— Конечно, миссис Дурхам!
Надеюсь, она не слишком много будет пить? А то мои деньги…
— Два двойных шотландских виски, пожалуйста! Виски здесь всегда называют «Джонни», мистер Мансфельд. Название не имеет значения.
После первых двух больших «Джонни» миссис Дурхам заказывает еще два. И намеревается тотчас же расплатиться, но я протестую. Мы решили бросить жребий, монету в пять лир. Она проигрывает. Миссис Дурхам проигрывает и во второй, и в третий раз. Но по ней незаметно, что она выпила три двойных виски.
Я смотрю на море. Золотом отливает водная гладь, красное солнце спряталось за светящимися облаками и медленно заходит за горизонт. На море полный штиль, чайки кружат над водой. Миссис Дурхам припарковала свой автомобиль в конце короткого, но довольно широкого мола. Пока мы пьем, подъезжают все новые автомобили и останавливаются за «фордом» пожилой дамы. Затем появляется корабль. Он гораздо больше, чем я предполагал. Белый, с высокой надстройкой. Он входит в порт, разворачивается и кормой причаливает к молу. Его задняя стенка открывается и медленно опускается. Теперь можно увидеть внутренности корабля. А там в несколько рядов стоят автомобили. Один за другим они выезжают. Матросы подают сигналы, следят за правильным съездом.
— Пойдемте, — говорит миссис Дурхам и осушает свой бокал. — Пора! — И уверенной походкой направляется к молу, где мы садимся в автомобиль.
Толстый матрос в голубых брюках и белой сорочке дирижирует нами в освещенном проеме парохода. Мы проезжаем довольно далеко и останавливаемся. Один за другим автомобили въезжают на корабль, отчего днище его тихо вибрирует. Мы ступаем на палубу. Уже ровно шесть часов. Судно начинает медленно отчаливать от мола, описывая большую дугу на водной поверхности. Оно покидает порт и выходит в открытое море.
— А как насчет еще одной рюмочки маленького «Джонни»? — спрашивает меня миссис Дурхам по-английски.
Глава 16
Бар оказался довольно просторным, с панелями из красного дерева и с удивительно длинной стойкой. Работают три бармена. Один из них узнает миссис Дурхам и радостно, обращаясь к ней, говорит по-английски:
— О, миссис Дурхам! Очень рад вас вновь увидеть! Наверное, двойной виски?
— Да, Роберто, спасибо, — отвечает моя спутница по-итальянски.
Роберто приносит нам на палубу поднос с двумя бокалами.
— Потом как всегда, миссис Дурхам?
— Да, как всегда.
Бармен приветливо улыбается, обнажая ослепительные белые зубы. Очень красивый парень!
— А что означает — как всегда? — интересуюсь я.
— А это значит, что каждые четверть часа он будет приносить нам по два бокала виски.
— А не многовато ли, миссис Дурхам?
— Почему? Поездка продлится самое большее полтора часа. Вам что, не нравится виски?
— Да нет, я не это имел в виду.
Она внимательно смотрит на меня, затем кладет свою руку на мою и вкрадчиво говорит:
— Я все понимаю. У вас мало денег, но вы слишком горды, чтобы позволить мне угостить вас!
— Нет, дело не в этом, а в том…
— Послушайте, молодой человек, — перебивает миссис Дурхам, — у меня денег больше, чем я смогу потратить за всю свою жизнь. А что будет с ними после моей смерти?..
— А ваша дочь…
Миссис Дурхам делает большой глоток и подставляет лицо навстречу ветру. Потоки воздуха гладят наши лица, треплют волосы и освежают, неся запах водорослей и морской воды.
— А я вам сегодня сказала неправду, господин Мансфельд! Вирджиния не работает директрисой на наших металлургических заводах! Она вышла замуж за бедного композитора и вот уже десять лет живет в Канаде. Она прокляла меня, когда покидала! Сказала, что ее ноги не будет в моем доме! И мои деньги ей не нужны!
— Но почему?
— Я виновата! Она уже в четырнадцать могла бы выйти на сцену! Но я не хотела, чтобы она стала актрисой, и заставила пойти работать на наши заводы. Я… я хотела, чтобы кто-то продолжил наше дело… Вы понимаете меня? Я искала для Вирджинии такого мужа, который разбирался бы в промышленном производстве. А тут приходит она с этим композитором! Я даже не соизволила подать ему руки! — Миссис Дурхам отпивает еще глоток виски. — Дела у них сейчас идут очень неважно, об этом сообщают мои друзья из Канады.
— Ваши друзья?
— Да, друзья, мистер Мансфельд. Вирджиния мне никогда не пишет. Она меня ненавидит! О да! Дочь ненавидит меня. И, может, поэтому я так много путешествую.
— Миссис Дурхам…
— Действительно хороший виски, не правда ли?
Глава 17
Когда я приехал в Эхтернах, чтобы навестить мать, меня к ней не допустили.
— Сейчас это невозможно, господин Мансфельд, — сказал мне врач, с которым я разговаривал в последний раз. — Вы не сможете увидеть вашу мать, она, к сожалению, находится как раз… она… в плохом состоянии. И ваш визит может ее очень возбудить. Поэтому я вынужден запретить посещение.
Так что мать я не увидел, а с отцом и тетей Лиззи смог встретиться. Они навестили меня в гостинице. Я передал отцу книгу от Манфреда Лорда. Разумеется, разговор состоялся короткий и холодный. И о том, что у меня больше нет машины, я даже и не заикнулся.
Спустя некоторое время там же, в Эхтернахе, я продал свои часы, авторучку с золотым пером и бинокль. Купил на эти деньги билет в вагоне второго класса и отправился в путь. До Флоренции добирался, сидя в переполненном купе, где за всю ночь не сомкнул глаз. Во Флоренцию приехал измотанным и усталым. Там я сошел с поезда не потому, что Верена рассказывала о таком маршруте, а потому, что дальше ехать на поезде больше не мог. На такси добрался до автострады, где мне повезло. Вскоре около меня остановился «форд» и…
— Четверть часа уже прошла, миссис Дурхам! — я испуганно поднимаю голову: красавец официант стоит перед нами с подносом, заставленным бокалами виски.
— Спасибо, Роберто! Один бокальчик возьми себе.
— Grazie, Signora, grazie![57]
Небо становится бесцветным, на нем появляются первые звезды. Вода почернела и, превращаясь в белую пену, плывет за кормой. Наступила мертвая тишина.
— Вы уже определились, где будете жить?
— Нет.
— Сейчас я дам вам свою визитную карточку, на ней адрес и телефон. Заходите в любое время. Вы играете в теннис?
— Да.
— А в бридж?
— Тоже.
— Прекрасно! Я знаю здесь одного старого майора с женой. У них совсем рядом есть небольшой домик. Они очень приятные люди, и мы могли бы вместе поиграть. А у меня есть теннисный корт и личный пляж. Но вы, конечно, не позвоните, я знаю…
Миссис Дурхам опьянела и поспешила сообщить мне об этом.
— Вам это не мешает?
— Мне? Я сам уже под мухой!
«Да, таким пьяным, как сегодня, я никогда еще не был!» — подумал я.
Чувствую, что плохо держусь на ногах. Миссис Дурхам в таком же состоянии. Мы непрерывно хохочем и рассказываем друг другу смешные истории. На самом деле, вероятнее всего, они были совсем не смешными. Остальные пассажиры подозрительно косятся на нас.
— Они принимают вас за моего жиголо, — поясняет миссис Дурхам.
Верена! Верена! Будешь ли ты ждать меня в порту?
— А я была бы рада иметь такого симпатичного жиголо! Я бы отдала ему все! — Она опять пьет. — Видите там, впереди, огни? Это Портоферрайо!
Глава 18
Вот мы и приехали на место. Но мне мало что удается увидеть по прибытии: лишь огни, освещающие причал и дорогу от него.
Наш паром опять начинает вращаться по кругу, чтобы подойти к причалу задом и чтобы мы смогли съехать с него. На освещенном причале вижу людей. Много людей. Но Верены среди них нет!
— А мой управляющий уже здесь. Вон он стоит внизу. — Старая дама машет рукой. — Я немного перебрала. Не могли бы вы съехать на моем автомобиле на причал? Я буду вам очень признательна.
— Разумеется, миссис Дурхам! И большое, большое спасибо вам за все!
— Ах, какие пустяки! Но вы ведь все равно не позвоните!
— Почему же, позвоню!
— Не верю! Возьмите ключи.
Я очень пьян и не знаком с автомобилем миссис Дурхам. Я сбиваю брус ограждения и врезаюсь в стену на причале. Выхожу из автомобиля и смотрю на то, что наделал. Бампер погнут. И вдруг слышу у себя за спиной смех миссис Дурхам.
— Здорово это у вас получилось!
— Простите!
— Да бросьте вы!
К нам подходит мужчина в белых брюках и белой рубашке. Он почтительно здоровается с миссис Дурхам и целует ей руку. Пока этот мужчина достает мой чемодан из багажника и ставит его на булыжную мостовую причала, старая дама, не переставая, весело смеется. Управляющий, бросая на меня враждебные взгляды, садится за руль. Миссис Дурхам с трудом опускает стекло:
— Вирджиния… — она едва выговаривает слова, — моя… моя дочь… понимаете, мистер Мансфельд, моя Вирджиния… она… действительно… Я думаю, что я была к ней несправедлива.
Управляющий завел машину, и она тронулась. Я вижу, как миссис Дурхам откинулась на спинку сиденья.
Из чрева корабля выезжают все новые и новые автомобили. Я ставлю свой чемодан перед стеной на причале.
— Сердце мое!
— Верена!
На ней узкие желтые брюки, сандалии на босу ногу и пестрая блузка. Она обнимает и целует меня.
— Любимая, — говорю я, — любимая!
— Да ты пьяный!
— Да, любимая.
— Едем домой, ко мне домой!
— Как… домой?
— Мужа нет. Он в Риме. Уехал на три дня!
— А прислуга…
— Я всех уже отпустила. Мы будем одни.
— А Эвелин?
— На Корсике. С воспитательницей. Они вернутся лишь послезавтра вечером.
— Мы… одни до… до вечера послезавтра?
— Да, Оливер! Иди сюда. Машина там, на той стороне.
— Верена! Мне нужно кое-что тебе сказать.
— Я знаю.
— Что ты знаешь?
— Что ты хочешь мне сказать.
— И что же?
— Что ты меня любишь!
— Да! Но откуда ты знаешь?
— Я чувствую. Что ты пил?
— Виски.