Но мне — нет.
Я встал, прошёл по коридору. Свет почти не горел, только ночник в углу. В голове — одна мысль: всё. Пора.
Пора поговорить. Жёстко. Открыто. Без тумана. Что я буду требовать полностью опеку над Варей. Один.
Я направился к гостевой спальне, где последние недели жила Вика. Собрался уже постучать… но замер, услышав голос из-за двери.
— …ещё чуть-чуть, — шептала Вика кому-то в телефоне. Голос вкрадчивый, почти игривый. — Он на грани, я это чувствую. Вся эта история с Алисой — идеальный повод. Теперь Варя со мной, а он из кожи вон лезет, чтобы всё работало. Дом, ребёнок, опека — всё будет моим. Потерпи. Он уже почти мой. Главное — не срываться и улыбаться.
Пауза.
А потом — слова, которые прожгли меня насквозь.
— Он потом всё мне отдаст. Все деньги. Квартиру. Дом. Машину. Всё будет моё. А когда всё оформим — ну, может, я и позволю ему иногда видеться с дочкой. Знаешь, как милостыню. Как будто он ещё важен.
Меня тряхнуло. Внутри. Где-то в самой глубине.
Это не просто была манипуляция. Это была холодная, спланированная атака на всё, что я считал своей жизнью. На семью. На дочь. На любовь.
Я вернулся на кухню, сел за стол. И стал думать.
Не как мужчина, которого предали. Не как бывший, которому мстят. А как отец.
Отец, которого пытаются сломать.
Нет, Вика. Так просто ты не отделаешься.
Ты хочешь игру? Будет игра.
Ты хочешь контроль? Я дам тебе его… ровно на столько, чтобы ты подумала, что победила.
А потом — я подам в суд.
Я подготовлю бумаги.
Я соберу доказательства, свидетелей, каждое твоё «ещё чуть-чуть» запишу в досье. И когда ты будешь думать, что сжала меня в кулак — я выверну твою ложь наизнанку.
И заберу Варю.
Полностью. Навсегда.
Потому что моя дочь не должна расти в доме, где любовь — это игра на выживание.
А потом… я верну Алису.
Если она простит. Если я заслужу.
Но для начала — я должен закончить этот фарс.
Хорошо, Вика. Ты хотела «взрослый разговор»? Ты его получишь. Только по моим правилам.
Я вышел на балкон, прикрыл за собой дверь, чтобы не слышно было ни шорохов, ни голоса Вики. И набрал самый знакомый номер.
Мама ответила быстро. Словно ждала.
— Витя?
— Мам… — я чуть сжал телефон в ладони. — Слушай, можешь завтра забрать Варю? На вечер. И на ночь. Желательно — до позднего вечера следующего дня.
— Конечно, — без пауз. Без лишних вопросов. Только спокойная уверенность в голосе. — Что случилось?
Я посмотрел на звёзды над городом, на огни фонарей, на окна в соседнем доме, где кто-то, возможно, пил чай и смеялся.
— Просто… нужно кое-что сделать. Очень важно. И я не хочу, чтобы Варя это видела.
Мама вздохнула. Слышно — как с болью, но без давления.
— Заберу. Всё будет хорошо. Ты только… береги себя. Пожалуйста.
— Постараюсь, — ответил я и отключился.
Я стоял на балконе ещё долго. Ночь сжимала город в тихую хватку.
Глава 40
Виктор
Утро наступило быстро. Я не спал почти — глаза были открыты до рассвета, пока обдумывал каждую деталь.
Собирался на работу в молчании. Галстук не ложился ровно, рубашка казалась тесной — но я застегнул всё до конца, глядя на своё отражение, как на чужого.
Дверь гостевой спальни щёлкнула — и Вика вышла. В халате, сонная, но с той лёгкой ухмылкой, что появляется у неё, когда она уверена: всё под контролем.
— Доброе утро, — протянула она, потянувшись. — Варя ещё спит?
Я повернулся к ней. Спокойно.
— Сегодня ужин дома. Только ты и я.
Она замерла. На миг. А потом лицо её — расцвело.
— Ну наконец-то, Витенька. Я знала, что ты одумаешься. Что мы можем снова быть семьёй. Варя — снова в семье. Всё как должно быть.
Я сделал шаг к столу, взял заранее приготовленный конверт и протянул ей.
— Проведи день в салоне. Отдохни. Сделай укладку. Маникюр. Купи что-нибудь красивое. Но не оставайся дома.
Она моргнула.
— Это что? — осторожно взяла конверт.
— Деньги. Хочу, чтобы ты выглядела… безупречно. Вечер всё-таки. Особенный.
Вика улыбнулась шире. Улыбка хищницы. Самодовольной. Победившей.
— Ну ты мой родной. Сразу видно — всё ещё чувствуешь. Увидишь, Витя… у нас всё ещё впереди.
— Посмотрим, — ответил я тихо.
Слишком тихо, чтобы она уловила настоящий смысл.
Она повернулась к зеркалу, уже думая о косметике, наряде, своей "победе".
Позже, на работе, я сидел в кабинете, вертя ручку в пальцах, как оружие. Мысли — острые, резкие. Всё должно быть идеально. Без единой ошибки.
В дверь постучали, и зашёл Макс. Я сразу поднял взгляд.
— Тот парень… что ставит оборудование. Он надёжен?
Макс кивнул.
— Надёжен — не то слово. Он ставил систему в особняке у Олега Платонова. Тот параноик — чуть ли не с детектором лжи живёт. Если кто и умеет делать это так, чтобы не заметили — это он. Скрытые камеры, звук, резервное облако — всё будет.
— Мне важно, чтобы её даже тень не насторожила. Ни диодов, ни лишних углов. И звук — чёткий. В каждой комнате. Особенно — в гостиной и кухне.
— Сделаем, — спокойно ответил Макс. — Я с ним уже говорил. Он зайдёт днём, когда Вика уйдёт в салон. Под видом электрика. Всё поставит за два часа. Я сам проконтролирую.
Я кивнул. Медленно. Челюсти сжались от напряжения.
— Это должно быть чисто. По закону. Без провокаций. Просто… правда. Чтобы весь этот спектакль закончился.
— Виктор, — Макс сел напротив. — Ты уверен, что хочешь это видеть? Слушать?
Я посмотрел в окно. Машины, небо, Петербург в летнем затишье. Всё вокруг — как будто не про мою жизнь.
— Я хочу доказательства, Макс. Чёткие. Бесповоротные. Чтобы потом — в суд. Чтобы Варя не жила с той, кто играет в любовь, пока шепчет про деньги. Чтобы Алиса могла дышать. Чтобы мне не пришлось выбирать между страхом и правдой.
Он не стал спорить. Просто встал и кивнул:
— Вечером всё будет готово. И… если хочешь — я останусь поблизости. На всякий случай.
Вечер.
Я был один. Варю забрала мама, как и просил. Камеры расставлены. Проверены. Работают. Макс подтвердил, что всё чисто. Незаметно. Звук — кристально точный. Каждый шорох, каждый вздох, каждое слово.
Я прошёлся по квартире.
Гостиная — убрана. Стол — накрыт. Белая скатерть, высокий бокал, свечи. Всё, как она любит. Только не ради неё. Ради её падения.
Я сел. Ровно. Спокойно. Как охотник в засаде. Внутри — всё пульсировало. Не от страха. От предвкушения.
Ты хотела красиво? Ты получишь красиво, Вика. Только финал будет не тем, что ты себе нарисовала.
Замок щёлкнул.
Я не обернулся сразу. Дал ей момент. Пусть почувствует, что снова вошла в «свою» роль. Что всё идёт по её плану.
— Вить, — позвала она, шагнув на каблуках по полу. Голос — лёгкий, довольный. — Ну ты и устроил вечер… Я аж не поверила сначала.
Я поднялся. Медленно. Повернулся.
Вика стояла в чёрном платье с глубоким вырезом, волосы уложены, губы накрашены слишком ярко. Улыбалась. Сияла.
Я подошёл, подал руку. Она вложила свою — с видом королевы, вернувшей себе трон.
— Ну что, — сказала, проходя вглубь, оглядывая стол, — романтика? Даже свечи? Вот это ты меня удивил, Витя.
Я налил ей вина. Сел напротив. Камеры ловили каждый её жест. Каждый взгляд. И скоро — каждую фразу.
— Ты заслужила, — сказал я, глядя ей прямо в глаза. — Ты так старалась.
Она хихикнула, поднесла бокал к губам. И прошептала, не зная, что каждый её вдох — уже не её.
— О, Витя… если бы ты знал, как всё скоро будет по-другому.
Я улыбнулся.
Вот теперь — игра действительно началась.
Глава 41
Виктор
Она закручивала вино в бокале, словно это был эликсир власти.
Я наблюдал. Спокойно. Сдержанно.
— Всё-таки, — протянула она, лениво откидываясь на спинку стула, — хорошо, что ты одумался. Честно. Я уж думала, ты совсем с катушек слетел. Алиса, Алиса… Господи, кто она вообще такая?
Я не ответил. Только подлил ей вина.
— Ну… милая, да. Местами. Но не для тебя. Ты — мужчина с будущим. А она — максимум нянька. С надломом.
Я сжал зубы. Камера напротив моргнула крошечным светом. Макс сделал работу идеально — даже я сам едва видел объектив.
— Но ты молодец, — продолжила Вика, глядя на меня сквозь стекло бокала. — Всё сделал, как надо. И ключ дал. И Варю снова со мной. Я, кстати, очень рада, что ты не стал цепляться за эту… привязанность. Папа года, ха.
Я не сводил с неё глаз. Молча. Пусть говорит.
И она говорила. Всё глубже и глубже загоняя себя в яму, не замечая.
— Скоро всё встанет на свои места. Ты же меня знаешь: я умею ждать. И терпеть. Но когда получаю — беру всё.
Я сделал глоток воды. Смотрел прямо на неё. Не отводя взгляда.
— Ну, что молчишь, Вить? — усмехнулась она. — Я ведь знаю, что ты снова начал меня видеть. Понял, кто рядом. Кто настоящая мать твоей дочери. Кто достойная.
Я поднялся.
Медленно. Ровно. С такой холодной решимостью, что она сбилась с дыхания.
— Ты закончила?
Она вскинула брови, удивлённо и снисходительно одновременно:
— Что?
— Вика, — произнёс он ровно. — Я знаю всё. Всё, что тебе нужно — это деньги. Только деньги.
Она моргнула. Потом снова. Словно ждала, что он засмеётся. Скажет, что шутит. Но Виктор молчал. Глаза стальные.
— Это… это бред, — попыталась улыбнуться она. — Ты не в себе, Вить. Это Алиса тебе мозги запудрила, да?
— Не Алиса уговаривала Варю бояться. Не Алиса врывалась в дом с ключами, которые никто не давал. Не Алиса подала ложный донос. Это всё ты, Вика. И я слышал. Своими ушами. Всё, что ты говорила вчера по телефону.
Она побледнела. А потом резко выпрямилась, скрестила руки на груди и вскинула подбородок:
— Ну и что? — её голос зазвенел злобой. — Да, я хочу твои деньги! Твою квартиру! Машину! Всё! Почему ты живёшь, как король, а я — в съёмной однушке на чёрной зарплате?! Почему ты заслужил всё это, а я — ничего?! Я растила Варю внутри себя, я родила её, я… — голос её взвизгнул — я увидела тебя по телевизору! Успешный, уверенный! И подумала — какого чёрта? Надо брать быка за рога! И да — я не отступлю. Не после того, как столько вытерпела. Не после того, как почти выиграла!