– Я только об этом и думал все дни, что мы были вместе.
Уильям протянул руку и нежно, взяв за подбородок, повернул ее лицо к себе.
– По правде говоря, я думал, что сойду с ума от желания, но все равно держался.
Вздохнув, девушка сомкнула веки, затем снова открыла глаза. Надежда брала верх над ее страхами. Но мысленно она призналась себе, что не совсем правильно его поняла.
– Это огонь желания заставляет тебя это мне говорить?
– Желание ничтожно по сравнению с той любовью, которая меня пожирает…
Он провел пальцем по ее подбородку.
– Признаю, в моей жизни бывало, что я ошибочно принимал страсть за любовь, но теперь я знаю разницу между ними.
Уильям придвинулся еще ближе. Рукой он приобнял ее за талию. Его дыхание обдувало ей щеку.
– Мне кажется, они очень близки по своей природе… страсть и любовь, – произнесла Тамсина.
Сердце ее бешено стучало в груди.
– Да.
Его губы коснулись ее кожи. Девушка начала таять от его теплоты.
– Одна разжигает тело, – прошептал Уильям, – другая – душу.
– Ах!
Его губы были так близки к ее губам, что их дыхания смешивались.
– И кто же я для тебя?
– Ты, – прошептал он, – все и даже больше.
Рука, приобняв, увлекла Тамсину вперед. Расстояние между лошадьми было небольшим. Девушка прижалась к нему и обвила его рукой за шею. Поцелуй стал глубоким, страстным. Лунная, тихая ночь вокруг благословляла их.
Тамсина упивалась его поцелуями, как путник, который изнемогал от жажды и вдруг нашел источник. Отстранившись, Уильям убрал пряди волос, спадающие ей на лоб, и улыбнулся. Как же ей нравилось, когда он ей так улыбался!
– Тамсина… – он сжал ее лицо между своими ладонями. – Я не могу тебя сейчас отпустить. Возможно, судьба нас свела вместе, но теперь ты крепко овладела моим сердцем. Я с самого начала не испытывал желания расторгнуть наш брак.
– Я тоже не хотела, – затаив дыхание, молвила девушка.
Она погладила его по шее. Кони внезапно всполошились, и Уильям схватил Тамсину за руку, чтобы не дать упасть с седла.
– Ты сейчас упадешь в вереск, – предупредил ее Уильям.
– Упади вместе со мной, – прошептала она.
Девушка еще раз его поцеловала. Мужчина рассмеялся. Его радость растопила ее сердце.
– Вереск – мягкая постель для цыганки и сорвиголовы, – сказала она.
Из-за собственной смелости дыхание у нее участилось. На что она только сейчас намекнула?
– Девочка моя, – глядя на нее сверху вниз, произнес Уильям, – моя милая, красивая цыганка. Давай обождем. Я не хочу возлежать с тобой в вереске под луной, как бы сильно ты сейчас меня ни искушала.
– Почему? – спросила Тамсина с сожалением в голосе.
– Это случится, когда мы окажемся на теплой, мягкой постели, если ты не передумаешь к тому времени.
– Не передумаю, – спокойно ответила Тамсина.
Уильям улыбнулся, затем посерьезнел и провел пальцами по ее шее, вызывая в теле девушке приятную дрожь.
– Я должным образом возлежу с тобой, любимая, – молвил он.
Сердце ее бешено стучало в груди при звуках его голоса.
– Но прежде мы сделаем все, как полагается, и произнесем брачные клятвы перед священником.
– Как желает твоя матушка, – кивнула Тамсина.
– Как я хочу, – молвил Уильям.
Мужчина осторожно привлек ее к себе. Девушка прижалась щекой к его покрытой кожей дублета мускулистой груди.
– Когда я увидел, как Джок и Анна клянутся в любви и преданности друг другу перед святым отцом, когда я осознал, как сильно они любят друг друга, то понял, что хочу пройти этот ритуал вместе с тобой.
– Ты и словом не обмолвился об этом, когда вернулся в Рукхоуп, – сказала Тамсина. – Ты мог бы прийти ко мне и похитить, как Джок Анну. Я бы не стала перечить.
Мужчина прижался щекой к ее лбу.
– Думаю, я просто боялся, – ответил он.
– Меня?
– Что-то мне подсказывало, что надо обождать удобного момента… пожалуй… Но когда ты гадала мне на картах таро, ты заставила меня думать, и мне ужасно захотелось перед тобой открыться.
– Это из-за карт, открывших твою судьбу? – спросила она.
– Ну да, судьбу, – целуя ее в лоб, сказал Уильям. – Но больше из-за того, что ты сказала касательно сомнений и страхов, о том, что в моей власти изменить свою жизнь. Мне очень хотелось объясниться с тобой. Я почти уже заключил тебя в объятия перед матушкой и сестрой…
– А вместо этого ты сбежал к своим арендаторам.
– Да. Я объехал все свои земли вдоль и поперек, Тамсина. Я никогда не вел себя как трус, всегда поступал решительно, однако ты застигла меня врасплох, словно грабителя посреди ночи, напала из засады и закрутила…
– Но ты все же избрал верный путь, – молвила девушка.
– Это ты показала мне путь, по которому следует ехать, – сказал Уильям.
– Путь, по которому нам надо ехать вместе…
Девушка приподняла голову, напрашиваясь на поцелуй, – от его ласк у нее все еще кружилось перед глазами.
– Нас свела судьба, – молвила она.
– В таком случае будем надеяться, что судьба довольствуется нашей покорностью и оставит нас в покое, – сказал Уильям. – Лучше мы поспешим в Мертон и расскажем все твоему отцу.
– Эта весть весьма его порадует, – улыбнувшись, согласилась с ним Тамсина.
Уильям поднес ее маленькую левую руку к своим губам и поцеловал ее с тыльной стороны так, словно это была рука королевы. Затем он перевернул ее и поцеловал ладонь.
Что-то задрожало внутри нее. Девушка зажмурилась. Удовольствие затопило ее душу вместе с острым, манящим осознанием того, что он любит ее беззаветно, без всяких ограничений и страхов. Она искала любовь всю свою жизнь и уже думала, что никогда ее не найдет. Теперь она обрела ее вместе с сыном лучшего друга ее отца.
Когда Тамсина снова взглянула на него, она не доверяла собственному голосу. Девушка смогла лишь слабо улыбнуться сквозь пелену струящихся из глаз слез и взялась за поводья. Уильям развернул своего коня, чтобы от нее не отстать. Потом он взял ее за руку и крепко пожал.
Скача подле, Тамсина ощущала, словно ее сердце нежно укачивают.
– Что за свет? Пожар? – спросила Тамсина, когда дорога гуртовщиков привела их на землю Армстронга.
Впереди в лунном свете вздымалась черная каменная громада Мертон-Ригга.
Уильям взглянул туда, куда указывала рука ее спутницы. Мужчина нахмурился, не понимая, откуда посреди деревьев мог появиться золотистый движущийся огонек.
– Факел, полагаю, – предположил он. – Вскоре мы выясним.
Уильям заподозрил, не скотокрады ли это… Хотя в такую ненастную ночь… Эта мысль его обеспокоила. Уильям пришпорил гнедого. Тамсина от него не отставала, хотя держалась чуть поодаль.
Дорога сначала вела вниз, затем снова начала подниматься, змеясь по гребню холмов. Уильям и Тамсина въехали на вершину очередного холма и остановились. Отсюда открывался отличный вид на Мертон-Ригг. Окруженная крепостной стеной и рвами башня вздымалась на вершине следующего холма. Густой лес чернел под расплывчатым пятном луны.
Вдоль внешней крепостной стены двигался яркий огонек. Прищурившись, Уильям различил нескольких всадников. Один из них держал факел. Всадники доскакали до распахнутых ворот с поднятой решеткой, но устремились дальше вокруг стены… Уильям и Тамсина стояли и наблюдали… Всадники заехали за крепостную стену и через некоторое время выехали с другой стороны, продолжая кружить вокруг замка.
– Какого черта? – выругался Уильям, обращаясь скорее к себе, чем к Тамсине.
– Это мой отец и еще кое-кто из родни, – сказала девушка. – Я узнала его по шлему. Факел держит не он. Арчи Армстронг скачет посередине. Кажется, он держит под уздцы лошадь, которая мчится за ним.
Прищурившись, Уильям вглядывался во тьму.
– Да, – медленно выговаривая слова, согласился он. – Их там восемь или десять. Они скачут по кругу… Премного благодарен… – пробурчал мужчина себе под нос, совершенно сбитый с толку. – Кони сделали уже четыре или пять кругов, пока мы тут стоим… Они заходят на следующий…
– Они что, устроили скачки?
– Никто не пытается обогнать друг друга. Не думаю, что кому-либо придет в голову выпустить лошадей поразмяться в такую туманную ночь. Они скачут так, словно куда-то едут ночью, вот только постоянно скачут по кругу.
Тамсина вытянула шею, вглядываясь в ночь.
– Может, в замке устроили что-то вроде бала и они веселятся? Не могут же мужчины играть в футбол верхом на конях посреди ночи?
– Весьма сомневаюсь, – молвил Уильям. – Твой отец прежде такое устраивал?
– Нет, – девушка замолкла, наблюдая, как всадники доскакали до ворот и, не останавливаясь, помчалась дальше. – Это, должно быть, шутка, – пожав плечами, предположила Тамсина. – Иногда он любит донимать Кутберта. Иного объяснения я придумать не могу. Папа любит хорошую шутку.
– Вскоре мы все узнаем, – сказал Уильям.
Мужчина пустил своего коня тихой поступью сквозь заросли вереска. Тамсина последовала его примеру. Спустя несколько минут они приблизились достаточно, чтобы стали видны лица тех, кто скакал с Арчи.
– Все они – из клана Армстронгов, – сказала девушка.
Уильям видел, как кавалькада появляется из-за крепостной стены. Арчи ехал посередине, а за ним… Лица всадника не было видно, однако Скотт сразу узнал знакомую фигуру, нескладную и грузную, скачущую на лошади позади лэрда Мертон-Ригга.
– Кажется, твой отец собрался вывести из себя Масгрейва, – заметил Уильям. – Видишь, он держит за повод коня Джаспера.
– Что? Если б это был Масгрейв, отец засадил бы его в темницу, а не выгуливал по своим землям. Как по мне, это верх глупости…
Один из всадников отделился от кавалькады, а остальные, миновав ворота, стали заходить на очередной круг.
– Это один из двоюродных братьев отца, – сказала Тамсина. – Вскоре мы узнаем, в какие игры они играют.
Мужчина галопом мчался к ним. Взмахом руки он дал знак, чтобы ехали к воротам. Уильям заметил, что мужчина примерно того же возраста, что Арчи. Вид он имел несколько грубоватый. В кожаной куртке, с