– Для меня это не лучшее!
– Твой отец предоставлял тебе слишком много свободы. Ты рома. Ты родилась и росла среди нас. Я позволил тебе отправиться с Армстронгом, узнать больше о своих корнях и традициях гаджо. Я думал, что, если ты выучишь их язык и традиции, тебя не коснутся гонения, от которых страдает наш народ, но я всегда думал, что со временем ты вернешься к ромалам.
– Я наполовину шотландка, как и рома. И я не хочу замуж за Баптиста.
Дед пристально посмотрел на нее.
– Ты собираешься замуж за шотландца?
– Моя мама вышла. Ты ей позволил, – сказала Тамсина.
– Ну… она сбежала с Арчи, – признался дедушка в том, о чем внучка и так знала. – Но он заслужил мое уважение. Он ее любил…
Глаза деда сузились.
– Твоя бабушка говорит, что ты хочешь замуж за шотландского рея. Это правда? Он обещал взять тебя в жены, когда вчера ночью ссорился с теми гаджо? Именно поэтому ты перечишь моей воле?
Внучка отвернулась.
– Ему не нужна такая, как я.
– Нона говорит, что он тебя хочет. Твоей бабушке он понравился. Я не доверяю большинству гаджо, но этот сдается мне хорошим человеком, таким же, как его отец, таким же, как Арчи, – старик нахмурился. – Ты за него хочешь замуж?
Девушка стояла молча. Тамсина просто не могла объяснить своему деду, что за прошедшие несколько дней судьба вертит ею, как хочет. Сердце ее словно поймано в ловушку. Она ничего не решает, ничем не управляет в своей жизни, ее просто безжалостно влечет к Уильяму Скотту. Она начала желать его всем своим юным сердцем.
– Я бы предпочла его Баптисту, – осторожно ответила она.
Нахмурившись, Джон Фо почесал себе подбородок.
– Что твой отец думает насчет этого шотландца? Он вообще о нем знает? Он не против такого зятя?
– Отец его знает, – произнесла Тамсина и, чуть помедлив, добавила: – И не против.
– Чалай, – задумчиво молвил дедушка. – Я старше тебя, и я вожак табора. Я даю тебе право выбирать – или Баптист, или рей.
– Выбирать? – переспросила внучка, глядя ему в глаза.
– Ты опозоришь бабушку и меня, если, отказав Баптисту, останешься в таборе незамужней. Ты должна выйти замуж… И чем скорее, тем лучше.
– Это не право выбора. Я не хочу ни за кого замуж!
Джон Фо раздраженно взмахнул руками.
– Мне придется изгнать тебя за своеволие и опрометчивые поступки.
– Изгнать? – не поверила Тамсина.
Изгнание из табора считалось среди ромалов жестоким наказанием. Хотя девушка и не поверила в серьезность дедовских намерений, услышанное ее очень обидело.
Старик вздохнул.
– Я пойду на это, если другого выхода не будет. Повинуйся мне. Сделай нас с бабушкой счастливыми. Выйди замуж за одного из этих двух мужчин. Это справедливое предложение.
Девушка покачала головой.
– Ты не понимаешь.
– Если ты любишь рея, я отпускаю тебя с ним, – дед потупился. – Я позволю это в память о твоей матери. Она бы хотела, чтобы ты обрела счастье.
Тамсина понимала, какого труда ему стоило произнести это. Сердце екнуло в груди, преисполненное благодарности, однако девушка прекрасно осознавала, что, каким бы сговорчивым ни казался дедушка, на самом деле он оградил ее свободу жесткими рамками.
Старик не сводил взгляда с внучки.
– Пришло время обзавестись тебе своей семьей, своим домом. Решай кто.
Сердце Тамсины громко стучало. Нелегко было покориться этой давящей на нее власти. Слишком много было в ней того духа свободы и независимости, о котором Джон Фо не имел ни малейшего представления. Нет, она не могла согласиться на брак ни с одним из этих мужчин. Один мужчина ей противен, другой – недосягаем.
– Я не могу на это согласиться, – прошептала она.
– И что ты будешь делать? Жить в отцовской башне? Жизнь среди гаджо не принесет тебе счастья. На самом деле ты кочующая душа, как все ромалы, – старик теперь смотрел мимо внучки. – Нона! Ступай сюда и скажи внучке, чтобы слушалась меня!
Бабушка спустилась с подножки кибитки и заспешила к ним. Юбки развевались. Монеты и цепочки на шее звенели. Она остановилась между мужем и внучкой.
– Я достаточно услышала из кибитки, – сказала старуха. – Весь табор это слышал, пусть даже они отворачивались из вежливости.
– Скажи ей, что она должна выбрать себе мужа, – молвил Джон Фо.
– Шотландец ее хочет, – сказала Нона. – Я видела желание в его взоре. Супруг! Ты должен предложить ему лошадь, двух лошадей. У него есть большой каменный дом, много земли и золота. Что есть у Баптиста? Только двое хнычущих детей и костер под открытым небом, который надо поддерживать.
– Если она выйдет замуж за Баптиста, старая ссора между табором Фо и табором Лалло забудется, – возразил дед.
– Рей – хороший человек, – сказала Нона. – Он богат и красив. Ромалам будет только польза, если Чалай выйдет за него замуж.
– Пожалуйста, забудьте об этом, – взмолилась Тамсина.
– Покажи мне свою ладонь, Чалай, – Нона схватила внучку за правую руку и расправила ей ладонь. – Я смотрела ее много раз, но позволь взглянуть еще. Видишь, девочка. Твоя линия сердца четко очерчена и скошена. Ты прячешь свою чувственную натуру за напускной дерзостью.
Тамсина кивнула. Она и сама изучала собственную ладонь и пришла к таким же выводам. Джон Фо нагнулся поближе, с интересом разглядывая ладонь внучки, пока его жена продолжала вещать.
– Впереди тебя ожидают любовь и удача… Ты способна на большую, сильную любовь. Видишь, как линия сердца углубляется и заворачивается вниз… Большое, любящее сердце, – она рассматривала кончики внучкиных пальцев. – Но вот… смотри… как много сомнений тебе надо преодолеть, чтобы обрести свое счастье. Тебе предстоит прежде многому научиться. Если ты не готова, то никогда не сможешь заслужить любовь.
– Моя судьба – одиночество. Я и сама это знаю.
Нона отрицательно замотала головой.
– Ты боишься увидеть ожидающую тебя радость. Посмотри на эту тонкую линию, – Нона дотронулась до малюсенького бугорка у основания большого пальца Тамсины. – Видишь, как она тянется вдоль линии жизни? Это особый знак, Чалай. Линия предвещает любовь, которая войдет в твое сердце, став с ним единой.
Тамсина подалась вперед.
– Линия слишком нечеткая, поверхностная. Мне казалось, что эта линия ничего не значит.
– Эта линия нечеткая и поверхностная только потому, что ты отрицаешь силу собственного сердца, – заметила Нона. – Ты повторяешь, что никто тебя не хочет, но ты должна отыскать мужчину, который предназначен тебе судьбой, мужчину, которого полюбишь. Твоему сердцу нужен подходящий мужчина.
– Избранник судьбы?
Тамсина изумленно уставилась на бабушку. Она часто разглядывала свою ладонь, но не сумела правильно прочесть линию, свидетельствующую о родственной душе, которую ей предстоит найти. Возможно, Нона права, и она сама мешает себе обрести счастье.
– Он избран судьбой еще до твоего рождения, – заявила Нона. – Все яснее ясного написано на твоей ладони.
Избранник судьбы. Слова отдавались эхом в ее голове. Девушка сжала левую руку, думая о небольшом порезе у нее на запястье. Теперь она думала о превратностях судьбы.
– Удача приходит и уходит в зависимости от того, какие решения мы принимаем, – сказала бабушка. – У тебя – любящее сердце. Я вижу в будущем твою свадьбу и великое счастье, однако этому не бывать, если ты ошибешься в своем выборе.
– Баптист, – сказал Джон Фо.
– Красивый шотландец, – хмурясь на мужа, возразила Нона.
– Перестаньте!
Тамсина замотала головой.
– А теперь взглянем на другую, – произнесла Нона и взяла внучкину левую руку.
Тамсина тотчас же прикрыла ее правой. Нона указала пальцем на нужное место.
– Вот тут.
Тамсина, Нона и Джон Фо одновременно склонили головы, так что слегка даже стукнулись лбами.
– Правая ладонь всегда отличается от левой, – продолжала Нона. – Левая ладонь указывает на те качества характера, которые даны человеку при рождении. На правой отображены изменения, привнесенные твоими поступками и мыслями. Смотри!
Бабушка дотронулась до ее кожи. Тамсина всмотрелась. Линия вилась параллельно с глубокой кривой линией ее жизни.
– Эта линия намного более отчетлива, чем на твоей правой ладони. Судьбой тебе предназначена большая, страстная любовь, – старушка улыбнулась. – Но ты должна не мешкать, когда эта любовь войдет в твою жизнь, – бабушка пожала плечами, – иначе ты все потеряешь.
Джон Фо взялся за руку Тамсины, желая как можно лучше разглядеть линии на ладони внучки. При этом ткань рукава задралась, обнажая порез на запястье.
– Что это? – спросил дед.
– Знак обручения! – воскликнула Нона.
– Это… э-э-э… случайность, – заикаясь, произнесла Тамсина.
– Но у пригожего шотландца я видела похожий порез. Я видела это у него на руке прошлой ночью, когда лечила его рану!
Нона всплеснула руками.
– Муж, я же тебе говорила! Они с реем обручились!
– Почему ты ничего нам не сказала? – требовательным тоном спросил у внучки дед. – Это даже не обручение, это настоящие брачные обеты. Ты пообещала себя этому мужчине и ничего нам не сказала?
Тамсина вздохнула. Склонившись к ним, девушка объяснила настолько доходчиво, насколько смогла, что произошло у нее с Уильямом Скоттом в темнице замка Масгрейва. Потом она постаралась объяснить, почему молчала об этом.
– Судьба сама решила соединить вас! – воскликнула Нона. – Ты думала, он тебя не захочет? Ты считала, что мы не одобрим твой выбор? Но мы одобряем.
Нона заулыбалась.
– Если ты его хочешь в мужья, мы не против, – сказал Джон Фо.
– Но наш союз – всего лишь случайность. Мы ничего не планировали. Я не уверена, имеет ли случившееся хоть какое-то значение.
– Имеет, – заявил Джон Фо. – Если ты будешь пренебрегать случившимся, ты принесешь много несчастья и себе, и ему, не говоря уже о нас, твоей семье. Если ты недовольна чем-то, то должна разорвать эту связь, развестись в соответствии с традициями нашего народа.