– Слишком поздно?
– Отец держал ее под замком, Дженни слишком ослабела, чтобы протестовать. Когда она сказала, кто отец ребенка, и попросила послать за мной, Малис пришел в ярость. Дженни, которая была на восьмом месяце беременности, сбежала посреди ночи и направилась в Рукхоуп, надеясь, что я соглашусь на брак с ней.
– Весьма глупо с ее стороны, – заметила Тамсина.
– В определенном смысле она была весьма недалекой девушкой. К тому времени, как Дженни добралась до ворот нашего замка, у нее уже начались схватки. Мои матушка и сестра помогали ей во время родов. Роды выдались непростыми, – Уильям взъерошил свои волосы. – Я послал за священником, однако Дженни умерла ранее, чем святой отец успел к нам добраться. Она истекла кровью… Дженни не заслужила столь горькой участи.
Вздохнув, Тамсина подалась вперед, преодолевая разделяющее их расстояние. Ее рука коснулась напряженных мускул под льняной рубашкой.
– Господи, Вилли.
– Вот так вышло, что Катарина досталась мне, а не Малису, – сказал он. – Она родилась в моем замке. Она моя дочь. Я позволял ему приезжать к внучке, хотя моя матушка и была против. Я не разлучал деда и внучку. Кажется, он ее любит, однако Катарина останется расти под моей крышей.
Теперь его голос звучал жестко.
– А баллада? Кто ее сочинил? – спросила Тамсина.
– Кто его знает?! Какой-нибудь талантливый бард. При дворе нет недостатка в поэтах, к тому же много ходило слухов, будто бы я отомстил таким образом ее отцу. Люди понятия не имеют, как было на самом деле, однако любят подобного рода истории.
– И ты живешь с этими слухами?
– Все равно не удастся их разуверить, поэтому я даже не пытался.
– Уверена, тебе бы хотелось опровергнуть это злословие и вернуть себе доброе имя.
– Я предпочитаю иметь плохую репутацию, чем испортить доброе имя Дженни, – сказал Уильям. – При дворе ее очень любили. Пусть уж лучше думают, будто бы Статный Лэрд ее соблазнил. Не хочу марать память о ней правдой.
– Вилли! Мне кажется, ты ее не любил, – вымолвила Тамсина.
– Я благодарен ей, – голос его внезапно зазвучал глуше, – за Катарину.
Тамсина ощутила, как комок подкатывает к ее горлу. Слезы заблестели в ее глазах. Она кивнула, не в состоянии что-либо сказать. Ее переполняли сочувствие и любовь. Всхлипнув, девушка протянула любимому свои руки, и Уильям тотчас же заключил девушку в объятия. За окном хлестал дождь, раздавались раскаты грома, однако в душе Тамсины царил мир. Она оказалась там, куда ей хотелось попасть больше всего на свете.
Глава 27
О, девушка, любовь моя!
Где твоя алая роза,
Что росла у замка?
Ибо я подобен росе
На лепестке этой розы.
Он чувствовал себя так, словно увидел рай и получил вчное искупление своих грехов. Уильям тосковал по ней и боялся, что навсегда ее потерял среди разлитого вина и глиняных черепков в большом зале. В одно мгновение он испытал благодарность, облегчение и любовь, чистую, настоящую любовь… Его губы нашли ее уста. Он целовал ее до тех пор, пока у обоих не перехватило дыхание. Наконец Уильям отстранился, удерживая ее голову руками. Оба тяжело дышали.
– Тамсина, – хрипло произнес он. – Не в моей власти слепить обратно черепки кувшина – на это надеяться не стоит, – однако позволь мне все же попытаться восстановить нашу любовь.
Его поцелуи покрывали ей лоб, веки, снова губы… В ответ девушка всхлипнула, обняла его за шею и привлекла мужчину к себе. Она вся таяла. Изгибы ее тела призывно извивались в мужественных руках Уильяма. Девушка очутилась у него на коленях и прижалась к груди. Мужчина совсем утратил способность думать. Руки его не переставали ласкать, все более разжигая пламя страсти.
Теперь ему хотелось куда больше, чем просто утешения и ободрения. Его желание было столь сильным, что тело начало пульсировать от сладкой боли. С трудом выдохнув, Уильям немного отстранил девушку от себя. Оба теперь лежали на кровати.
– Тамсина, – молвил он. – Я не смогу остановиться, если продолжу в том же духе.
– Не останавливайся, – выдохнула девушка. – Пожалуйста, не останавливайся… Или ты опять боишься поддаться своему желанию?
Мужчина вздохнул, лаская ей спину.
– Я ничего с тобой не боюсь, разве что кувшина, который случайно подвернется тебе под руку…
Хихикнув, девушка снова прижалась к нему.
– Мне скоро надо будет скакать во дворец Линлитгоу, – сообщил ей Уильям. – Масгрейв послал своих людей похитить королеву прежде, чем Арчи его схватил. Я не знаю, кого именно послал Джаспер и каков их план. Молю Всевышнего, чтобы удалось у него все выяснить и прискакать вовремя.
– Слышишь бурю за окном? – молвила Тамсина. – Сегодня ночью никто не станет никуда ехать. Завтра утром будет в самый раз.
– А если завтра утром будет уже поздно? – тихим голосом спросил Уильям.
– В таком случае я не стану тебе мешать.
Девушка выпрямилась в постели. Руки ее потянулись к спутанным волосам. Бусинки поблескивали в тусклом свете. Тамсина дернула сплетенные в косу волосы и поморщилась. Упрямство и легкая тень отчаяния мелькнули на ее лице.
Уильям вздохнул, наблюдая за ней. Он молча протянул руки к ее волосам и взялся ей помогать. Девушка слегка склонила голову, опустив руки на колени скрещенных по-турецки перед собой ног.
– Не надо мне помогать, – сказала она. – Я и сама справлюсь.
– Знаю, – ответил Уильям, – но это не отнимет у меня много времени.
– Ступай, если должен. Этот урок я хорошо усвоила у тебя, Вилли Скотт, – произнесла она.
Из-за того что она наклонила голову, ее слова прозвучали глухо.
– И чему же ты научилась?
Мужчина вытащил ниточку бусин из ее волос, чувствуя, как коса рассыпается тяжелым шелком у него в руке.
– Похоть нетерпелива, – сказала она, – а вот любовь – само терпение. Это огонь, который не погасить.
– О Боже, – прошептал он.
Зажмурив глаза, Уильям склонил голову. Его сердце готово было выпрыгнуть из груди, а душа словно пробудилась ото сна. Мужчина впился губами в ее уста, а затем вернулся к прежнему занятию. Не спеша, Уильям принялся деловито расплетать другую косу, засыпая покрывало бусинами, которых в темноте видно не было. Тамсина безмятежно сидела, а он тем временем пропускал ее волосы сквозь пальцы, освобождал их и отпускал на волю, разглаживая кудряшки и превращая их в блестящие шелковистые волны.
Уильяму с трудом удавалось хранить фальшивую безмятежность, когда его тело и сердце бунтовали. Все, что он делал пока, было всего лишь прелюдией к тому, что он хотел от нее и ради нее. Если он проявит терпение и заботу – Уильям это прекрасно понимал, – то сможет освободить не только ее волосы. Мужчине хотелось избавить девушку от тех ограничений, которые Тамсина сама на себя наложила много лет назад, решив, что она некрасивая. Когда Тамсина оказывалась в его объятиях, Уильяму хотелось, чтобы она чувствовала себя красивой и желанной.
Он поспешно покрыл ее шею дорожкой из поцелуев… затем выудил очередную нить мерцающих бусин, которая до этого обвивала толстую прядь волос.
– Женщины проявляют куда больше способностей к архитектуре, чем принято считать, – заметил Уильям.
Выдернув последнюю нить бусин, он распустил всю косу. Тамсина рассмеялась. Сладострастный звук вызвал в его душе сильнейший трепет.
– Ты – моя девушка, – произнес он, вытаскивая последние булавки слоновой кости из ее прически.
Волосы рассыпались густым черным покрывалом на ее плечи.
– Какая ты красавица!
– Цыганка-полукровка, которая не умеет причесываться и одеваться так, как полагается, – промолвила Тамсина.
Ее слова прозвучали легко, без обвинений и горечи, которые прежде слышались в ее голосе. Зажмурившись, девушка издала низкий, гортанный стон, пока его пальцы перебирали ей волосы. Тело его пульсировало от желания, но он сдерживал себя. Он согласен ждать эту девушку хоть целую вечность.
– Тебе не надо заворачиваться в дамастную ткань, вешать на себя нитки бус и щеголять в кринолинах и бюске, чтобы мне понравиться, – бормотал Уильям.
Он массировал ей виски до тех пор, пока по телу девушки не пробежала сладостная дрожь, а сама она издала приглушенный стон.
Мужчина приподнял распущенные локоны Тамсины, которые пахли розами, дождем и женственностью, обмотал прядями пальцы и потянул их на себя. Уильям припал губами к мягким складкам на ее длинной, выгнутой назад шее.
– М-м-м… – выдохнула Тамсина, – но мне нравится красивая одежда. Я хочу так одеваться для себя.
– В таком случае разрешаю, – согласился Уильям.
Мужчина аккуратно привлек девушку к себе и уложил спиной на постель. Тело его пульсировало от страсти.
– Но в нашей опочивальне тебе никакая одежда не нужна, любовь моя, – прошептал он.
Ладони его скользнули поверх ее сорочки, лаская крепкие округлости грудей, плоский живот и длинное, стройное бедро.
– Я знаю, как загладить то, что ты натворила.
Тамсина улыбнулась, потянулась к нему руками и притянула к себе. Поцелуй был очень медленным и чувственным. Лизнув ей губы, Уильям проник языком в ее рот. Страсть действовала на него подобно молодому вину. Его сердце стучало, заглушая звуки ливня. Мужчина крепко прижался к ней, затем перевернул набок. Оба они погрузились в мягкую пуховую перину и подушки в изголовье.
Тамсина принялась развязывать тесемки на горловине его рубашки.
– Я не столь искушена в этом занятии, как ты, – произнесла девушка.
Дернув, она развязала узелок и сняла с мужчины рубашку. Отбросив ее в сторону, Уильям заключил ее теплое тело в свои объятия. Пальцы ее руки переместились к поясу.
– Но я знаю, как тебя раздеть, когда надо.
Ладонь ее коснулись саржевой ткани, застав его врасплох. Прикосновение было непродолжительным, однако тронутая ею часть его тела успела окончательно отвердеть. Застонав, Уильям осторожно схватил ее запястья и прижал к кровати. Стоя над ней, он жадно вглядывался в лицо Тамсины, скрытое в сумраке ночи.