Увидев, Алик кинулся к ней и парадно расцеловал в обе щеки.
– Будешь? – спросил он, подмигнув.
– Буду, – ответила она.
Все-таки они оставались родными людьми, хотя бы по словесным кодам и желаниям. Алик вручил ей фляжку с коньяком. Ксения сделала щедрый глоток и, подумав, отхлебнула еще.
– Карина меня убьет, конечно, – начал шептать ей на ухо Алик. – Ты такая красивая сегодня. Сто лет тебя не видел. Ты что с собой сделала? Похудела? Платье новое – я не видел. Тебе идет. А кто это с мамой? Что за мужик? Откуда он вообще взялся?
– Ты сколько уже выпил? – хмыкнула Ксения, прерывая поток вопросов.
– Не много. Ты правда какая-то другая стала. Просто вамп. Так кого моя мамуля сюда привезла? Только не говори мне, что это ее воздыхатель! Она сошла с ума? Завела роман с альфонсом?
– Это мой воздыхатель. Я выхожу за него замуж. И он не альфонс, а врач. Очень хороший, между прочим.
– Отличная шутка. Просто супер. Мне всегда нравился твой юмор, – расхохотался Алик.
– Это не шутка. Я хочу выйти замуж. Раз у всех есть своя жизнь, то почему я должна себе отказывать в этом удовольствии? Мы давно собирались, но я откладывала из-за Кирилла. Дина Самуиловна мой выбор, кажется, одобрила. – Ксения кивнула в сторону бывшей свекрови, которая шушукалась с Сергеем.
Она думала, что Алик сейчас устроит скандал, но он начал смеяться.
– Не, ну нормальная семья? У наших родственников сейчас мозг взорвется от избытка эмоций! Знаешь, я скучаю по тебе. По нашим шуткам. Мне тебя не хватает. И мамы.
– Я тоже иногда по тебе скучаю. Но твоя новая жена сейчас просверлит в моем затылке дырку взглядом. Почему у нее все время такой озабоченный вид? Кстати, Дина Самуиловна видится с Алисой, ты в курсе? И еще она жаловалась, что ты навещал ее в последний раз полгода назад. Ты даже внучек к ней не привозишь. Разве это нормально? Теперь вот твой сын выбрал себе другую семью, а нас слил.
– Меня не слил.
– Да, я знаю. И твоя Карина теперь лучшая подруга нашим сватьям. Не делай из себя идиота. Ты понимаешь, о чем я.
– Да, я понимаю. Но они… девочки… очень похожи на Карину. Я боюсь… маме они не нравятся… Карина ее боится. Она не отпускает меня одного с дочками. Поставила условие – или она едет к свекрови с ними или вообще никак. А мама – ну ты знаешь, – она Карину не любит. И обязательно что-нибудь скажет. Карина меня потом запилит до смерти. – Алик перестал хохотать. В тот момент Ксения его даже пожалела. Он не знал, что делать.
– Девочки меняются. А ты сейчас говоришь, как Кирилл. Он тоже боялся привезти Катю к бабушке, потому что она могла что-нибудь ляпнуть. Объясни своей жене, что Дина Самуиловна никогда в жизни не обидит ребенка и имеет право видеться с внучками. А ты должен обеспечить ей это право. Она переживает. Очень. Привези девочек к ней, и они выйдут из ее квартиры другими людьми. Они ее полюбят. – Ксения не знала, что еще сказать. Алику было плохо. Он признался ей в том, что держал в себе.
– Карина их от себя не отпускает. И, кстати, она до сих пор меня к тебе ревнует.
– Ну, это был твой выбор. Ты знал, на что шел. Скажи ей, что у меня есть другой мужчина, – она успокоится. А девочки… Мне кажется, им будет полезно пообщаться с бабушкой. Я тебя просто не узнаю. Куда делся Алик, который легко, одним жестом, одним словом, решал все проблемы?
– Я все думаю, почему так произошло? Алиса… если бы не ты, я бы не смог тогда…Ты с моей матерью, видишь ее чаще, чем я… Как так получилось? И девочки. Карина… Она очень меня любит. Заботится. Она… Я не могу ее бросить. Понимаешь?
– Не понимаю. Ты бросил меня, вторую жену, мать, Кирилла, Алису.
– Не надо, не начинай. Мне и так плохо.
– Ладно, давай хотя бы сегодня сделаем вид, что все счастливы. Ради Кирилла. Это его день. Он стал отцом. Пусть его сын будет счастлив. Может, он пойдет в нашу породу.
– Ты сейчас говоришь, как моя мама.
– Да, я говорю сейчас, как твоя мама. Дай еще.
Алик протянул ей фляжку. Ксения кивком указала ему на сватов. Те сплотились – прилипли друг к другу и с ужасом смотрели на Алика с Ксенией.
– И что вы пьете? – подплыла к ним Дина Самуиловна. – Я тоже хочу. Алик, почему у твоей новой жены такое недовольное лицо? Я за ней наблюдала. Даже я такое лицо стараюсь не делать. Это ведь просто неприлично – так держать себя на публике!
Пришлось вручить Дине Самуиловне фляжку, из которой она сделала щедрый глоток. И начала хохотать. Ксения подумала, что такие «одинаковые коды», когда не надо объяснять, над чем смеешься, когда можно хлебнуть из фляжки, когда у всех на уме одна и та же мысль, это так ценно и дорого. Наверное, поэтому она вышла замуж за Алика и не смогла оставить бывшую свекровь. Наверное, поэтому полюбила Сергея, который хоть и не пил, но подхохатывал вместе со всеми. Они были семьей. Они говорили на одном языке. Сваты смотрели на них уже с нескрываемым недоумением. Карина стояла с оскорбленным видом и жалась к сватам. Они были там, по одну сторону, а Ксения с Сергеем и Дина Самуиловна с Аликом – по другую.
– Над чем вы смеетесь? – Карина подошла к Алику и требовательно взяла его под локоть. Ксения в очередной раз подумала: что Алик нашел в этой Карине? Даже не красивая. Да, молодая, но ведь дура. Неужели ему нужна была дура? Прямолинейная, властная, зацикленная дура? Такой тип дур особенно опасен. Ксения поняла, что от Карины Алик не уйдет никогда. Просто не осмелится. Потому что она будет мстить, запрещать общение с дочками, манипулировать, снова мстить и пускать в ход все возможные средства, включая угрозы и шантаж. Именно этим она отличалась от Ксении и Веры – у нее не было внутренних барьеров, флажков, за которые нельзя заходить. Ксения поняла, чем она привлекла Алика, не считая молодости – такой женщины у него еще не было. Все остальные, включая любовниц, вели себя, как бы сказала Дина Самуиловна, «прилично». В Карине это качество отсутствовало.
Когда Алик бросил Ксению и женился во второй раз – на Вере, она тоже задавалась извечным вопросом брошенных жен: почему? Алик, приученный Диной Самуиловной к пирожкам с капустой, яблочному пирогу с корицей, завтракам, обедам и ужинам, был требовательным к еде. Ксения пыталась соответствовать и научилась неплохо готовить под приглядом свекрови. Алик приехал повидаться с Кирюшей. В холодильнике оказалось шаром покати – Ксении было наплевать.
– Сейчас я приготовлю ужин! – воскликнул Алик и сбегал в магазин. – Так Вера готовит. Это очень вкусно. Просто с ума сойти.
Ксения наблюдала, как Алик натирает куриные бедра готовой смесью «на второе». Заворачивает все в пакет для запекания и запихивает в микроволновку. Ксению чуть не стошнило. Потом она видела, как Алик крошит в воду бульонный кубик. Неужели ему нужна была такая Вера – «на второе» и бульонный кубик вместо бульона?
Вера с тех пор получила прозвище – «на второе». Алик похудел и неплохо выглядел.
Карина же готовила столы в три ряда посуды. Ее дочки были толстыми. У Алика вырос живот. Самой Карине повезло с конституцией, но не повезло с нервами. Она была не худой, а тощей. Ножки – спички, живот, приклеенный к позвоночнику, колкие ключицы и локти. Карина вся состояла из костей. Ходячий скелет.
Да, Ксения тоже пожизненно сидела на диете. Но не до такой же степени. Смотреть на Карину было страшно. Хотелось запихнуть в нее котлету с пюре. И самое главное, она совершенно не подходила Алику. Они не выглядели парой. Кирилл и Алик изменились не только внутренне, но и внешне. Ксения даже не догадывалась, что такое тоже возможно.
– Ну ты как? – подошел к ней Сергей. – Держишься?
– Да, все в порядке. Думаю, кто кому подходит по внешним данным. Вот смотри, сваты – они ведь вообще не смотрятся вместе.
– Послушай, если ты сейчас не начнешь улыбаться, то станешь похожа на Карину. Подумай, заявиться на выписку в роддом в таком составе – это ведь смешно!
Ксения улыбнулась. Это ведь и вправду смешно. Дедушка, в третий раз женатый, с новой женой. Его бывшая, первая жена, законная бабушка, с почти мужем. Бывшая свекровь, которая дружит с первой невесткой, которую привез будущий муж. Но бабушка номинальная больше понимает в детях, чем бабушка по крови, поскольку у нее двое малолетних детей. И кого считать бабушкой? Прабабушка, которую нужно уважать, жмется к будущему мужу бывшей невестки. Значит, его тоже считать дедушкой? Алик уже жал руку Сергею. Они обменивались фляжками. Высокие отношения.
– Пойду покурю, – сказала Ксения и ушла в кусты.
Там оставался только чей-то новоиспеченный дедушка, который выдал ей зажигалку.
Вдруг в кусты ворвалась Карина. Дедушка протянул ей пачку, но она отказалась.
– Так нельзя. Это какой-то кошмар, – объявила Ксении Карина и тут же залилась слезами. Дедушка деликатно отошел к соседним кустам. – Я думала, что хоть здесь… роддом ведь… а вы устроили… я не знаю, как себя вести… вы это специально?
Ксения молчала. Она вдруг совершенно иначе посмотрела на Карину. Молодая женщина, по-своему привлекательная, хозяйственная, которая готова посвятить свою жизнь мужу и детям. Зачем ей Алик-то понадобился?
– Что мне делать? Я не знаю. – Карина уже плакала навзрыд. – Алик со мной совсем не разговаривает. Ему все не нравится. Он меня стыдится… Я же хотела, чтобы все было хорошо, как у всех. Но я не понимаю. Свекровь… Она когда говорит, я не понимаю, что она имеет в виду. Издевается? Алик считает меня дурой. Да, я не такая умная, но я же все чувствую. Почему нельзя по-человечески? Зачем я здесь? Я не хотела приезжать. Я ведь не бабушка. Я никто. И знакомиться я не хотела. Алик сказал, что надо. Но вам же не надо! И свекрови не надо. Почему вы можете отказаться, а я нет? Разве я не жена? Алик… изменился. Я чувствую. Но я же не могу ему ничего сказать! Вдруг он заберет у меня дочек? Я ведь только ради дочек с ним. У него связи, деньги, а у меня ничего. Я смотрела по телевизору – мужчина может детей забрать, если он сильнее и важнее жены. Но это же мои дети! Мои! А вдруг свекровь настроит их против меня? Я знаю, так бывает. Почему Алик не хочет, чтобы я вместе с дочками к свекрови приехала? Я же их мать. Разве я пустое место? Я ведь их родила! Я ведь имею право! Почему вы не приехали на встречу с родителями Кати? И свекровь… Она ведь тоже считает, что я дура и не подхожу ее сыну. А вы подходите. Почему? Я не понимаю. Он же ушел от вас, бросил. Значит, вы ему не дали того, чего он хотел. Разве можно любить или не любить за ум? Я забочусь об Алике, я хочу, чтобы ему было хорошо. Разве этого мало? Я не такая умная, как вы, шуток не понимаю. Но я живой человек! Я живая! Разве можно вот так, ни за что, делать больно? Р