые половицы и потемневшие от времени стены, впитавшие историю нашей семьи. Нос нестерпимо защипало. Ещё год мы сможем продержаться на чистом энтузиазме, но, наверное, с тем же успехом можно уже сегодня объявлять о закрытии магазина. Я прерывисто вздохнула, пытаясь сдержать слезы.
– Групповые объятия! – воскликнула Линн, вскакивая с кресла.
Она бросилась к нам. Рон быстро подтянул к себе ноги, чтобы она не споткнулась. Секунду спустя я оказалась зажата со всех сторон. В теплых руках я ощутила безграничную поддержку и любовь.
Слезы все-таки заструились по щекам.
– Я люблю вас.
Здесь не хватало только Джейми. Какие-то непредвиденные дела задержали его в Лондоне. Почти две недели порознь стали настоящим испытанием. Часть меня постоянно думала о нем, а другая смотрела то на календарь, то на часы, то на телефон. Я ужасно переживала, что он, снова оказавшись в Лондоне, поймет, как там здорово и передумает переезжать в Диорлин. Вдруг он решит, что наши отношения – временное помутнение рассудка? Его прежняя жизнь сильно отличалась от той, которую ему могла предложить я. Для парня, предпочитавшего секс без обязательств, поселиться в крохотном городке со мной и моим дедушкой – вовсе не предел мечтаний.
Паника сдавила грудь, когда я поняла, что Джейми не писал и не звонил мне со вчерашнего дня. Господи, неужели он уже начал отдаляться? Волоски на руках встали дыбом.
– Может, выпьем чаю? – предложил дедушка.
– Но, Ричард, уже половина седьмого, – сказала мисс Маккартни.
Что ж, заботу о его высоком давлении и крепком сне я могу смело передавать ей.
– Нам с тобой можно ромашковый, – пробурчал он, – а молодежь все равно до полуночи куролесить будет.
– Я поставлю чайник, – незаметно вытерев ладонью слезы, предложила я.
– Я помогу принести чашки, – вызвалась Линн.
– Я разрежу торт, – сказала мисс Маккартни.
– Я доем сэндвичи, – отозвался Рон.
Мы отстранились, но ощущение их крепких объятий сохранилось.
Шоколадный торт был настолько вкусным, что я без зазрения совести слопала целых три куска. Пышное тесто таяло во рту, а взбитые сливки с привкусом кофе и миндаля приятно щекотали небо. Рон налегал на сэндвичи и мог бы потягаться с Джейми в количестве съеденного за раз.
Наш разговор лился ручейком и затрагивал самые разные темы, но не касался главного – что будет с книжным магазином. Думаю, нам всем было страшно произносить вслух печальную правду: это чаепитие было его поминками.
Глубокий рокот наполнил тишину раннего сентябрьского вечера. На дороге перед витриной остановился серебряный автомобиль, который я видела в фильмах про Джеймса Бонда.
– Матерь Божья, это ж Астон Мартин, – с благоговением сказал Рон обернувшись. – Линн, ущипни меня. Ай! Больно же! Вот, блин, он ещё краше, чем в кино.
Дверь со стороны водителя открылась, и из салона выбрался Джейми. Я замерла, так и не донесся чашку с чаем до рта.
Джейми был одет в черный костюм и черную рубашку. Последние две пуговицы оставались расстегнутыми. Из нагрудного кармана виднелась полоска белого платка. Волосы были уложены назад, щеки гладко выбриты.
Джейми снял солнцезащитные очки, кинул их в салон автомобиля, а потом, наклонившись, достал оттуда огромный букет белых роз. Их бутоны были размером с цветы подсолнуха.
– Линн, ущипни меня, – в этот раз попросила я.
Подруга не заставила себя ждать. Болезненное жжение на предплечье отрезвило. Я отставила чашку, медленно поднялась из-за стола и пошла навстречу Джейми. Он первым достиг двери, распахнул её и шагнул в книжный, встряхнув букет. Воздух наполнился запахом свежих роз. Колокольчик взволнованно зазвенел. Я остановилась. Чувства радости, страха и непонимания сплелись в тугой узел.
– Ты что, сбежал со съемок нового Джеймса Бонда? – спросила я, оглядывая его с ног до головы.
– Ты не представляешь, сколько раз по пути из Лондона меня спросили об этом. – Джейми усмехнулся, положил букет на прилавок и подошел ко мне.
Он обхватил теплыми ладонями мое лицо, а потом его губы коснулись моих. Мягкий, но настойчивый поцелуй, крадущий мысли и дыхание. Я растворилась в нем, на мгновение позабыв о дедушке и мисс Маккартни, Линн и ошеломленном Роне. Положила свои ладони поверх его и с горячностью ответила, без слов признаваясь, как сильно тосковала и боялась, что он не вернется.
Джейми отстранился и посмотрел поверх моего плеча.
– Советую уйти тем, кто не любит признания в любви. Сейчас их будет до тошноты много.
– Ну что вы, Джейми, мы как раз их обожаем, – на октаву выше обычного пропела мисс Маккартни и опустила подбородок на переплетенные пальцы обеих рук.
Я перевела взгляд обратно на Джейми.
– Что происходит?
– Я понял, что для меня важнее всего.
– И что же это?
Джейми взял мою правую ладонь в свою и опустился на одно колено.
Мое сердце сбилось с ритма: сначала практически остановилось, а потом бросилось бешено стучать в груди.
По книжному прокатился коллективный вздох.
– Рон, ущипни меня, – пискнула Линн, но он закашлялся, подавившись последним сэндвичем.
Джейми улыбнулся одним уголком губ.
– Мелани – ты лучшее, что случилось со мной в этой жизни. Ты дала мне силу отстаивать себя и не бояться взрослеть. Рядом с тобой я научился искренне говорить о своих чувствах, а не прятаться за сарказмом. Ты подарила мне надежду на настоящую семью.
Я сглотнула, но не успела ничего сказать. Джейми достал из внутреннего кармана пиджака небольшую красную коробочку и открыл её. На бархатной черной подушечке лежало кольцо – элегантное, с одним крупным бриллиантом в обрамлении двух поменьше.
– Выходи за меня, Мелани.
В наступивший тишине я слышала только стук собственного сердца. Джейми сжал мою ладонь.
– Позволь мне изо дня в день соединять родинки на твоей спине в слова. Читать и редактировать твои книги. Растить вместе с тобой Алана, Брайса, Лиама и Гвендолин. Если ты придумаешь нашим детям другие имена или родишь только девочек, их я тоже буду любить. Позволь мне прожить рядом с тобой всю жизнь и на старости лет уступать тебе возможность первой проехать на лестничном лифте.
С моих губ сорвался смешок.
– Но… Мы вместе всего месяц.
– Время не имеет значения. Можно прожить всю жизнь бок о бок, но не познать любви. А можно потерять её из-за глупых убеждений. Я знаю, как это бывает и не хочу повторять ошибок моих родителей и друзей.
Я облизала губы и поняла, что по щекам катятся слезы. Когда я начала плакать? Джейми вытащил белый платок из нагрудного кармана и провел им по моим влажным щекам.
– Это же сумасшествие.
– Конечно. – Джейми улыбнулся. – И все-таки… Ты готова сделать из меня приличного мужчину?