Его взгляд скользнул к моей груди, из-за чего я тут же отпустила стопку листов и скрестила перед собой руки.
– Если это флирт, то ты определенно умрешь девственником. Не верю, что кто-то покупается на подобные низкопробные подкаты.
– Мой первый раз случился в пятнадцать лет. Так что можешь не волноваться за меня.
Я покраснела и плотнее прижала руки к груди.
– Разве в таком признаются малознакомым людям?
– Я ценю честность. А что насчет тебя?
– Ты хочешь знать, как я отношусь к честности или когда лишилась девственности?
Джейми подмигнул мне, но вместо отповеди я неожиданно разразилась смехом. Может быть, дело в том, что со мной никто давно не пытался флиртовать? Или это паника, что он догадается, какой скучной на самом деле была моя сексуальная жизнь?
– Какой же ты дурак, – смеялась я. – Но ужасно милый дурак. Подожди здесь. Я сварю тебе кофе, чтобы ты протрезвел. Не хочу, чтобы из-за твоей глупости Оливия соскребала тебя с асфальта.
Я быстро скрылась за шторой позади прилавка, чтобы подняться на кухню.
Из спальни дедушки рядом с лестницей доносился мерный храп. Мазь подействовала. На кухне, после недолгих сомнений, я взяла только одну кружку, вскипятила воду и залила четыре чайные ложки быстро растворимого кофе кипятком. А потом добавила три ложки сахара, чтобы скрыть его горечь.
Через пять минут я спустилась, отодвинула шторку и чуть не выронила кружку. Джейми расстегнул куртку и держал в руках мою распечатанную рукопись. Как, святые угодники, я могла забыть о том, что она осталась лежать на прилавке? Мне стало одновременно горячо и холодно. Кровь застучала в висках.
– Положи, пожалуйста, на место, – с трудом выговорила я.
Заметив меня, Джейми изогнул брови.
– Ты написала порнушку?
– Это современный любовный роман.
Сделала три шага, поставила кружку на прилавок и протянула руку, которую он откровенно проигнорировал.
– Герой изначально был брюнетом. Когда он стал рыжим? – В уголках губ появилась улыбка. – «Настоящее пламя, прикоснись к нему и обожжешься».
В голосе сквозило самодовольство. Видимо, он решил, что я внесла изменения после знакомства с ним. И, черт, он был прав!
– Месяц назад. Смотрела «Чужестранку». Там как раз у главного героя рыжие кудри.
– Ах! – улыбка стала шире. Он, конечно, не поверил мне.
– А теперь отдай обратно. Я не разрешала тебе читать. Это личное.
– Истории пишут для того, чтобы ими делиться, – ответил Джейми, перелистывая страницу.
Щеки опалило. Я даже не знала, на какой странице он был. Господи Иисусе, сделай так, чтобы не на постельной сцене. Сердце забилось так высоко в горле, что меня им чуть не стошнило.
– «Его мужественность погрузилась в ее теплый рот», – прочитал Джейми, приблизив верхний лист к лицу и разглядывая буквы, а потом поднял на меня изумленный взгляд. – А что не так со словом «член»?
Пульс подскочил. Я на самом деле была на грани сердечного приступа.
– Я не понимаю, что это за чертов бугорок между бедрами? Господи, ты что, так назвала клитор? Ещё бы написала кочка… – в полнейшем потрясении пробормотал он. – А под ней что, прячется овраг?
Последнее слово вырвало меня из ступора. Он издевался надо мной! Я резко подалась вперед, чтобы выхватить стопку листов, но Джейми прытко отскочил. Похоже, этот негодяй протрезвел.
– Отдай!
– Чувствительный бугорок… Вот же черт. Я бы не хотел облизывать бугорок. Надеюсь, он не с земляным привкусом?
Я обогнула прилавок и бросилась к Джейми, но он поднял рукопись над головой. Я подпрыгнула, но безуспешно. Бесстыжий!
– Это мое!
– Ну так забери, – улыбнулся он.
Я приподнялась, балансируя на цыпочках, всем телом ощущая его близость. Джейми вкусно пах мускусом, сандаловым деревом и медом. Он положил ладонь на мою талию, но я была слишком ошеломлена, чтобы отстраниться. Прикосновение дарило устойчивость. Я сама оперлась на его ладонь, но когда от нее через мое тело прошел импульс приблизиться, инстинкты оказались сильнее – я уперлась руками ему в грудь. Маклая хлопковая ткань сильно контрастировала с крепкими мускулами и жаром кожи под футболкой.
– Какого роста твоя героиня?
– Тебя не касается!
– Если она коротышка, как ты, а рыжий Эрик с его огромной мужественностью высокий, как я, то в позе 69 им будет очень неудобно. Ты же понимаешь, да?
Я промолчала, тяжело дыша и снова подняла руки над головой, чтобы дотянуться до папки. Когда доберусь до нее, выкину этого паршивца из магазина и постараюсь не представлять нас в этой дурацкой позе.
– Но мы можем проверить, так ли это на самом деле. Вдруг я ошибаюсь?
Голос Джейми неожиданно охрип и стал таким глубоким и возбуждающим, что у меня сбилось дыхание. Я перевела взгляд с рукописи на Джейми. Зеленые глаза стали еще темнее.
– Если хочешь, я могу быть сверху, – прошептал он, склонившись к моему уху.
От этого места вниз по спине пробежали мурашки, и мои руки дрогнули. Кончик указательного пальцы случайно коснулся разгоряченной кожи Джейми в вырезе футболки и вспыхнул, словно его лизнуло пламя огня.
– Я буду очень осторожен.
Мое тело превратилось в один оголенный нерв. Каждое слово, каждое движение Джейми отдавалось внизу живота сладкой дрожью. Это было чертовски приятно и так непривычно. Джейми повернул голову и поцеловал маленький шрам на моем подбородке. Его губы были горячими и мягкими, а само прикосновение нежным. Осторожная ласка зажгла каскад крохотных искр на моей коже, и внутренний голос, этот слабовольный предатель, попросил не прерывать её хотя бы несколько секунд.
Руки Джейми плотнее обхватили мою талию и притянули меня к своей крепкой груди и бедрам. Животом я ощутила, что он хотел меня, и очень сильно. И кажется, он хотел, чтобы я это знала. Неожиданно к смущению добавилась… эйфория.
– Тебе понравится, – прошептал Джейми. Его голос стал совсем низким и вибрировал во всем моем теле. – Просто доверься мне.
Джейми поцеловал родинку над моей верхней губой. Я прикрыла глаза, позволяя бережно исследовать себя. Его ладонь скользнула к лопаткам. Я прерывисто вздохнула, захваченная вихрем восхитительных ощущений. Они пьянили не хуже виски. Его поцелуи были как виски: обжигающе горячими и пробуждающими тайные желания. Господи, Джейми по крупицам похищал мою волю, целуя меня.
Джейми
Целовал
Меня
Глава 4. Джейми «Идиот»
– Идиот! Кретин! Ненавижу!
Один за другим на мою голову и спину обрушивались удары. Они не были болезненными, я их толком не замечал, потому что меня били подушкой. Зато рассерженный голос Оливии грозился разорвать мои барабанные перепонки. Я перевернулся на бок, прижал одно ухо к кровати, а второе закрыл ладонью.
– Как ты посмел сесть пьяным за руль? Где были твои мозги?
– У меня все под контролем.
Очередной удар пришелся на лицо, и я поморщился, не открывая глаз.
– Я работала в отделении скорой помощи! Я видела таких умников, как ты. То есть то, что от них оставалось!
Я осторожно приоткрыл один глаз. Оливия возвышалась надо мной, держа двумя руками закинутую на плечо подушку. Её грудь судорожно вздымалась, и тяжелое дыхание вырывалось из гневно раздутых ноздрей.
– Оли, не бузи, ничего же не случилось.
Я еле успел закрыть глаза, как на мое лицо обрушился ещё один удар.
– Я поседела за эту чертову ночь! Все больницы по три раза обзвонила. Места себе не находила. Глаз до рассвета не сомкнула.
– А родители?
Вместе ответа – поджатые губы.
– Они… были, наверное, заняты.
Понятно. Врать она никогда не умела.
Я отвернулся и тут же получил смачный удар подушкой по затылку.
– Джейми, я не хочу хоронить тебя в закрытом гробу!
На последнем слове ее голос сорвался, и чувство стыда обрушилось на меня, как лавина. Я сел на кровати и поднял на Оливию полный раскаяния взгляд.
– Извини.
– Извини? – задохнулась она от возмущения и снова огрела подушкой по голове. – Думаешь, этого достаточно? Когда я проходила ординатуру, то шесть часов помогала хирургу собирать раздробленную ногу и руку одного байкера. И знаешь что? У нас не вышло! Сначала пришлось отнять ногу, а потом руку, а потом начался сепсис…
Она всхлипнула. Я потянулся к ней, но она даже не шелохнулась, лишь опустила взгляд на мои руки. Оливия задрожала, и слезы покатились по её раскрасневшимся щекам.
– У тебя красивые руки, Джейми… – между всхлипами выдавила она.
Стыд уже душил меня. Я откинул одеяло и поднялся с кровати, чтобы обнять сестру. На мне всегда были боксеры, спортивные штаны и футболка. Я привык к этому с детства, когда во сне еще скидывал с себя одеяло. Сколько бы родители ни занимались модернизацией замка, здесь всегда стоял жуткий холод.
После секундного колебания Оливия прижалась к моей груди.
– Пообещай, что этого не повторится, – пролепетала она, вытирая нос о мою белую футболку.
– Обещаю.
– Самым дорогим поклянись!
– Это тобой, что ли?
Она усмехнулась сквозь слезы.
– Просто не делай этого больше никогда, ладно?
Наверное, разбейся я насмерть, родители бы переживали только о двух вещах: мама о платье для похорон, а отец о реакции СМИ. Но у Оливии разбилось бы сердце.
Я поцеловал её в лоб, покачивая в объятиях, и вспомнил, как в детстве утешал её после ночных кошмаров.
– Оли, давай уедем? Ну их, этих родителей. Я взял отпуск, у тебя закончилась ординатура. Может, махнем на Миконос и там отметим твой день рождения?
– Ты знаешь, какая там жара в августе?
– Не жарче, чем в этом аду. Ну хорошо, давай тогда в Эдинбург!
Она всхлипнула, потирая нос, и отпустила на шаг.
– Я не могу уехать.
У меня волосы встали дыбом на затылке. Значит, мне не показалось. Мы собрались у родителей не просто так.
– Что случилось?
– Я… я не собираюсь выходить на работу в частую клинику. Даже в Эдинбург обратно не вернусь.