Девушка догадалась, что ее спутник шутит. Вообще-то, «девушка» по-шотландски произносится почти так же, как «птичка».
– Ну… да, похоже на то, – согласилась она.
– А вот там растут васильки…
Приближаясь к Рукхоупу, они ехали по извилистой дороге.
– Их тоже называют цыганскими цветами.
Мужчина взмахом руки указал на голубые цветочки на длинных, тонких стебельках, которые росли у восточного края дороги, окрашивая собой луг.
– Их здесь много растет. Васильки растут свободно, пускают, где захотят, корни и побеги.
– Они яркие и красивые, эти цыганские цветы, – сказала Тамсина.
Мужчина повернул голову. Край шлема затенял ему лицо. Уильям оглядел ее с ног до головы.
– Да, – тихо произнес он и отвернулся. – Однажды я приезжал в табор цыган вместе с королем Яковом. Это был другой табор, не твоего деда. В противном случае я бы узнал его, а он – меня.
– Король Яков тоже заезжал в табор деда, – сообщила ему Тамсина. – Я была там, когда он приезжал. Я запомнила короля: молодой человек, рыжеволосый, тощий и длинноногий. Король переоделся в рубище нищего. Он пришел один, хотя, если не ошибаюсь, король несколько раз и до этого виделся с моим дедом. Тебя точно с ним не было. Я бы тебя не забыла.
Уильям пожал плечами.
– Я очень похож на любого встречного, – возразил он. – Темноволос и высок. Таких, как я, очень много.
Тамсина отрицательно замотала головой.
– У тебя глаза цвета васильков. Они сверкают, словно искорки.
Взглянув на девушку, мужчина снял с шеи шарфик.
– По сравнению с твоими даже шелк кажется тусклым.
Тамсина почувствовала, что краснеет. Уильям обернул шелковую ткань вокруг верхней части ее руки и заткнул края непослушными пальцами.
– Я знаю, что вы были дружны, но… – поколебавшись, девушка все же продолжила, – я знаю, что ты был пленником короны.
Мужчине было все равно, что она о нем знает.
– Моего отца повесили за грабеж, а меня взяли в заложники, чтобы подчинить себе мою родню, – сказал он. – Меня держали в темнице, пока не придумали, что со мной делать. В те времена граф Ангус держал юного короля на коротком поводке. Его величество тогда был весьма смышленым юношей. Он очень скучал. Ему отчаянно нужен был товарищ. Меня поселили рядом с королем и позволили учиться и веселиться вместе с монархом.
– Ты получил образование вместе с королем? – воскликнула девушка. – Тебе очень повезло.
– Пожалуй, ты права, – согласился Уильям, – хотя я с легкостью променял бы все это ради жизни, которую у меня отняли.
Тамсина повернулась к нему, ожидая разъяснений, но он больше на эту тему не говорил.
– Когда Якову исполнилось шестнадцать лет, он обрел права, – продолжил Уильям, – лично меня это не коснулось. Только после моего двадцатого дня рождения король Яков официально даровал мне свободу. После этого я жил при дворе либо сопровождал короля во время его путешествий по стране. А еще я много самостоятельно путешествовал по делам короны.
– Ты предпочел остаться при дворе после освобождения, а не вернуться в Рукхоуп? – удивилась девушка.
– Иногда я туда приезжал, вот только моя семья уже не жила в замке, – сказал Уильям. – Башню в жилом состоянии поддерживали родственники, посланные Скоттом из Букклоча, главой нашего клана. Мать, сестра и брат жили в это время в Бретшоу вместе с Робертом Максвеллом, моим отчимом, но мне не хотелось туда ехать. Я жил во дворцах, где останавливался королевский двор: в Эдинбургском, Фолклендском, Линлитгоу и Стерлинге. Мог жить в своем собственном доме в Эдинбурге. В прошлом году моя мама овдовела. Вместе с моей сестрой, которая тоже к тому времени овдовела, она захотела вернуться в Рукхоуп. Поэтому я решил жить здесь. Они заботятся о моей дочери.
– Ты очень близок с родней? – поинтересовалась девушка.
Мужчина кивнул.
– Да.
Отрывистый ответ. Пунцовый румянец на щеке. Дергающийся желвак на скуле. Она наконец поняла, какое большое значение занимает в его жизни семья. Впрочем, это его дело, поэтому больше спрашивать об этом она не стала.
– Когда твой срок в заложниках закончился, ты путешествовал с королем Шотландии? Это, должно быть, весьма интересно.
Уильям грустно улыбнулся.
– Да. В определенном смысле слова я вел себя как цыган.
Он взглянул на девушку.
– Ты скитался по миру? – поинтересовалась она.
– По поручениям короля… Да… Я бывал в Англии, Дании, ездил во Францию, Италию и Германию. Во всех этих странах, куда бы я ни попадал, повсюду натыкался на цыган, ехавших по дороге, разбивших лагерь в чистом поле либо торгующих на ярмарках.
Тамсина кивнула.
– Я слыхала, что ромалы путешествуют повсюду на континенте, а также в восточных странах. В Англии и Шотландии их тоже хватает, хотя англичане в последнее время начали на своих судах депортировать их в Данию. Мои дедушка и бабушка, когда были молоды, перебрались в Англию из Франции, а затем переехали в Шотландию.
– Как я понял, они уже долгое время держатся границ Шотландии?
– Они останутся здесь до тех пор, пока им рады, как мне кажется, – улыбнувшись, ответила Тамсина. – Когда я была еще маленькой, то жила с ними, знала только их язык и французский. Отец привез меня в Мертон, когда мне было шесть лет. Его бабушка Мэйси жила там. Она пыталась меня воспитывать, вот только я ничего не знала ни по-шотландски, ни по-английски. Папа нанял мне учителя, который говорил по-французски и по-шотландски. Благодаря святому отцу я научилась не только разговаривать. Он научил меня читать по-английски и латыни, а также обучил арифметике.
Уильям окинул девушку взглядом.
– Образованная цыганка. Даже не верится.
– Мы оба образованы так, как не свойственно людям нашего происхождения. Я тоже люблю путешествовать, как и ты. Расскажи о своих путешествиях с королем.
Мужчина пожал плечами.
– Самым интересным было сопровождать его, когда король путешествовал не под своим именем. Ему нравилось бродить по стране, переодевшись в нищего либо крестьянина. Он называл сам себя Добрый малый из Баланжеха. Иногда случались неприятности, особенно на постоялых дворах. Несколько раз мы участвовали в стычках, которые были вызваны ссорами после игры в кости либо острыми противоречиями из-за дел Приграничья. Пару раз мне пришлось выручать короля, когда ссорящиеся либо дерущиеся с ним понятия не имели, с кем имеют дело. Впрочем, чем чаще Яков пускался в подобные авантюры, тем более узнаваемым он становился. – Улыбка скользнула по его лицу. – Шотландцы не простаки. То и дело кто-нибудь из встречных говорил своему спутнику: «Вот идет король, переодетый в нищего».
Девушка хихикнула.
– Ты бывал вместе с ним в цыганских таборах?
– Да, хотя лично я прежде не бывал в таборе твоего деда. Яков, помнится, называл в беседе со мной египетского графа по имени Джон Фо, который вылечил его коня. За это он был очень ему признателен. Должно быть, это и был твой дед.
Тамсина кивнула.
– Да. Он несколько раз бывал у дедушки, даже приглашал приехать со своей труппой и выступить перед королевским двором. Три года назад, когда дед побывал вместе со своим табором в Фолклендском дворце, король подписал документ, дарующий ему привилегии и право беспрепятственного проезда.
Уильям нахмурился.
– Значит, это была труппа твоего деда? Я слышал об этом выступлении и королевской милости. На многих выступление его труппы произвело приятное впечатление.
– Значит, ты знаешь, что произошло потом?
– Да. Спустя некоторое время король подписал другое постановление, отменяющее первое. Им он лишал цыган всех привилегий и приказывал цыганам покинуть пределы Шотландии. Помню, он очень сердился, когда его подписывал.
Девушка кивнула.
– Теперь цыганам запрещено жить как в Англии, так и в Шотландии. Таборам приходится пересекать границу туда-сюда, чтобы избежать изгнания либо преследования в обеих странах. Дедушку очень обидело, что король Яков предал их дружбу.
– Король имел склонность часто менять свои решения. Как так получилось, что Джон Фо впал в немилость?
– Дедушка ударил его, – сказала Тамсина.
Уильям удивленно приподнял брови.
– Ударил самого короля?
– Спустя два года король приехал в табор, переодетый селянином. Он был пьян, только что с постоялого двора, где играл в кости. Когда король приехал в табор, он стал весьма грубо приставать к одной девушке. Деду пришлось ударить его по голове бутылкой вина, которую король ему привез.
Потрясенный, Уильям часто заморгал.
– Джону Фо повезло. За такое он мог бы жизнью поплатиться.
– Возможно, его спасло то, что король Яков считал моего деда графом среди своего народа, а еще он уважал его за то, как умело тот лечит лошадей. Он даже просил мою бабушку предсказать ему будущее.
– Она предрекла ему долгую жизнь и удачу? Ничего этого Якову не судилось.
Тамсина любовалась голубыми цветами, росшими по обочинам дороги.
– Бабушка увидела правду прежде, чем она стала ясна другим, – сказала девушка. – Она узнала, что король умрет рано. Я знаю, что бабушка предупреждала короля Якова, чтобы тот следил за своим здоровьем, но иногда никакая предосторожность не поможет. Иногда судьба оказывается намного сильнее.
– Судьба многим навязала свою волю, – заметил Уильям.
– Да, – взглянув на мужчину, Тамсина почувствовала, что настроение его портится. – Король умер, а его малютка дочь заняла престол.
– Посадить на королевский трон малютку, у которой только-только прорезаются зубы, – куда большая беда, чем ты можешь вообразить.
– Это только на руку ромалам, – заявила девушка. – Сейчас Тайному совету не до них. У моего деда до сих пор имеется охранная грамота, подписанная королем Яковом. Он не стесняется ею пользоваться. Многие шотландцы не знают о втором постановлении монарха, которое изгоняет нас из страны, поэтому дед до сих пор пользуется прежней милостью короля. – Неожиданно, склонив набок голову, она спросила: – Ты видел маленькую королеву Марию?