— Ты можешь прикидываться матерью. Можешь устраивать спектакли. Но Варя — не дура. И Виктор тоже. А я… я не уйду. Даже если ты притащишь сюда весь ад.
Я подошла к двери, открыла её и сказала ровно:
— Проветри. Здесь слишком пахнет злобой.
Я уже собиралась выйти, когда вдруг резкое движение остановило меня.
Вика резко схватила меня за руку. Пальцы вцепились с неожиданной силой, словно хотела не остановить — а заякорить.
— Значит, хочешь по-плохому? — прошипела она.
— Отпусти, — сказала я тихо, но твёрдо. — Ты сейчас переходишь границу.
Но она только сильнее сжала.
А в следующий миг… я даже не успела осознать, что происходит.
Резкий хлопок. Она ударила себя по щеке. Сильно. Настолько, что на коже тут же вспыхнуло покраснение. Потом — будто бы в панике — схватила стоящий на столе стакан, с силой швырнула его об пол. Стекло разлетелось в стороны, одно из острых осколков задело её ладонь.
И она тут же закричала:
— АААА! Боже! Ты с ума сошла?!
Я отпрянула. Секунду просто стояла в шоке, не понимая, что вообще происходит.
— Ты меня ударила! — вопила она уже громче, на весь дом. — Виктор! ВИКТОР!!
Я услышала, как за спиной кто-то бросается со стула. Как шаги срываются с ковра и бегут по коридору.
Дверь распахнулась — и на пороге появился Виктор.
Он замер на секунду. Увидел меня. Увидел Вику, сидящую на полу с порезанной рукой, разбитым стаканом, растрёпанными волосами и… невероятно убедлённым видом жертвы.
— Виктор! — взвизгнула она, показывая на меня. — Она… она просто напала на меня! Я пришла поговорить, а она… схватила, толкнула, закричала! Я… — она выдохнула, как актриса на финальной реплике трагедии. — Я испугалась за Варю!
Вика взвыла громче, театральнее, на всю квартиру:
— Она сумасшедшая! Она кинулась на меня, как бешеная! Я едва успела увернуться, она кричала, что убьёт, что я не смею прикасаться к её дому! Ты хочешь, чтобы Варя жила с ней? С такой? С психически нестабильной женщиной?!
Я стояла у стены, всё ещё не веря, что это происходит. Что кто-то действительно может… вот так. Холодно. Хитро. Словно по сценарию.
Виктор смотрел то на неё, то на меня. Я видела, как он пытается понять. Как его разум захлёстывает поток эмоций и картинок, в которые сложно поверить.
Он шагнул вперёд:
— Вика… ты… ты уверена?..
— Уверена?! — выкрикнула она, глядя на него с безумием в глазах. — Посмотри на меня! Посмотри на руку! Посмотри на щеку! Это она! Алиса! Она сорвалась! Я боялась за ребёнка! За Варю!
И тут же, словно специально, Вика повернулась в сторону, где стояла Варя. Девочка выглядывала из-за плеча Виктора — глаза в слезах, губы дрожат.
— Варя, милая, ты же меня слышала? — произнесла Вика мягким, приторным голосом. — Я пришла просто поиграть. А она… она на меня напала…
— Это неправда, — вдруг прошептала Варя. — Алиса не кричала… Я слышала… ты первая кричала…
— Варя! — рявкнула Вика, но потом мгновенно выровняла голос. — Тебе просто показалось. Всё хорошо, детка. Просто… взрослые иногда ссорятся.
Я почувствовала, как во мне что-то оборвалось. Как вся та боль, которую я так долго глотала, внезапно стала тяжёлой, каменной, готовой прорваться.
— Виктор, — сказала я, наконец, ровно. — Хочешь знать, что произошло?
Он посмотрел на меня. Глаза… растерянные. Но уже не слепые.
— Я стояла тут. Она начала говорить гадости. Переходить границы. Потом ударила себя сама. Потом разбила стакан. Всё было… специально. Для тебя. Для этого спектакля.
Вика застонала и прижала руку к щеке.
— Конечно! Конечно, она так и скажет! Потому что она… Она меня ненавидит! И Варю у меня хочет забрать! — она вновь зарыдала. — Она опасна, Виктор! Опасна!
Варя ещё сильнее прижалась к отцу и прошептала:
— Папа… я не хочу, чтобы мама кричала… Я боюсь…
Виктор наклонился к дочери, прижал её к себе. Его лицо побелело. Глаза сверкнули сталью.
Он поднялся. Смотрел теперь только на Вику.
— Хватит.
— Что?.. — заморгала она.
— Хватит, — голос Виктора прозвучал не громко, но в нём была сталь. Холодная. Чёткая. Решительная. Та самая, что я слышала у него лишь раз — когда он разговаривал с человеком, который угрожал его бизнесу.
Я знала, что он сейчас на пределе.
— Вика, ты уходишь. Сейчас.
Она заморгала, будто не верила.
— Что?.. Ты даже не хочешь услышать, что произошло?
Он не ответил сразу. Только посмотрел. На неё. На Варю. А потом — снова на Вику.
— Я всё слышал, — сказал он. — Варя всё слышала. Этого достаточно.
Я видела, как в ней что-то дрогнуло. Может быть — злость, может — обида. Но точно не раскаяние.
— Варя! — выкрикнула она, резко оборачиваясь к девочке. — Скажи папе! Ты же видела, как она...
— Я не хочу, чтобы ты кричала, — прошептала Варя, уткнувшись Виктору в грудь. Её голос был крошечным. Ломким.
И тогда Виктор прижал её крепче. Как щит. Как камень. Как отец.
— Алиса, — он обернулся ко мне. Его взгляд был тяжёлым, усталым, и в нём — не было ничего, кроме сосредоточенности. — Иди, пожалуйста, в спальню. Просто отдохни. Побудь там. Я побуду с Варей.
Я кивнула. Он не говорил «поверь мне», «всё под контролем» — не нужно было.
Я слышала, как она кричит — что он её выгоняет. Что она — мать. Что он пожалеет. Слышала, как хлопнула дверь, звякнуло зеркало в коридоре, а Варя всхлипнула чуть громче.
И всё равно… я не обернулась.
Просто зашла в спальню. Закрыла дверь.
И прислонилась к ней спиной.
Я не плакала.
Я просто стояла и думала, как много боли может влезть в одну женщину — и всё равно не убить её. Не сломать.
Глава 34
Алиса
Варя сидела за столом с молочной кашей, и, как всегда, выуживала из неё "самые важные крупинки", будто искала сокровища. Я стояла у раковины, в пижаме, с небрежно собранными волосами и тихой музыкой в колонке. День обещал быть обычным — и это казалось драгоценным.
— Алиса, — сказала Варя, — а у тебя тоже в детстве была мама? Такая, как я?
Я усмехнулась.
— Прямо такая же не встречалась. Ты у меня уникальная.
Она хихикнула. И вдруг — щёлкнул замок.
Резко. Смело. Без стука.
Я обернулась — и замерла.
В дверях стояла Вика. В светлом пальто, в очках на голове, с ключом в руке и… улыбкой победителя.
— Доброе утро, — сказала она, проходя вглубь квартиры, будто в свою. — Надеюсь, я не слишком рано?
Я поставила чашку в раковину. Медленно. Руки дрожали.
— Ты… как… ты открыла дверь?
Она посмотрела на меня через плечо, бросая пальто на вешалку.
— Ключом. Виктор дал. Сказал, что я мать и имею право. Что доверяет. И что мне не нужно больше "договариваться" о визитах.
Варя вскочила со стула.
— Мама! — радостно закричала она, подбежала и обняла её за талию. — А я кашу ела! И Алисина получше, чем у папы!
Я стояла в кухонном проёме, как прибитая. Сердце грохотало. Словно кто-то взял лом и врезал в замок моей жизни.
— У тебя… есть ключ от нашей квартиры? — переспросила я. — Он дал тебе ключ?
Вика повернулась ко мне. Спокойно. Как будто между нами не было ни одной сцены, ни одного скандала.
— Да, — подтвердила она, даже не скрывая удовольствия. — Я должна быть рядом с дочерью. Всегда. А ты, Алиса… ну, ты и так слишком много на себя берёшь. Отдохни.
Улыбка. Плавная, скользящая, с привкусом яда.
— Спасибо, конечно, что поиграла в семью. Но теперь я… возвращаюсь. Домой.
Я не двинулась с места. Просто смотрела, как она проходит мимо, как по-хозяйски касается спинки стула, подбирает с пола Варину заколку — ту самую, что я вчера купила.
— Варюша, пойдём, — сказала она, склонившись к дочери. — Мы же с тобой договорились, что я тебя как-нибудь сама отведу в садик, помнишь?
Варя сияла, как утро в июне.
— Правда? Сейчас?
— Сейчас, солнышко. Идём собираться, я тебе даже новые варежки принесла. Красные, как ты любишь.
Они скрылись в комнате. А я всё ещё стояла на кухне.
Меня трясло. Но не от злости. От бессилия. От того, как легко она вошла. Как будто не выходила. Как будто я — это просто пауза в её удобной истории. Как будто я — временное лицо на фоне её возвращения.
Я медленно пошла следом. Встала у дверного проёма. Не заходя в детскую. Просто слушала:
— Мам, а ты долго будешь со мной?
— Конечно, малышка. Очень долго. Может быть, навсегда.
Я всё сделала правильно.
Посуду вымыла. Варе положила ужин в контейнер. Даже отмыла пол там, где Вика капнула соком — в моей кухне, между прочим. Всё — будто по расписанию.
Вечером Виктор вернулся как обычно.
Усталый, с замятым воротом и запахом улицы на пальто. Он поцеловал меня в висок, заглянул в кастрюлю.
— Ты готовила? Пахнет так, что я забыл про весь офис, — улыбнулся.
Я улыбнулась в ответ.
— Ужин в духовке. Варя ела с Викой, но половину не доела — сказала, моя котлета всё равно вкуснее.
Я сказала это так спокойно, что сама себя не узнала.
Как будто мне не хотелось сорвать с пальца кольцо, разбить тарелку, закричать, вцепиться ему в грудь и закричать: «Ты что сделал? Ты дал ей ключ!»
— Они хорошо провели день? — спросил он, сев за стол.
— Угу. Вика увела её в садик. Забрала. Поиграли. Варя была в восторге.
— Хорошо, — кивнул он. — Значит, пока всё спокойно.
— Пока — да.
Тарелка дрожала в моих руках, когда я ставила её перед ним. Но голос был по-прежнему ровный.
Мы поужинали. Варя болтала, показывала какие-то бумажные куклы, которые ей сделала Вика. Потом заснула, как убитая — уставшая, счастливая. И не догадывающаяся, что мама, которая пришла «навсегда», — это бомба с таймером.
А Виктор… он налил мне вина. Поцеловал.
— Спасибо тебе за терпение, — сказал он. — Я знаю, как это тяжело. Но ты… у нас получается.
Я кивнула. Даже улыбнулась.
А потом, когда он заснул,