— Прости, солнышко. Эти — не тебе. Но я тебе потом обязательно куплю. Даже два букета, если хочешь.
— А тогда кому?.. — Варя нахмурилась, оглянулась. И когда её взгляд упал на меня, она широко распахнула глаза: — Алисе?!
Он кивнул, медленно.
Встал с колена, выпрямился. Подошёл ко мне — с Варей за руку.
— Этот букет — вашей преподавательнице, — сказал он. — За то, что так красиво научила тебя танцевать. И за то, что… вообще.
Варя смотрела то на меня, то на него, потом снова на меня.
И вдруг — как-то по-взрослому, удивительно серьёзно — улыбнулась.
— Я знала, что вы подружитесь, — прошептала она. — Просто надо было чуть-чуть времени.
— Алиса, — вдруг сказала Варя, сжимая мою ладонь. — А ты не хочешь с нами пойти есть мороженое?
Я моргнула.
— Мороженое?
— Папа обещал! — с полной уверенностью в голосе. — Мы поедем и выберем любое! Даже с посыпкой! — Она повернулась к Виктору. — Правда же?
Он улыбнулся ей и кивнул.
— Конечно, я обещал.
— Вот, — повернулась ко мне снова Варя. — Хочешь с нами?
— Варюш, спасибо, но... — я попыталась улыбнуться. — Наверное, не сегодня. У меня ещё много дел…
— Ну пожаааалуйста! — она тут же потянула мою руку на себя. — Ну только чуть-чуть! Только один шарик! Ты же любишь мороженое?
Я хмыкнула.
— Люблю, но…
— Папа, скажи ей! — она уже возилась с курткой, натягивая рукава наспех. — Скажи, что она должна с нами!
Виктор молча смотрел на меня. Спокойно. Сдержанно. Не давил.
Я сделала вдох. Длинный.
— Хорошо, — сказала я наконец. — Один шарик. И только если угощаете вы.
Варя закричала от радости, будто это было лучшее событие за день:
— Урааа! Алиса с нами! Мороженое с нами! Поехали скорее!
Мы сидели за круглым столиком у окна. На подоконнике стояли кривоватые кактусы в горшках, над нами висел вентилятор, не включённый — сентябрь всё ещё держал тепло. Маленькое кафе пахло вафлями, сахаром и детскими голосами.
Варя устроилась между нами — с двумя шариками фисташкового и карамельного, с глазами размером с полбулочки.
— Посмотри, пап! — гордо протянула она ложечку. — Видишь, тут прям в орешке карамель!
— Вижу. Великолепный выбор, — Виктор наклонился, поцеловал её в макушку.
Я потихоньку размешивала свой пломбир с клубничным сиропом, не зная, куда смотреть — то ли на розовую салфетку, то ли в окно, то ли… на него.
Он был спокоен. На первый взгляд.
Но я-то видела: как подёргивается у него скула, как он избегает взгляда, как раз за кофейной кружкой прячется то, что не успел или не решился сказать.
— Алиса, — вдруг сказала Варя, глядя на меня серьёзно. — А ты будешь приходить на мои танцы, когда папа не сможет?
— Варя, — мягко вмешался Виктор.
— А что? — она упрямо вскинула подбородок. — Я просто спросила. Она ведь добрая. И у неё красивые волосы. И она не кричит. Даже когда мы сбиваемся.
Я рассмеялась.
— Я всегда буду рядом. Пока ты танцуешь — я рядом.
— Ура, — выдохнула она, как будто заключила сделку с волшебником.
Пару минут за столом царила тишина. Варя сосредоточенно ела, Виктор пил кофе, я — сражалась с клубничным сиропом.
И вот тогда он посмотрел на меня.
— Спасибо, что пришла, — тихо сказал он. Без нажима. Просто.
Я кивнула.
— Это Варя тебя уговорила.
— У неё талант к переговорам, — улыбнулась я. — Наверное, от папы.
Виктор улыбнулся — по-настоящему.
Медленно, почти незаметно.
Но в его глазах появилось нечто знакомое. То самое выражение, от которого у меня всегда внутри всё сжималось и распускалось одновременно — хитрая, тёплая усмешка, в которой пряталось слишком многое.
Он повернулся к Варе, будто между делом, и спросил:
— Варя, как ты думаешь… Алиса согласится пойти со мной на свидание?
— Думаю, да, — кивнула Варя, уткнувшись в мороженое. — У тебя красивая борода, а у неё красивые волосы. Вы хорошо смотритесь.
— Ну так что? — Виктор снова посмотрел на меня, чуть склонив голову. Его голос был почти легкомысленным, но в глазах — всё тот же внимательный, тревожно-настоящий взгляд. — Завтра. В семь вечера. Согласна?
Я приоткрыла рот, не успев ответить — Варя опередила:
— Алиса, соглашайся! — с набитым мороженым ртом выпалила она. — Он тебя ещё мороженым накормит! Даже с двумя посыпками!
Я рассмеялась, уткнувшись в ладонь.
— С такими аргументами сложно отказаться, — пробормотала я, глядя на Виктора исподлобья. — А если серьёзно… куда именно?
Он чуть наклонился вперёд, на лице — всё та же хитрая полуулыбка:
— Пусть будет сюрприз. Но я обещаю — тебе понравится. И никаких неловкостей. Просто вечер. Просто ты и я.
— И мороженое! — крикнула Варя, счастливая, как будто уже собрала всех за один стол.
Я снова засмеялась. Посмотрела на него. Он не давил. Просто ждал.
И тогда кивнула.
— Хорошо. Завтра. В семь.
— Ура! — подпрыгнула Варя на скамейке. — Я говорила, папа! Я всё устрою!
— Она реально всё устроила, — усмехнулся он, откидываясь на спинку стула.
И в этот момент — впервые за долгое время — я почувствовала, как внутри что-то тихо смягчилось.
Глава 21
Виктор
— Пап, а Алиса завтра будет?
— Пап, а ты написал Алисе?
— Пап, а можно я ей рисунок нарисую?
Прошло двадцать минут с того момента, как мы вернулись домой. Варя ещё не сняла куртку, но уже успела задать мне не меньше десяти вопросов — все, конечно же, про Алису.
Я смотрел на неё, как на огонёк, который разгорелся и не собирается гаснуть. Лицо светится, глаза горят, на щеках — розовые круги. Всё тело — в каком-то особом состоянии взволнованного счастья. Как будто внутри у неё завёлся моторчик, и он работает исключительно на имени «Алиса».
— Пап, а ты её поцелуешь? — не выдержала она, разворачиваясь ко мне в прихожей. — Ну если она придёт?
Я поперхнулся сдержанным смешком.
— Варя…
— Что? — надула губы. — Я просто спрашиваю! Она же красивая. А ты всегда улыбаешься, когда смотришь на неё. Даже когда хочешь не улыбаться. У тебя лицо смешное становится.
Я опустился перед ней на корточки, застёгивая её куртку и стараясь не выдать, как сильно меня всё это трогает.
— Тебе она нравится, да?
— Очень! — кивнула она с такой искренностью, что у меня щёлкнуло в груди. — Она не как другие. Она слушает. И смеётся по-настоящему. И руки у неё тёплые.
Я закрыл глаза на секунду.
А потом она снова спросила:
— А когда мы её снова увидим? Скоро?
— Завтра, если всё пойдёт по плану.
— Через сколько это завтра?
— Варя, давай сначала поужинаем, ладно?
— А ты точно ей напишешь?
— Точно.
— Прямо сейчас?
Я вздохнул, вытащил телефон из кармана и поднял его перед лицом.
— Вот. Пишу. Видишь?
Она кивнула, довольная, и наконец-то села на пуф в прихожей с видом победителя.
А я, пока набирал сообщение Алисе, думал только об одном:
Боже, пожалуйста, пусть это получится.
Пусть в её голосе завтра не будет холода.
Пусть всё это — ещё можно спасти.
Когда Варя легла в кровать, уже в пижаме с котами, ещё с мокрыми после ванны волосами, я подумал — всё, тишина. Сейчас она вырубится за две минуты.
Ночь, уют, любимая игрушка в обнимку — формула гарантированного сна.
Я сидел рядом, читая ей какую-то сказку про мышей и фей, сам уже почти не разбирая строчек. Голова гудела. Душа была наизнанку. Но я держался. Ради неё.
— Пап, — вдруг тихо сказала она.
Я замер. Закрыл книгу, чтобы слушать.
— А Алиса будет моей мамой?
...
Я не сразу понял, что она сказала. Как будто мой мозг отказался это переваривать.
— Что? — спросил я, стараясь, чтобы голос был спокойным.
Она повернулась на подушке, обняла мишку крепче.
— Ну… ты её любишь? Она хорошая.
Я сглотнул.
Эти слова — такие простые. Такие невинные.
И такие, от которых сердце сжимается в кулак.
— Варя, — тихо сказал я. — Знаешь, мама — это не только та, кто живёт с нами. Или кого мы так зовём. Иногда люди просто появляются в жизни и становятся очень важными. Очень-очень.
А остальное… зависит не только от нас.
Она кивнула. Не всё поняла — и не должна. Ей пять.
— А можно я завтра ей скажу, что она красивая?
Я улыбнулся. И провёл рукой по её волосам.
— Можно, моя умная девочка. Ей будет очень приятно.
Она зевнула, уже почти уснув.
Ночь выдалась тихой. Варя спала, свернувшись калачиком, и я вроде бы тоже вырубился — с книгой в руке, в кресле.
Но спать глубоко мне в последнее время не удавалось. Голова крутила всё: Алиса, Варя, её вопрос, мои ответы. Или отсутствие таковых.
Телефон завибрировал где-то под боком. Я чуть не уронил его, когда включил экран.
Макс.
Час сорок две ночи.
— Сдохну же я с вами, — пробормотал я и ответил.
— ВСТАВАЙ, БРАТ!!! — заорал он в трубку так, что я отодвинул телефон на полметра.
— Макс, твою мать, ночь, ты чё?!
— НЕТ! НЕ ПРОСТО НОЧЬ! Это ночь триумфа! Знаешь, кто сегодня подписал контракт с "Группой АМ-Инвест" на проект в два года и тридцать лямов?! Хм?! ХМ?!
Я замер.
— Мы?..
— ДА, МЫ, БЛИН! — заорал он, как будто был на рок-концерте. — Я тебе говорил, что если мы выиграем этот тендер, нас запомнят в этом городе навсегда! И мы выиграли, мать твою! САМИ!
Я машинально встал с кресла. Как будто тело решило: "Для таких новостей надо стоять".
— Это… Это ж реально тот проект? Который с государственным софинансированием?
— Тот самый! С инвестициями, с городским управлением, с возможностью потом выйти в Москву, а дальше — хоть в Дубай строй базу.
Мы подписались сегодня вечером. Не афишировали, пока всё не легло юридически. Но с утра — пресс-релиз, встречи, интервью!
Ты вообще понимаешь, что с этого утра мы не просто ребята из бизнеса, мы — игроки?