Френсис кивнул, еще больше краснея.
– Хо-рошо, – протянул он, отступая на шаг. – Я объявлю о вашем приезде, однако у мадам на сегодня назначено много аудиенций.
– Я подожду, – сказал Уильям.
Френсис быстро обошел два пустых трона, стоящих на возвышении под балдахином. На стене за тронами висел вышитый гобелен. За ним находилась дверца, ведущая в небольшую приемную комнату, из которой по коридорчику можно было пройти в личные покои королевы. Френсис зашел в эту дверцу.
Уильям повернулся и пробежал взглядом по залу, казалось, не замечая тех, кто поглядывает на него и шепчется о нем. Подойдя к одному из высоких окон, мужчина оперся рукой о край ниши и повернулся спиной к присутствующим в зале. Ему нечего было сказать этим людям. Как и они вряд ли горели желанием поговорить с ним.
Он смотрел на безмятежную гладь озера, простиравшегося за дворцом. Пара лебедей скользила по поверхности воды. Спиной Уильям ощущал устремленные в его сторону взгляды присутствующих, полные любопытства либо укора.
– Сэр Уильям!
Голос ее остался таким, каким он его запомнил: мягким и низким, с заметным французским акцентом.
– Входите.
– Мадам.
Склонив голову перед вдовствующей королевой, Уильям вошел в королевские покои. Взгляд его скользнул мимо резных опор балдахина над кроватью (фиолетовая дамастная ткань[25] полога была задернута), пробежался по изысканной мебели и остановился на широком окне, у которого стояла высокая женщина со скрещенными на груди руками. Проникающий через окно неяркий свет выделял ее силуэт.
Уильям сразу же заметил, что Мария де Гиз похудела… Впрочем, во время их последней встречи королева носила под сердцем дитя. С тех пор она успела родить дочь и овдоветь, после чего часть ответственности покойного супруга за страну легла на ее широкие плечи.
– Спасибо, что так быстро откликнулись на мое послание, сэр Уильям.
Рост королевы приближался к шести футам, но двигалась она с врожденной элегантностью.
Мария де Гиз заскользила по полу ему навстречу. Свет поблескивал на жемчужинах, которыми были украшены края ее черного чепца и такого же черного платья из дамаста. Под ее глазами залегли глубокие тени.
Уильям склонился над протянутой рукой, едва коснулся ее губами и тут же выпрямился. Королева была почти одного роста с ним, и он прямо смотрел ей в глаза, хотя Мария де Гиз была вдовствующей королевой, а он – лэрдом с Приграничья.
– Вы, как я вижу, находитесь в добром здравии, – молвила королева. – Я соскучилась по вас, Уильям.
Мужчина вновь склонил свою голову.
– Я тоже скучал, мадам.
Мария де Гиз улыбнулась.
– Как поживает ваша семья? Как ваша дочь?
– Все вполне здоровы, мадам. А ее величество инфанта?
– У нее все хорошо. Можете сами посмотреть.
Королева повернулась. Уильям последовал ее примеру.
В темном углу на стуле сидела молодая женщина в платье траурного цвета. На руках она держала укутанную в светлые шелка малышку. Маленькая ручонка была прижата к груди кормилицы, тихо напевающей что-то ребенку. Женщина приподняла складки шелка так, чтобы Уильям мог взглянуть на королеву Шотландии.
Ее миленькое личико излучало умиротворение. Глазки были сомкнуты. Пухлая нижняя губа слегка подрагивала во сне. Головку покрывали бледно-золотистые локоны, а кожа была нежной, почти прозрачной.
– Мои познания о младенцах ограничиваются той, которая верховодит у меня дома, – промолвил Уильям, – однако я сумел разглядеть красоту и миловидность маленькой королевы.
– Merci[26], – произнесла Мария де Гиз, а потом продолжила по-французски. – Она недавно раскапризничалась. Первые зубки режутся.
– Да, – без труда ответил он также по-французски. – У Катарины тоже такое было. Моя мама дает ей болеутоляющее.
– Qui?[27] Что за болеутоляющее?
– Я не знаю, мадам. Я пришлю вам рецепт, если хотите. Тогда вам будет спокойнее.
Мужчина улыбнулся.
Вдовствующая королева отослала няню, приказав уложить королеву в люльку, которая находилась в смежной спальне. Молодая женщина вышла в ту комнату со спящей малышкой и прикрыла за собой дверь.
Мария де Гиз повернулась к нему, шурша подолом платья, а затем опустилась в кресло.
– До вашего отъезда мы сыграем в карты. С вами непросто, но весьма интересно играть, месье.
– Мадам! Я с удовольствием сыграю с вами, но, боюсь, вы выиграете все мое золото и оставите меня с пустым кошельком.
Королева склонила голову на тонкой шее набок. Ее карие глаза вновь стали серьезными.
– Мы с вами оба понесли утраты, – спустя пару секунд произнесла она, – но продолжаем жить. Разве у нас есть выбор?
– Верно, мадам, – тихо промолвил Уильям.
Он пережил тяжелую потерю, но она не могла сравниться с горем Марии де Гиз. Несколько месяцев назад королева овдовела, а года за два до этого в течение двух дней мор унес в могилу двух ее маленьких сыновей. Уильям очень надеялся, что вдовствующая королева вернет себе силы и душевное спокойствие.
– Я вызвала вас сюда по двум причинам, – произнесла она по-французски. – В последнее время у меня состоялось несколько продолжительных бесед с Малисом Гамильтоном.
Уильям весь внутренне напрягся, но лишь спокойно поклонился в ответ.
– Вчера я тоже беседовал с ним.
– Он сказал мне, будто уговаривал вас поскорее обзавестись женой.
Уильям нахмурился.
– Он требует, чтобы я нашел подходящую мачеху для его внучки. Он хотел сам выбрать мне жену, но я отказался от его предложений.
– Малис всегда относился к вам почти как к собственному сыну, несмотря на трагедию, невольным виновником которой вы оказались. Гамильтон старается быть великодушным, и он печется о благополучии внучки.
– А он сказал вам, что собирается обратиться в гражданский суд и потребовать права опеки над Катариной?
– Я пыталась отговорить его от этого, однако Гамильтон желает, чтобы его внучку воспитывали в лучших условиях. Если вы не женитесь в ближайшее время, он сделает все от него зависящее, чтобы забрать у вас la petite[28]. Гамильтон и впрямь успел прикипеть душой к вашей дочери.
– Он прикипел душой к земле, которую моя дочь унаследовала после смерти матери. Желает заграбастать всю ее собственность. Его адвокат, без сомнения, не забудет упомянуть о земле при возбуждении дела против меня в суде.
– Полагаете, Малис настолько бессердечный человек?
– Уверен в этом.
Королева нахмурилась.
– Он знает, какую враждебность вы к нему питаете?
– Враждебность… – Уильям едва не рассмеялся. – Мадам! Этот мужчина причастен к смерти моего отца и помыкал мной до моего совершеннолетия.
– Гамильтон того же мнения о вас из-за своей дочери. Он считает, что вы повинны в ее смерти. Ваши предосудительные поступки и пренебрежение моралью сказались на его судьбе весьма трагическим образом. Ходят слухи, что через отношения с Дженни вы отомстили Малису за своего отца.
Уильям отвернулся.
– Я оплакиваю ее смерть, мадам, – тихо промолвил он.
– Знаю, Уильям. Малис просил меня поговорить с вами насчет женитьбы. Несмотря на существующие между вами разногласия, вы должны понять, что он любит свою внучку.
– Я тоже люблю Катарину. И могу сам позаботиться о ее будущем, – мужчина скрестил руки на груди. – Мадам! Вы великолепный дипломат. Прошу прощения за то, что Малис занимал ваше время, заставляя решать наши проблемы.
– Но вам в любом случае следует жениться. Вашей дочери нужна мать.
– О ее благе заботятся мои матушка и сестра. Катарина не страдает от отсутствия у нее maman[29]. О ней постоянно пекутся.
Королева вздохнула.
– А как же вы? Такому мужчине нужна супруга и спутница жизни.
– Я весьма признателен за заботу, мадам. Ваше сердце полно любви к невинному ребенку.
– La pauvre petite[30]. Ее мать была моей близкой подругой.
– Мне это известно. Пожалуйста, не торопите меня с женитьбой, – мужчина перевел дыхание, – возможно, когда-нибудь, но не сейчас, мадам.
– Я скажу Малису, чтобы не волновался о благополучии внучки, но вы должны пообещать мне, что найдете себе пару ради моего спокойствия, – вдовствующая королева выглядела крайне серьезной. – Я говорю как ваш друг, Уильям. Больше вы не выглядите joyeux[31]. Кажется, в вашем сердце всегда царит печаль.
Улыбнувшись, он пожал плечами.
– Присутствие рядом дочери смягчает ее, как и ваше дружеское расположение ко мне, мадам.
– Не тратьте на меня попусту свое очарование, месье. Будьте со мной предельно откровенны. Обещайте, что подыщите себе подходящую партию для брака.
– Я постараюсь, мадам, – произнес Уильям, – а теперь прошу вас сказать, зачем вы призвали меня ко двору.
– По другому делу… Мой супруг высоко ценил ваши советы касательно Приграничья.
– Он не всегда им следовал.
– А я буду. Вы хорошо разбираетесь в нравах шотландского Приграничья. И этим сможете мне помочь.
– Сочту за честь, мадам, быть вам полезным.
– До меня дошли сведения, что англичане с помощью золота пытаются перетянуть лордов шотландского Приграничья на сторону короля Генриха, – сообщила королева.
– Мадам, – прервал ее Уильям, – ко мне самому не так давно обращались с этим делом. Я тоже собирался поговорить с вами об этом.
– Вы знаете тех, кто принял деньги и почему?
Скотт отрицательно покачал головой.
– Пока что нет. Некий английский лорд осторожничает, держа все в тайне.
– Регент и Малис Гамильтон считают, что король Генрих планирует снова пойти походом на Шотландию. Король хочет купить поддержку жителей Приграничья. Он вообще предпочитает править, используя подкуп, похищения и интриги.