— В бриджах, миледи?
— Да нет, могу обойтись и без них.
— Но тогда ваша юбка будет слишком… — Служанка умолкла, и Элайя быстро сообразила, в чем дело. Юбку она давным-давно обрезала чуть ниже колена — так было удобнее ходить, без риска споткнуться, и садиться на лошадь, не путаясь в складках тяжелой материи. Если она снимет бриджи, будут видны ее голые ноги.
— Ну, Эльма, — заговорила Элайя, — раз уж ты была камеристкой у знатной дамы, скажи-ка мне, что хуже: голые ноги или помятое платье с несколькими пятнышками?
— Голые ноги, конечно же, — ответила Эльма.
Элайе ужасно хотелось возразить, но служанка, очевидно, знала о правилах этикета куда больше ее самой.
— Ну, значит, придется надеть платье, — вздохнула Элайя.
Не успела она, однако, взяться за ненавистный наряд, как у ворот замка раздался громкий возглас. Не похоже, что это было внезапное нападение неприятеля; тем не менее Элайя поспешила к окну и выглянула наружу.
Окруженная пятью оруженосцами, во дворе гарцевала на статном скакуне очаровательная молодая женщина в чудесном платье цвета первых весенних нарциссов, на которой был сливового цвета плащ, подбитый нежным мехом горностая. Сопровождавшие ее всадники были одеты в кольчуги и синие с сапфировым отливом накидки. Сбруя лошадей была также отделана синим.
— А вот и леди Марго, — заметила служанка из-за плеча Элайи.
— Кто? — Элайя не успела скрыть изумление. Разве леди Марго не старая развалина? Эту гостью никак нельзя назвать безутешной и скучающей вдовицей.
— Она приходится сэру Джорджу кузиной и приехала на вашу свадьбу, миледи.
— Ну да, разумеется. — Элайя пыталась говорить безразличным тоном. — Но мне казалось, она должна быть старше его.
— Она старше милорда — правда, всего на два года. Бедняжку еще девочкой выдали замуж против ее воли. — Эльма наклонилась ближе и доверительно зашептала: — Знаете, миледи, ей с браком не повезло. Все говорили, что свершилась Божия кара, когда муж леди Марго свалился с лошади и расшибся насмерть.
— По виду не скажешь, что она бедна как церковная мышь, — заметила Элайя. — Да и люди ее одеты вон как роскошно.
— Как церковная мышь? — захихикала Эльма. — Да кто вам это сказал?
Элайя ничего не ответила, подумав про себя, что такая фамильярность, пусть даже со стороны доверенной камеристки, ей не очень по душе.
— Она унаследовала целую кучу денег, — заговорила Эльма более почтительно. — Вроде бы отец леди Марго сжалился над ней перед самой свадьбой и позаботился, чтобы она не осталась без гроша. — Эльма придвинулась ближе. — А еще болтают, что она-де приложила руку к смерти своего муженька; ну да я этому ни капельки не верю. Она такая милая, и сэр Джордж просто обожает ее!
Элайя вскинула на Эльму глаза, и та, засмеявшись, покраснела.
— Как сестру, разумеется. А вот и он. Элайя увидела, как ее жених чуть ли не бегом кинулся навстречу гостье.
— Джордж! — воскликнула леди Марго нежно. Ее переливчатый смех был негромким, однако Элайя отлично его расслышала.
В ответ Джордж тоже расхохотался, и Элайя, никогда не слышавшая его смеха, изумилась, до чего заразительно он прозвучал.
— А я уж решил, что ты не поспеешь на мою свадьбу! Ясное дело, ты бы стала упрекать меня за то, что я не предупредил тебя заранее, и совсем сжила бы меня со свету! — Он подал кузине руку, помогая спешиться.
Леди Марго расцеловала его в обе щеки, деликатно приподнявшись на цыпочки. Все было в пределах светских приличий, однако Элайя почувствовала, как кулаки ее сжались сами собой.
— Ты отлично выглядишь, Марго. Надо думать, верховая езда наконец-то пришлась тебе по вкусу.
— Ничего подобного! — небрежно ответила благородная леди. — Ездить верхом такая мука!
Губы Элайи искривила презрительная улыбка. Она решила, что с этой неженкой все ясно. Всякий, кому не нравится верховая езда, просто глуп.
Прелестная леди Марго снова рассмеялась и взяла Джорджа под руку. Она заговорила тише. Головы собеседников почти соприкасались, пока сэр Джордж слушал двоюродную сестру. Похоже, он не хотел пропустить ни слова из того, что она ворковала своим серебристым голоском по пути в замок.
Элайя заставила себя разжать кулаки и вытерла вспотевшие ладони о юбку.
— Постарайся получше разгладить все складки на платье, Эльма, — твердо приказала она, оборачиваясь к служанке.
Если бы кто-нибудь из воинов, с которыми она выросла, увидел ее в эту минуту, он бы тут же разгадал выражение ее лица.
Элайя Дугалл приготовилась к бою.
Джордж окинул взглядом приготовленный к вечерней трапезе зал и постарался успокоиться. Слуга расставили столы и накрыли их белоснежными скатертями. Из коридора, соединявшего зал с кухней, доносились соблазнительные ароматы — Гастон, судя по всему, превзошел самого себя, колдуя над ужином.
Джордж заранее мог предсказать реакцию сэра Томаса на убранство зала и изысканный ужин. Старик наверняка почтет это греховным расточительством и вряд ли задумается над тем, что все это сделано в честь их приезда.
Ясное дело, пока сэр Джордж водил своих гостей по замку, сэр Томас ни разу не высказал свое неодобрение относительно денег, потраченных на укрепление Равенслофта. Затем гости удалились переодеться к вечерней трапезе, и Джордж смог как следует поприветствовать остальных приглашенных, которые успели съехаться после появления свиты сэра Томаса. К счастью, Марго приехала вовремя. Джордж был рад видеть ее и надеялся, что с помощью его кузины Элайя сможет избавиться от некоторых своих не самых приятных привычек.
Он медленно приблизился к столу на помосте для почетных гостей, где ему предстояло восседать в центре. Невеста сядет по правую руку, а будущий тесть — по левую.
Других женщин, кроме Марго, в числе гостей не было. К сожалению, ибо присутствие нежных дам облагораживает любое собрание. Несмотря на тонкие скатерти и превосходно приготовленные кушанья, без женщин торжественный обед смахивает на солдатскую пирушку.
Несомненно, в подобных обстоятельствах Элайя почувствует себя как дома, раздраженно подумал Джордж и прислонился к теплой стене возле очага.
Ни одна благородная женщина не рискнет одеваться, как она, и сидеть на лошади по-мужски во главе вооруженного отряда, и не станет настаивать на том, чтобы отправиться с отцом и женихом осматривать бастионы замка. Да еще накануне свадьбы. Впрочем, вопросы ее были весьма дельными, замечания — довольно разумными, а наблюдения в целом очень лестными для владельца замка.
Из задумчивости Джорджа вывел звук чьих-то приближающихся шагов. Подняв голову, он увидел Ричарда Джоллиета. Управляющий вперевалку подошел к нему, и довольная улыбка расплылась на его лоснящемся лице, когда он беглым взглядом окинул наряд Джорджа — белоснежную сорочку под алым расшитым камзолом, алые чулки и изящные черные башмаки.
— А я думал, вы еще не переоделись, милорд, — заметил управляющий. — Вот только не слишком ли простой камзол вы выбрали?
— Знаешь, не хочется ослеплять невесту, — с улыбкой отозвался Джордж.
В зале стали появляться воины, занимая привычные места за раскладными столами, и помещение наполнилось гулом голосов.
— Ну, разумеется! — воскликнул Ричард и расхохотался густым, сочным басом. — Но я уверен, милорд, что леди Элайя уже по достоинству оценила ваше умение ослеплять.
— Она не из тех женщин, на которых производит впечатление показной блеск, — заметил Джордж.
— Разве? — переспросил управляющий, и Джордж не понял, говорит ли тот серьезно или продолжает шутливый обмен репликами. — Тем не менее я думаю, что Равенслофт произвел на миледи вполне благоприятное впечатление.
— Да, ты, пожалуй, прав.
— У меня совершенно достоверные сведения — Герберт подслушал разговор воинов из свиты сэра Томаса.
— Ну, тогда я рад, — честно ответил Джордж, — поскольку она задавала немало вопросов. — Затем, решив, что сейчас не время вести серьезные беседы, он улыбнулся и добавил: — Ради Бога, Ричард, хоть ты меня ни о чем не спрашивай! Я так устал придумывать ответы — или, вернее сказать, отговорки.
— Неужели это необходимо?
— Увы, да! Мне кажется, ни сэр Томас, ни его дочь не одобрили бы размер суммы, которую я потратил на возведение каменной кладки, так что, когда Элайя поинтересовалась, во сколько мне это обошлось, я дал ей весьма приблизительный ответ. — Сокрушенный вздох Джорджа был почти лишен притворства. — Слава Создателю, сэр Томас был не столь любопытен.
— Он ни о чем не спрашивал?
— Спрашивал, но не так много, как она. Ричард покачал головой, сочувствуя хозяину.
— Сэр Джордж, — предостерег он, — негоже начинать семейную жизнь с обмана. Честность в браке — это главное.
— Ты говоришь слишком уверенно для убежденного холостяка.
Ричард вновь расхохотался.
— Ваша правда, милорд! Однако не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: ваша невеста относится к женщинам, во всем предпочитающим откровенность; так что я думаю, она не потерпит обмана ни от кого, даже от вас.
Джордж пожал плечами.
— Я твердо придерживаюсь мнения, что ни один мужчина не должен быть вполне откровенен с женой, если желает сохранить мир в семье.
— А жена его должна вести себя так же, милорд?
— Разумеется, нет.
— Тогда это несправедливо.
— Послушайте, сэр Ричард, мы же не в суде, — прервал его Джордж, нетерпеливо отмахнувшись. — Речь идет о браке. Кроме того, с какой стати ей лгать мне? Я не собираюсь препираться с женой о цене нового платья, которое она пожелает заказать.
Ричард нахмурился, хотя глаза его по-прежнему искрились весельем.
— Боюсь, вы неправильно судите прекрасный пол, сэр Джордж. Поверьте моему слову, женщины — по крайней мере большая их часть — лгут с рождения. Их с колыбели учат водить нас за нос, и они охотно плетут небылицы — ради сохранения мира в семье или просто из страха наказания. Так что простите мою назойливость, милорд, однако мне кажется, вы должны по достоинству оценить честность и прямоту леди Элайи.