— На твоем месте я бы присоединился, иначе я могу провозиться дольше, чем выдержит стена молчания. А на этот грохот обязательно придет кто-то из Бессменных. И поверь, он будет просто счастлив обнаружить здесь попаданку.
— Что? Хочешь сказать…
— Темный Мессия, у вас там все такие тупые?
— Где «у нас»?
Кусочки информации начали медленно выстраиваться в цепочку. Абсолютно невозможную, идиотскую цепочку. Странная фраза про Темного Мессию, пробуждение в незнакомом месте, появление парня, говорящего на незнакомом языке, да еще и киношные спецэффекты с парящим огнем и вспышкой света. Нет, это невозможно!
— Кто такой Темный Мессия? — Один из множества вопросов вырвался сам.
Парень даже не обернулся.
— Тебе это ни к чему. Ты все равно скоро умрешь.
Слова были сказаны таким будничным, скучающим тоном, что я не пришла в ужас, а только скептически приподняла бровь.
— С чего это?
— Попаданки вне закона. И очень дорого ценятся, поэтому если их обнаруживают живыми, то быстро передают Сильнейшим. Так что до нового дня они обычно не доживают.
После всего пережитого я уже не могла всерьез испугаться, хотя новости определенно были тревожными. Мне бы начать паниковать, но мозги отчаянно цеплялись за нестыковки, надеясь увериться, что это дурной сон.
— Тогда почему ты меня еще не сдал?
Грохот очередной парты, становящейся с головы на ноги, скрежет по полу.
— Мне не нужны деньги.
Наконец-то отличная новость. Значит, и ловить меня он не станет. А раз оставаться здесь так опасно, как говорит этот парень, у меня есть возможность сбежать.
Я медленно начала двигаться вдоль стены, держа в поле зрения прикрытую дверь в дальней части аудитории и краем глаза наблюдая за незнакомцем.
— Можешь не красться. Тебе все равно не удастся покинуть Академию.
Я остановилась. У него слух как у лисицы или глаза на затылке?
— Предлагаешь мне оставаться здесь и ждать, пока за мной придут?
— Я предлагал тебе помочь мне с партами. Тогда у тебя было бы чуть больше времени.
Он грохнул последнюю парту о пол, выпрямился и повернулся, вытирая лоб. А я впервые за вечность пребывания здесь смогла внимательно разглядеть его.
Мой ровесник, плюс-минус пара лет. Темные волосы, разделенные прямым пробором, падали на лицо. Прядь справа была то ли выкрашена, то ли белой от природы. Уставший и какой-то равнодушный взгляд. Чуть вытянутое лицо могло показаться красивым, но в нем будто не было жизни. Одет в черную рубашку с удлиненным кожаным жилетом. Штаны заправлены в высокие ботинки, на руках короткие кожаные митенки. Он осмотрелся вокруг и хмыкнул.
— Тебе везет. Стена выдержала. Можем немного поболтать. До рассвета еще есть пара часов.
— А потом за мной придут?
— Именно.
Я все еще не верила в происходящее. Но выбор у меня был небольшой. Я уселась на ближайшую парту и вздохнула.
— Меня правда убьют?
Он кивнул. Капец.
— А ты можешь мне помочь сбежать? Вернуть меня обратно? Что-нибудь, чтобы меня не убили.
— Зачем мне это?
Я опешила. Это здесь нормальным считается — видеть человека, которому грозит смерть, и быть настолько равнодушным?
— А почему ты вообще здесь?
— Было любопытно взглянуть своими глазами на попаданку.
— И как? Удовлетворил свое любопытство?
Он неопределенно пожал плечами.
— Все в точности, как рассказывают.
— И что же у вас рассказывают? Почему вообще меня должны убить?
Он сел на соседнюю парту, оперся на руки и закинул ногу на ногу.
— Официально — вы нарушаете и без того тонкую ткань мира. На деле же каждое ваше появление — точнее, те случаи, когда вам все-таки удавалось выжить и как-то сбежать от потрошителей, — оборачивалось катастрофой. Может быть, не критичных масштабов, но страдало достаточное количество людей, чтобы объявить вас вне закона. А главная причина, почему любой с радостью потащит тебя Сильнейшим, — это такая награда, что можно годами швыряться деньгами в борделях и кабаках и все равно хватит на сытую старость. — Он внимательно посмотрел на меня и ответил на невысказанный вопрос: — Ваша кровь очень высоко ценится. Некоторые идиоты считают, что, если ее выпить, обретешь бессмертие, неуязвимость, возможность превращать любой предмет в золото одним касанием, и прочая чушь. На деле же все гораздо сложнее, но в двух словах — в алхимии она незаменима. Иногда те, кто находит разорванные потрошителями тела попаданок, пытаются нацедить хоть одну склянку оставшейся крови. Идиоты. Это сложная процедура, недоступная несведущим. Поэтому самый верный способ получить выгоду от вас — поскорее связаться с Сильнейшими. А уж они выжмут каждую каплю крови.
Я потрясенно молчала. С каждым словом реальность становилась все материальней и все сильнее давила на меня осознанием, что это может оказаться ни хрена не сном.
— И что мне делать?
Он снова пожал плечами.
— Можешь напоследок закатить истерику и попытаться убедить меня, что от тебя будет польза. Они обычно так и делают — те, кто выживает. Говорят о вашем мире. Технический прогресс, достижения цивилизации, интер… нет? А на деле не могут объяснить ни этот интернет, ни хотя бы одно из перечисленных достижений. «Оно работает, но я не знаю как. Знаю только, что работает». — Он пискляво изобразил женский голос и вздохнул. — А толку миру от твоего знания, если ты не можешь им поделиться. От их крови куда больше пользы.
— Но это убийства!
— Это соблюдение закона! — Он резко повысил голос. Оглянулся на закрытую дверь, поморщился и прижал ладонь ко лбу. Продолжил уже тише: — Пока их не начали останавливать, эти девчонки через одну рвались в постель власть имущих. В вашем мире это в порядке вещей? Дело начало доходить до политических скандалов, а они все твердили что-то про истинную связь, драконов и предназначение. Скажи, вы там у себя настолько глупы, что до сих пор верите в эти сказки?
Я молчала, глядя в окно на медленно светлеющее небо. С появлением каждого нового оттенка таяло мое время. Парень так же молча смотрел на меня. Я порывалась было что-то спросить, но каждый раз в голове звучал его голос: «Тебе это ни к чему. Ты все равно скоро умрешь». Когда я начала различать пейзаж за окном, у меня появилась мысль, как еще я могу попробовать спастись. Мерзкая до ужаса, но сейчас было не до нравственных мук. Я спрыгнула с парты, сделала шаг вперед и легонько коснулась его руки, проводя пальчиком снизу вверх. Постаралась придать голосу самое эротичное звучание, но из-за паники получилось хрипловато:
— Может быть, я смогу тебя переубедить?
Резко подняла взгляд, уставилась ему прямо в глаза. Давай, глотай наживку. Мне бы только тебя зацепить, а там как-нибудь выкручусь. Облизнула губы и чуть подалась вперед, касаясь его бедра. Жаль, что на мне сейчас дурацкая футболка с круглым вырезом. Даже не спустишь ее в сторону, оголив плечо. Нужно было, как и на предыдущие экзамены, надевать рубашку, сейчас смогла бы расстегнуть столько пуговиц, сколько ему нужно было бы для согласия. Давай, давай же!
Изучающий интерес, с которым он рассматривал меня до этого, сменился скукой. Он легко соскользнул с парты, прижимаясь ко мне всем телом, но не остановился, а продолжил движение, сделав пару шагов в сторону. Повернулся и снова посмотрел на меня. Не отрывая взгляда, щелкнул пальцами и слегка поморщился. Воздух рядом с ним задрожал, словно плавясь, рассеивая внимание. Я зажмурилась от неприятного ощущения, а когда открыла глаза, увидела полностью обнаженную девушку. Она прильнула к парню и подобострастно смотрела на него, словно ожидая приказа. Шикарная фигура, бархатная кожа — это было видно даже на расстоянии, — длинные светлые волосы волнами спадали на спину. А невинное личико с розовыми губами завершало идеальный образ.
— Кара знает все, чего я хочу. Умеет все, что я только смогу однажды пожелать. И появляется, — он усмехнулся, — по одному щелчку. Так на что мне ты?
Он взмахнул рукой, и прекрасная дева растаяла в дрожащем воздухе.
Я отчаянно перебирала свои способности, которые могли бы хоть как-то заинтересовать моего собеседника. Сдался мне этот филологический! Училась бы я сейчас на пятом курсе какого-нибудь инженерного вуза — оставалась бы хоть какая-то надежда, что я могу быть полезна этому жестокому миру. Но нет. Все, что я знаю, — несколько славянских языков, и то весьма поверхностно, никому не нужную латынь и всевозможные литературные направления вместе с биографиями их представителей. Бесполезные знания даже в моем мире, что уж говорить об этом. Бесполезное образование, бесполезная я!
— Совсем скоро рассветет. Мне пора. Желаю тебе… — он помолчал, подбирая слова, — легкой смерти.
Равнодушие, с которым это было сказано, сломало последний кирпичик в плотине, сдерживавшей панику. Я осела на пол, упираясь спиной в парту; на меня навалилось осознание, что единственный, кто хотя бы не желал мне смерти, сейчас уйдет, а я останусь здесь, ожидая, когда появятся палачи или те, кто меня к ним отправит.
Я разревелась. Парень брезгливо дернул плечом и начал отворачиваться. Я зарыдала громче. Больше всего мне хотелось сейчас чем-нибудь в него швырнуть, чтобы хоть немного выплеснуть свое отчаяние. Но швыряться я могла только словами. Терять мне было нечего, так что я осыпала спину равнодушного мерзавца самыми ядовитыми эпитетами на всех известных мне живых языках. Хотела добавить что-нибудь на латыни, но вспомнила, из-за кого я здесь оказалась.
— Гребаный Инквизитор! Гребаный латинский! In inferno ardes, nothi!**
Я спрятала лицо в коленях. Последнее, что я увидела, была замершая уже у самой двери фигура моего бывшего собеседника. Так что, когда кто-то коснулся моей руки, я чуть не подпрыгнула и моментально смолкла. Подняла голову и увидела, что он, нахмурившись, склонился надо мной.