Он пожал плечами.
— А что мне еще было делать?
В груди будто взорвался вулкан, и стремительно растекалась лава, наполняя меня горячей и болезненной нежностью. Меня безудержно тянуло прикоснуться к Эйдену, чтобы он ощутил мои чувства, так же как меня тянуло дотронуться до темно-синей шкатулки там, в архиве. И точно так же я в самый последний момент отдернула руку.
Глава 9
Следующую неделю Эйден каждый второй день, включая выходные, пропадал в учебном корпусе, допоздна оставаясь в лаборатории с Ниис. Я возненавидела ее уже на второй раз. Что за студентка, не может разобраться с составом обычной крови и ее влиянием на результат в зависимости от способа и времени добавления? Даже я, прочитав только теоретический материал, казалось, знаю все нюансы использования человеческой крови в зельях, отварах и смесях. Не была уверена, конечно, что, пусти меня в лабораторию, я не взорву всю Академию, но мисс Сирион стала казаться мне тупицей из тупиц.
Каждый день я пыталась подавить в себе чувства к Эйдену, но остановить разливающуюся внутри горько-сладкую нежность могло только осознание абсолютной невозможности взаимных чувств. Этим я и спасалась. Стоило только сердцу чуть ускорить темп при случайном прикосновении Эйда, я напоминала себе
о его холодности, рациональности и таком болезненном равнодушии.
Иногда я пыталась выдать желаемое за действительное и отмечала, что Эйден не так холоден, как раньше. Что вчера он ласково улыбнулся мне, а сегодня помог с картами, на которых я искала местоположение родового дома Инквизитора. Но на смену надежде приходила заезженная фраза из моего мира: «Вежливость стала такой редкостью, что некоторые принимают ее за флирт». Становилось одновременно и тяжелее от осознания, что моя первая настоящая любовь обречена никогда не стать взаимной, и проще от мысли, что не стоит и пытаться. Я вновь и вновь обрывала себя, прячась от глупых «а если?», и погружалась в детальное построение плана. Что я буду делать после того, как найду его дом?
Я исписала не одну страницу своего блокнота всевозможными версиями легенд для проникновения в дом Инквизитора. Правда, я совсем не хотела рассматривать вариант, что за двадцать лет дом давно уже перешел к другим владельцам. Да и Эйден подпитывал мою надежду: рассказал, что в их мире родовые дома продают очень редко. Даже если наследники не хотят жить в старом семейном гнезде или их просто не остается, чаще всего такие дома не менее полувека стоят заброшенные. В таком случае стоит больше опасаться, что из него вынесут все ценное. Хотя я была уверена, что искать придется записи, научные труды, заметки и дневники, а это вряд ли подпадает под определение ценностей.
В целом план был ужасающе дырявый. Добраться до дома Инквизитора. Прикинуться посланниками Академии для изъятия личных бумаг, проникнуть в кабинет и как следует там порыться в поисках либо целой формулы перемещения, либо личной вещи для заклинания поиска, либо новой подсказки. Но другого плана не было. Ни плана, ни даже идей, в какую сторону хотя бы думать, не то что двигаться. Инквизитор, он же Мариус Торнсвад, он же Ярослав Иванович Барыкин, был единственной надеждой вернуться домой — и единственной ниточкой, за которую я упрямо хваталась.
— Ниис делает успехи!
Когда Эйд вошел в комнату, я смотрела в окно, так что у меня было время растянуть поджатые губы в приветливую улыбку.
— Невероятно рада за вас обоих.
Иронию он не уловил. Кивнул мне и бросил на кровать ворох свитков.
— Идем, у нас еще лекция сегодня.
— Эйд, лекция у тебя. Я и так отсидела с тобой три занятия до обеда.
— Я думал, тебе скучно сидеть в спальне в одиночестве.
— Скучно. Но вместо лекции я бы предпочла прогуляться. Я ведь так и не бывала за пределами внутреннего двора.
— Мы можем пройтись вместе, раз тебе так хочется полюбоваться на стены Академии и на спортивную площадку. После лекции, хорошо?
Я не стала говорить, насколько хорошо. Просто кивнула, пряча улыбку, схватила очередной неоконченный перевод и вышла вслед за Эйдом из комнаты.
Мы, как обычно, заняли места в самом конце аудитории. Морт, которого я всеми силами старалась избегать последнюю неделю, оказался прямо перед нами. Обернулся, изогнул губы в ухмылке, показывая зубы. Я выдавила улыбку.
Лекция была до смерти скучная, так что я сразу же открыла свою «Алхимию крови и ее истоки» и перестала слышать преподавателя. Успела исписать два листа с обеих сторон, когда вокруг все завозились, сознание зацепилось за опасное слово, и я вскинула голову.
— …подаривший нам знания о невероятных свойствах их крови, самый известный охотник на попаданок, мастер Гранд почтит нас своим присутствием во время торжественного выпуска вашего курса.
Морт резко обернулся к нам.
— Что, Эйд, долгожданная встреча? Успел соскучиться по папочке?
Смотрел он при этом почему-то на меня.
Я бежала вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Боялась, что не выдержу и начну орать прямо посреди коридора. В душе клокотала адская смесь: гнев, обида, ярость, разочарование — и невероятная боль от всего этого коктейля. Эйд ни на шаг не отставал от меня, и, как только мы влетели в спальню, я обернулась к нему, до боли сжимая кулаки. Он даже не спрашивал, сразу же поставил стену. А я с трудом сдерживалась, чтобы не перейти на крик.
— Эйд, как ты мог? Почему ты сразу мне не сказал?
— Это ничего бы не изменило.
Его спокойный тон пошатнул плотину, с таким трудом сдерживающую поток моих эмоций. Все еще пытаясь удержать себя в руках, я постаралась пробиться сквозь его холодную сдержанность.
— Я же спрашивала тебя, кто он! Как вообще можно было такое скрывать?
Эйден подошел ближе и попытался положить руку мне на плечо, но я сбросила ее. Все его слова, что попаданки его не интересуют, вся моя непоколебимая уверенность, что рядом с ним мне ничего не грозит, — все рассыпалось мелкими осколками. Его отец охотится на таких, как я. Именно из-за него я вздрагиваю от чужих шагов и от каждого случайного взгляда. И кто поручится, что в один прекрасный день Эйден не решит рассказать отцу, что в его комнате скрывается самая настоящая попаданка?
— Я знал, что ты испугаешься. Линн, послушай…
Но я не дала ему договорить. Его успокаивающий тон стал последней каплей. Эйден просто не понимал, насколько мне была важна его честность, его откровенность. И именно сейчас, когда я позволила себе целиком и полностью довериться ему, он словно воткнул мне нож в спину.
Ядовитая злость поднялась над остальными чувствами и выплеснулась наружу:
— О, неужели? Я испугаюсь? А ты не заметил, что я и так весь этот месяц живу в постоянном страхе?
— Линн, прошу, поверь мне…
— Нет! Эйден, из-за твоего отца я вне закона. Меня каждый — каждый! — студент готов немедленно сдать вашим Сильнейшим, стоит им только узнать, кто я такая!
Я сама не заметила, как начала кричать. Эйд прижал ладонь ко лбу.
— Я же доверяла тебе! — Я чуть было не выпалила про другие свои чувства, но смогла сдержаться. Преданное Эйдом доверие затмило всю любовь, что текла во мне еще утром.
— Линн, пожалуйста… не надо…
— Нет, заткнись! Месяц я боюсь лишнее слово сказать, чтобы меня не спалили! Я засыпать боюсь!
Его глаза потемнели. Я продолжала орать, высказывая все, о чем молчала долгие двадцать восемь дней. На секунду отвернулась в сторону, а когда повернулась обратно, увидела, как губы Эйда растягивает улыбка. Черные глаза при этом оставались холодными. Я не понимала, что произошло, но его улыбка казалась такой неестественной, будто ему и вправду насильно растянули губы.
— Больше не придется.
— Что? — От неожиданности я утихла.
— Больше не надо бояться, милая. Сейчас все закончится.
Я узнала эти нотки. Именно их я слышала из-за ширмы, когда Морт боролся с разъяренным Эйденом. Лед облепил позвоночник. Я инстинктивно отступила на шаг, но Эйд протянул руку и схватил меня за горло.
Я видела в фильмах, как человека поднимают над землей за горло, но никогда не думала, что это по-настоящему возможно. Эйд впечатал меня в стену, а я лишь пыталась хватать воздух. Безумные глаза приблизились к моим. Улыбка все растягивалась, так что его лицо стало похоже на гротескную маску. Я со свистом втягивала воздух сквозь стиснутые зубы. Челюсти свело, но я боялась, что, если позволю мышцам шеи расслабиться, он просто продавит меня сквозь стену.
Второй рукой Эйден потрепал меня по щеке. Почти нежно, почти ласково.
— Ты не такая, как Морт. Слабенькая. — Он склонил голову набок, разглядывая меня, и протянул с сожалением: — Слишком скучно.
На секунду внутри вспыхнула надежда, что меня сейчас отпустят, но тут же погасла, когда он прищурил глаза и добавил:
— Но лучше, чем ничего.
Я цеплялась руками за его железные пальцы, пытаясь хоть чуть-чуть ослабить хватку. Но Эйд сам разжал руку. Я не упала только потому, что прижималась к стене. Что будет теперь? Я с ним не справлюсь! Даже Морт с ним не мог справиться, а уж мне и надеяться не на что. Только на то, что он убьет меня быстро, без мучений.
Однако Эйд отшатнулся, упираясь боком в стол. Прижал руки к лицу. Я чудом услышала сдавленный голос:
— Беги…
Он громко выдохнул и страшно заорал, словно от боли, а мне не нужно было повторять дважды. Я вылетела из комнаты, с силой шарахнув дверью о косяк, и помчалась в единственное место, где могла оказаться в относительной безопасности.
Он слишком долго шел к двери, пока я колотила в нее. А когда наконец открыл, я толкнула ее, распахивая посильнее, и бесцеремонно ввалилась в комнату. Морт поймал меня в объятия и встряхнул.
— Линн? Ты чего тут?
Меня колотила дрожь, но я постаралась взять себя в руки.