Я всхлипнула сквозь слезы, а потом бросилась ему на шею, чуть не сбив с ног.
– О, господи, да!
Джейми шумно выдохнул, будто до этого сомневался в моем согласии. Но разве могла я ответить иначе? Я любила его всем сердцем.
Его губы нашли мои. Счастье и облегчение разлилось по телу теплыми волнами. До меня донеслись восторженные возгласы. Мисс Маккартни приглушенно разрыдалась.
– Куда ты дел мотоцикл? – спросила я, когда снова отодвинулась от него, чтобы перевести дыхание.
– Оставил в Лондоне. Вернусь за ним позже. Мне нужна была машина, чтобы перевести сюда свои вещи.
Я внутренне сжалась, чувствуя необходимость сказать правду, какой бы неприятной она ни была.
– Мы с дедушкой банкроты. Я не знаю, как долго мы сможем жить в этом доме.
Ни одна черточка на лице Джейми не дрогнула. Он провел ладонью по моей щеке, убирая прядь волос за ухо.
– Я решил этот вопрос. Тебе не о чем волноваться.
Я не успела спросить, что именно он имел в виду, потому что он взял кольцо из коробочки и спросил:
– Можно?
Горло перехватило от волнения, поэтому я просто кивнула.
Желтое золото приятным холодом скользнуло. Кольцо подошло просто идеально.
Джейми поднял мою ладонь к своим губам и поцеловал.
В следующую секунду нас окружили со всех сторон. Дедушка хмурился, пытаясь сдержать слезы, пока обнимал нас. Мисс Маккартни улыбалась и плакала, целуя нас в щеки. Линн прошептала мне на ухо: «Надеюсь, Рон возьмет пример с Джейми». А Рон после короткого рукопожатия спросил, нельзя ли ему прокатиться на Астон Мартине, на что Джейми без раздумий кинул ему ключи.
– Извините, я не помешала? – раздался с порога голос Лоис.
Мы все резко повернулись к ней. Я была так потрясена, что не услышала звон колокольчика.
– Проходи, конечно, – сказала я, делая шаг ей навстречу. – Чем могу помочь?
Лоис сцепила руки за спиной. Её щеки залил румянец.
Мы все молчали, уставившись на нее. Заходила ли она хоть раз к нам до этого дня?
– Я увидела объявление о вашем книжном клубе, – смущаясь, сказала она. – Вы ещё принимаете новых участников?
Моя челюсть с грохотом упала на пол. Или это была дедушкина трость?
– А как же книжный клуб Оуэна?
Румянец покрыл уши и шею Лоис.
– Думаю, будет лучше, если я буду читать книги вместе с вами.
Она ушла от Оуэна, догадалась я с облегчением.
Первой отреагировала мисс Маккартни.
– Лоис, не хочешь кусочек шоколадного торта?
Губы Лоис растянулись в неуверенной улыбке. Она перевала взгляд на меня.
– К торту я могу предложить черный или ромашковый чай, – сказала я. – А ещё у нас есть кофе.
Улыбка Лоис стала шире.
– Ромашковый чай был бы как нельзя кстати.
Только я подошла к сервировочному столику, как колокольчик над дверью зазвенел. Что за чертовщина? Я обернулась и увидела переминающегося с ноги на ногу Майкла. Он чесал затылок и растерянно смотрел по сторонам.
– Привет. – Он помахал рукой, ни к кому конкретно не обращаясь. – Я тут это, случайно проходил мимо и хотел спросить, а вы научную фантастику тоже читать будете?
– С превеликим удовольствием! – воскликнул дедушка.
Он подошел к Майклу, чтобы пожать руку. Мисс Маккартни передала Лоис тарелку с тортом. Рон крутил в руках ключи от машины, а Джейми благодарил Линн за подарок перед поездкой в Глазго.
Я окинула взглядом книжный. Мой дом. Мою семью.
Все будет хорошо, пока мы вместе.
Эпилог
Городской парк Глазго превратился в кулисы книжного фестиваля «Пламенная буква». Из-за того, что несколько тысяч посетителей перетекали от одного шатра к другому, пешеходные и велосипедные дорожки напоминали бурлящие реки. По очередям перед входом можно было легко угадать, какие книги издательства рекламировали внутри: детскую литературу, автобиографии исторических деятелей, эпическое фэнтези или современную прозу.
Я лавировал между людьми и старался не толкаться локтями, но плотная толпа мешала добраться до сцены. Съемки задержали меня на другом конце города, и я проклинал график редакции и пробки за возможное опоздание. Влиться в новый коллектив оказалось совсем несложно, но меня терзало чувство, что отдел новостей Би-би-си Глазго – не конечная точка моего пути. Впереди меня ждало что-то большее – новые горизонты, о которых до встречи с Мелани я даже не мечтал.
Наконец вдалеке показалась сцена. Она была установлена рядом с прудом. Перед сценой не было стульев – часть зрителей устроилась на подушках и пледах, но большинство – просто на зеленой траве. Свободная и непринужденная атмосфера была частью концепта организаторов фестиваля. После награждения победителей литературного конкурса на сцену должны были выйти музыканты и увлечь людей в танец.
Впереди раздались дружные аплодисменты. Четыре фигурки поднялись со своих кресел и направились к лестнице в задней части сцены, чтобы спуститься с нее. Мое сердце рухнуло к белым кроссовкам. Неужели я пропустил момент триумфа Мелани? Дернув рукой, чтобы сдвинуть рукав кожаной куртки, бросил взгляд на часы: до запланированного круглого стола с тремя финалистами в категории «Современный любовный роман» оставалась одна минута.
Я постарался прибавить шагу. Злость на себя – я должен был изначально отказаться от съемок в этот день! – и негодование на людей, преградивших мне путь, заставили кровь стучать в висках.
Только я добрался до «последнего ряда» рассевшихся на траве людей, как воздух снова взорвали громкие аплодисменты, и на сцену вышли две женщины сильно за сорок, невысокий лысый мужчина с седой бородой и очками в розовой оправе. И Мелани.
Я успел.
Облегчение пробежало мурашками по всему телу.
Мелани напоминала греческую богиню любви. Для такого особенного дня мы купили ей струящееся до земли белое платье с длинными рукавами. Узкую талию подчеркивал широкий золотой ремень. Вдоль треугольного выреза на груди, на манжетах и по подолу платья золотыми нитками струилась цветочная вышивка.
Какая же она потрясающе красивая, и какой я счастливчик, что однажды заехал в ее книжный магазин.
Мелани окинула взглядом публику. Я размашисто помахал ей. Заметив меня, она с облегчением выдохнула и приложила ладонь к сердцу, а потом кивнула мне на кого-то в первых рядах. Перепрыгивая через людей, подушки, сумки и тарелки с пластиковыми стаканами, я добрался до сцены и заметил группу поддержки Мелани. Ричард и Натали сидели на принесенных с собой раскладных стульях. Коди, Линн и Рон устроились на зеленой траве, по-турецки скрестив ноги. Дуглас откинулся на руки за спиной и вытянул перед собой ноги. Лоис сидела, прислонившись к плечу Майкла. Похоже, между этими двумя наклевывались какие-то отношения.
– Садись скорее. – Ричард постучал тростью по свободной подушке между ним и Дугласом.
В трости он по большому счету давно не нуждался, но, видимо, не хотел с ней расставаться на случай, если придется меня поколотить. Хотя мы ещё ни разу не поругались, ютиться в крохотной спальне Мелани, пытаться не шуметь по ночам и завтракать на кухне, где с трудом могли поместиться четыре человека, было не так уж и просто. Мы с Мелани начали присматривать себе отдельное жилье недалеко от книжного, правда, в этот раз не прибегая к услугам риелторов.
Я сел на подушку и наконец смог перевести дыхание после часового забега через весь город. Как хорошо, что мне заняли место. Честно говоря, до вчерашнего дня мне не приходило в голову, что на книжном фестивале соберется такое количество народу. На открытии мы с Мелани простояли целых двадцать минут, чтобы войти в один из шатров. Снаружи он был увит цветами, а внутри усыпан розовыми лепестками. На стендах лежали книги постельных цветов: нежно-розовых, светло-сиреневых, лимонных, голубых. «Я бы хотела издаваться в Bloomsbury», – мечтательно прошептала Мелани, поглаживая мягкие обложки с выпуклыми буквами.
Я поднял взгляд на сцену. Мелани заняла крайнее кресло. По тому, как алели её щеки и судорожно вздымалась грудь, было заметно её волнение. Черт, я бы хотел взять её за руку и нашептывать слова поддержки, но вряд ли меня допустят секьюрити, стоявшие с одного края сцены.
На низком овальном столе перед Мелани и двумя другими финалистками стояли бутылки с водой, букетики цветов и микрофоны, но было и исключение: стопка из семи книг с цветочным обрезом перед брюнеткой с большими голубыми глазами и пухлыми красными губами. По центру сидела Шэннон Лав собственной персоной. Пока ведущий представлял участников и рассказывал об их книгах, Мелани не могла отвести глаз от всеми обожаемой писательницы любовных романов.
– А это точно не противоречит правилам? – уточнил Рон, кивнув на Шэннон. – Когда объявили шорт-лист, я погуглил имена финалистов. У Лав почти восемьдесят изданных книг!
– Подать заявку мог каждый, – пожала плечами Линн, но в её голосе слышалось сомнение и даже недовольство.
Я отлично понимал ее. Сложно бороться с тем, у кого сотни тысяч фанатов по всему миру.
– Книги моей невестки должны увидеть свет, – проворчал Дуглас. – Кстати, когда там уже свадьба? Я хочу закатить лучший мальчишник Шотландии.
– Не раньше, чем через год, – ответил я.
Репортаж Би-би-си о Мелани и событиях выпускного произвел небывалый эффект. Как и предсказывал Тони, резонанс был грандиозным – почти как если бы английскую монархию внезапно упразднили. Это оказалось не просто разоблачением Кевина, а мощной историей о несправедливой травле, нарушении личных границ и вечной привычке во всех бедах винить жертву. Пока Кевин отчаянно пытался спастись, на сторону Мелани вставали девушки, пережившие нечто подобное. Волна, поднятая репортажем, росла, сметая всё на своём пути. Одно расследование тянуло за собой другие. И Мелани поддерживала пострадавших, помогала им обрести голос и справиться со страхом. Это поглотило всё её свободное время. Поэтому она попросила меня подождать со свадьбой – хотя бы до завершения суда над Кевином.