Он встал и отступил на шаг.
– Невозможно!
Прошлое научило Казима, что эти слова используются для причинения боли, это оружие. Сам он не собирался никогда и никому говорить такое. Любовь, если она все же существует, не для него.
– Почему нет? – Ее шепот звучал сексуально. Слишком сексуально.
Его пронзило желание, Казим хотел повернуться и уйти. Но куда? Ветер все бушевал. Он был в ловушке.
Его взгляд задержался на стройной фигуре жены, окутанной красным шелком. Она сменила джинсы и блузку на традиционный наряд, но Казим не желал думать, что это сделано ради него. Эмбер шагнула к нему, и красный шелк замерцал, окружая ее царственной аурой, которую он раньше не замечал. Она напряженно вглядывалась в его лицо.
Что он должен сказать? «Мне не нужна любовь – ни твоя, ни кого бы то ни было»? Нет, это слишком близко к правде.
– Почему нет? – повторил он ее вопрос. – Ты хочешь знать?
– Да.
– Ты не скрывала, что едешь сюда под давлением и только для того, чтобы ребенок твоей подруги получил лечение…
– Так ты ничего не испытываешь ко мне?
У Казима появилось странное ощущение, что не он управляет ситуацией. Каким-то образом он превратился в мышку, с которой играет кошка, и ему это не нравилось.
Он подумал о чувстве, сжимавшем его грудь при мысли об Эмбер. Это просто паника. Это не может быть любовь. Любовь приносит только боль. Он знал это с детства. Казим еще в юности поклялся никогда не любить и не собирался нарушать клятву. Он видел, что неразделенная любовь сотворила с его матерью.
– Любовь – удел глупцов. – Он вложил всю свою ярость в эти слова.
Эмбер вздернула подбородок и расправила плечи.
– Ты прав. – Она рассерженно посмотрела на него, и Казиму показалось, что она пытается прочитать его мысли. – Удел глупцов.
– Черт возьми, Эмбер, не смотри на меня так!
– Чего ты боишься, Казим?
– Любовь – бесполезное чувство, Эмбер. Мы поженились, потому что так было нужно, вот и все.
Казим старался, чтобы на его лице не отражались никакие эмоции. Она не должна знать, какую бурю вызвало в нем ее признание. В противном случае он станет абсолютно беззащитным, а это неприемлемо.
– Ах да, прежде всего долг, который ты воспринимаешь настолько серьезно, что не сделал меня своей женой в нашу брачную ночь. Ты правда поверил слухам или причиной стало то, что не ты сам выбрал меня?
Она говорила твердо и вместе с тем с сарказмом. Это был убийственный коктейль. Эмбер внезапно превратилась в ледяную статую. Но Казима это не волновало. По крайней мере, она больше не признавалась в любви, такой же ложной, как слезы, готовые пролиться из ее глаз.
– Я верил в невинность невесты. – Казим говорил спокойно, контроль над эмоциями вернулся. – Я не ожидал увидеть танцовщицу, да еще такую соблазнительную. Я словно очутился в далеком прошлом и стал шейхом, выбирающим одну из обитательниц гарема. Мне это было не нужно.
Это было слишком похоже на его отца.
Эмбер опустила взгляд, и невероятно длинные ресницы прикрыли ее глаза. Казим сжал кулаки, пытаясь сдержаться и не дотронуться до нее. Если он позволит себе следовать по дороге желания, то сожмет ее в объятиях и будет целовать до тех пор, пока Эмбер не начнет молить овладеть ею.
– Извини… по поводу той ночи. – Она застенчиво посмотрела на Казима, и его сердце внезапно забилось быстрее. – Я повела себя так по неопытности.
Он сильнее сжал кулаки. Эмбер проверяет его. Сначала мягкие слова, потом яростная определенность, потом застенчивость. Что дальше?
– Это уже не важно. – Казим отошел подальше от опьяняющего аромата ее парфюма, от соблазнительной темноты ее глаз, от соблазна ее мягких губ.
– Как пожелаешь, – тихо проговорила она.
Эмбер стояла и смотрела на Казима. Если ее признание в любви причинило ему такой дискомфорт, у нее нет выбора. Она потребует развода. Хуже, чем в брачную ночь, уже не будет.
«Нет, будет, – мелькнула мысль, – потому что ты любишь его так, как только может любить женщина, – всем сердцем и телом».
– Не изображай капитуляцию, Эмбер! – Его резкие слова ранили гораздо сильнее, чем она предполагала.
Ей нужно признать поражение. Их брак был обманом с начала и до конца. Казим не любил ее и никогда не полюбит. Она не сможет так жить. Если она вернется в Париж, то в конце концов склеит разбитое сердце, верно? Любить воспоминание о мужчине лучше, чем жить с ним, зная, что он не любит ее.
– Я просто практична, Казим. Мы с тобой не можем так продолжать. – Эмбер пыталась говорить спокойно, хотя сердце ее неистово билось. Но если Казим может владеть своими эмоциями, сможет и она.
– Нам придется сохранить брак, Эмбер. У меня есть долг перед страной. Я обязан подарить народу наследника. Ты должна это понимать.
– Я не могу, – прошептала она, не в силах отвести взгляд от лица мужа.
И вдруг она все поняла: Казим хочет, чтобы она продолжала жить с ним без любви и родила наследника. Эмбер не могла этому поверить. Как он смеет! Ребенок появится на свет, потому что самое главное – это долг? Нет, она не взвалит такое бремя на плечи малыша.
– Не можешь или не хочешь? – хрипло спросил Казим.
Эмбер вздохнула и продолжила настаивать на своем. Эту битву она не имеет права проиграть.
– Я не рожу тебе ребенка, Казим.
– Но для этого ты приехала в Баразбин.
Эмбер улыбнулась. Она осмелилась бросить вызов могущественному Казиму аль-Амеду. Принц к этому не привык, но что он может сделать с ней? Худшее уже позади.
– Когда мы разговаривали той ночью в Париже, ты ни разу не упомянул, что тебе нужен наследник. Что ты планировал? Соблазнить меня и отослать снова, как только родится ребенок?
Ее сердце пронзила боль. Неужели Казим действительно настолько жесток и бесчувствен? Несколько дней назад она сказала бы «нет», но сейчас уже не была в этом уверена.
– Это возмутительно! – запротестовал он.
Однако по его реакции было видно, что именно этого он и добивался.
Порывы ветра усилились, и полотняные стены палатки захлопали, словно были готовы упасть. Как их брак. Как ее жизнь. Несколько коротких дней в Англии Эмбер наслаждалась любовью, но после возвращения в Баразбин мечты и надежды разбились вдребезги. Казим никогда не хотел ее так, как хотела его она. Он нуждался в ней только как в матери наследника.
– Это правда, Казим.
О, как бы ей хотелось убежать куда-нибудь!
– Похоже, ты не знаешь, что такое правда. – Он говорил мягко и тихо, пристально глядя на нее. – С той минуты, когда я увидел тебя в клубе, ты лгала мне. Не смей отрицать это.
– Нет! – воскликнула Эмбер, однако вспомнила, как позволила ему предположить, что она растранжирила переданные ей деньги. – Это ты постоянно делал ложные допущения, потому что его высочество всегда прав, несмотря ни на что.
– Ты говоришь чушь! – выпалил Казим, разозленный ее насмешкой.
– Я говорю правду. Ты лгал мне, не называя истинную причину, по которой мне необходимо вернуться в Баразбин. И не забывай о шантаже.
Казалось, палатка наклоняется все ниже, все ближе к ним, словно ветер хотел присоединиться к разговору, но Эмбер не отрывала взгляда от Казима.
– Этот спор продолжается слишком долго! – выпалил Казим, чувствуя страх.
Он никогда не встречал женщину, которая осмелилась бы бросить ему вызов. И не встречал женщину, которую бы так сильно хотел. Даже сейчас, когда они перебрасывались яростными словами и между ними царило недоверие, он все еще жаждал Эмбер.
– Согласна. При первой же возможности я вернусь в Париж и буду учиться на художественных курсах. Я хочу получить обратно мою жизнь, Казим. Я не желаю участвовать в твоих играх.
– Сильные слова для женщины, находящейся в столь слабой позиции.
– Не мне нужен наследник, – медленно произнесла она, насмешливо подняв изящные брови. – Так что твоя позиция слабее. И да, я собираюсь быть сильной.
– Ты моя жена в полном смысле слова. Это по крайней мере позволяет нам на чем-то основываться.
– На чем?
– Хотя бы на влечении, которое мы испытываем друг к другу. Это ты не можешь отрицать. Разве ты не хочешь, чтобы я поцеловал тебя?
Ее карие глаза потемнели, взгляд стал жестче, губы сжались плотнее, выражение лица изменилось, словно Эмбер спешно пыталась выстроить стену, которая удержит его.
– Нет.
Она отошла.
Так легко она не отделается.
– Докажи! – Казим последовал за ней и, схватив за руку, прижал к себе.
Прикосновение груди Эмбер рождало в нем горячее желание. Однако она оставалась неподатливой в его объятиях. Непреклонной и неумолимой.
– Нет, не буду!
Это было уже чересчур.
– Тогда докажу я.
Казим прильнул к ней в требовательном поцелуе, от которого пульс его зачастил. Губы женщины оставались плотно сжатыми, но, как только он зарылся рукой в ее мягкие волосы, они раскрылись и с них слетел вздох.
Он доказал свою правоту, Эмбер хочет его, несмотря на протесты. Она принадлежит ему. Казим должен был бы остановиться, поскольку выиграл, но это оказалось невозможно. Да он и не хотел останавливаться. Желание сжигало его, и, когда Эмбер снова вздохнула, крепче прижавшись к нему, он понял, что пропал.
– Как это может быть правильно, если все остальное неправильно? – прошептала она и, отстранившись, посмотрела на него.
Ее глаза были полны желания.
Казим не мог ответить ей, потому что сам ничего не понимал. Он никогда не испытывал такую всепоглощающую страсть, которая делала все остальное несущественным.
– Все, что важно для меня сейчас, – целовать тебя, – хрипло проговорил он. – Меня не волнуют долг, ветер или мятежники. Меня волнует только поцелуй.
Эмбер опьяняла его. Неужели он принадлежит ей? Навсегда?
– Казим, я… – Ее голос был еле слышен. – Я не могу… мы не должны.
– Должны! – прорычал он. – И будем.
Казим подвел Эмбер к низкой кровати, уложил на подушки и лег сверху. Она обхватила его за шею и прижала к своему роскошному телу, отказавшись от сопротивления.