Что это значит? Что он должен ей предложить, чтобы она согласилась? Он подарил ей всю нежность, всю свою страсть. Что ей еще нужно?
Анатоль потряс головой, отгоняя ворох мыслей и вопросов, на которые не мог ответить. Нужно поехать к ней немедленно.
Через несколько часов он уже мчался от аэропорта Хитроу к дому Кристин. В первый раз за эти мучительно долгие шесть недель ему дышалось легко.
Надежда согревала ему душу. Уж на этот раз он сможет уговорить Тиа выйти за него. На этот раз она ему не откажет.
Кристин забрала Ники с очередного занятия по верховой езде и направлялась домой. Ники восторженно делился с ней приобретенными знаниями.
– Нельзя давать пони есть много травы, они от нее толстеют и раздуваются, как воздушный шарик. Они могут лопнуть, – с деловитым видом сказал он.
– Ого! – воскликнула Кристин.
– И нужно чистить пони после каждого заезда. Я чищу Брэмбла, все, кроме хвоста. Джилес чистит хвост. Пони может лягнуться, если рассердится, – добавил он.
– Конечно, – отозвалась Кристин.
– Я причесываю ему гриву, – не унимался Ники. – Я встаю на коробку, чтобы дотянуться. Когда вырасту, я буду слишком большим для Брэмбла, а сейчас я в самый раз.
Кристин ответила что‑то и повернула на дорогу к дому. Солнце светило ярко и заливало сад приятным желтоватым светом, отражалось от крыши и от серебристой машины, которая ехала впереди нее. Каково же было ее удивление, когда из этой машины вышел Анатоль и помахал им. Ники остановился на полуслове.
– Он приехал, он приехал! – радостно закричал мальчик.
Сердце Кристин подскочило и забилось сильнее. По спине пробежал холодок. Следующие несколько минут прошли как в тумане. Кристин остановилась у дома. Ники, полный радости, выскочил из машины и бросился к Анатолю. Тот легко подхватил его на руки и крепко прижал к себе.
Восторг переполнял Анатоля. Ему нравилось, как этот мальчуган встречает его, как крепко маленькие ручки обнимают его за шею. Это так здорово, неописуемо.
– Ух! – воскликнул он, опуская Ники на землю. – Ты становишься все тяжелее и тяжелее.
Он взъерошил черные, как и его собственные, волосы мальчугана.
Кристин медленно вышла из машины и не спешила приближаться.
«Как две капли воды», – подумала она и тут же отогнала от себя эту мысль.
Анатоль повернулся и приветливо помахал ей рукой.
– Привет, – просто и легко сказал он.
Ему очень хотелось подхватить ее на руки, обнять, как он сделал с Ники, но Анатоль сдержался. Не сейчас. Он должен быть прост и дружелюбен. Пока.
Выражение его лица немного изменилось.
– Прости, что без предупреждения. Надеюсь, это ничего, – сказал Анатоль и, немного помолчав, добавил: – Я забронировал номер в «Уайт Харт».
Он не хотел давать Кристин ни единого шанса снова выставить его за дверь.
Она безмолвно кивнула, чувствуя некое облегчение оттого, что ночевать в ее доме он не собирается. Каждый раз, когда она смотрела на Анатоля, щеки ее заливались краской, а кровь закипала от желания.
На нем была повседневная одежда: дизайнерские джинсы, кроссовки и модный свитер. Он выглядел так просто и так замечательно. Кристин ощутила, что сердце ее учащенно забилось.
– Пойду сообщу миссис Хьюз, что ты останешься на ужин, – наконец смогла выдавить из себя Кристин.
Он вскинул брови:
– Если у тебя не было других планов, конечно.
У нее не было планов, кроме как помочь няне Рут искупать Ники, накормить его и уложить спать, а затем поесть самой в гостиной у телевизора.
Она выдавила из себя улыбку.
– Я уверена, что Ники захочет поужинать с тобой.
– Да‑да! – тут же закричал малыш и начал дергать Анатоля за штанину. – Пойдем поиграем. Я сегодня катался на пони. И чистил его. Джилес сказал, что я скоро научусь прыгать.
– Правда? – усмехнулся Анатоль, стараясь сосредоточить все свое внимание на мальчике.
Он старался не смотреть на Кристин, но это было нелегко, потому что она была неотразима в голубой юбке в складку, бледно‑желтой блузе и летних тапочках на плоской подошве. На плечи был накинут кардиган насыщенного желтого цвета, а волосы убраны со лба тонким ободком и свободно спадали по плечам.
Кроме влечения, которое он испытывал постоянно в присутствии Кристин, было еще одно чувство, которое дало о себе знать. Небывалое, не похожее ни на что, сильное, оно перевернуло его сознание с ног на голову. Ему захотелось подойти к ней, обнять, припасть к ее нежным сладким губам и поцеловать так, как бы муж поцеловал жену.
Он настроился решительно.
«Она будет моей. Я должен убедить ее выйти за меня», – подумал он.
В памяти вновь всплыли ее слова:
«Ты почувствуешь».
Он до сих пор не понимал, что она имела в виду, но он должен был выяснить, чего она ждет от него. Для этого он и приехал.
«Я никогда не сдамся, никогда!» – решил он.
Тут Ники снова потянул его за штанину, привлекая к себе внимание. Анатоля переполняли эмоции, он видел, как мальчик рад его видеть, быть с ним. Он широко улыбнулся Ники и позволил ему утащить себя в детскую.
Кристин смотрела, как они скрылись в доме, и ей показалось, будто в этот момент ее ударил кузнечный молот.
Она судорожно отогнала машину в гараж и вошла в дом через кухню, чтобы предупредить миссис Хьюз о планах на ужин. Затем она поспешила в свою комнату, закрыла за собой дверь и смогла наконец вздохнуть свободно.
Кристин понимала, что не сможет постоянно ограждать Ники от общения с Анатолем, но и выносить его внезапные появления, когда все внутри ее переворачивается вверх дном и наизнанку, она тоже не может. Ее взгляд упал на постель, ту самую, где они с Анатолем занимались любовью, где она сгорала от вожделения и желания отдаться ему. Кристин закусила губу. Слишком яркими, слишком чувственными были эти воспоминания.
Миссис Хьюз привезла ужин в гостиную на тележке. Кристин ощутила дежавю. Все повторялось, как и в тот раз, когда Анатоль пригласил самого себя и когда она не смогла отказать ему.
Ники, чистый и свежий после ванны, в пижаме и халате, объяснял Анатолю, что на ужин будет паста, а Анатоль утверждал, что шпинат с печенкой.
– Нет‑нет, – спорил Ники, – это для тебя.
– Вкуснота, – отозвался Анатоль и наигранно погладил себя по животу, – мое любимое.
– Фу‑фу‑фу, – отозвался Ники и сморщился, а затем снова залился смехом.
Кристин попыталась его успокоить. Разыгрываться под вечер не следовало, потом малышу будет трудно уснуть. Да и ужинать с Анатолем так себе занятие. Разве это не глупо?
Но как она может запретить Анатолю видеться с Ники, если тот так к нему привязался? Невольная мысль закралась в голову Кристин: «Если я соглашусь, это может стать нашей нормой жизни…»
На секунду ей показалось, что идеальный образ семьи в ее голове стал поблескивать неосязаемой волшебной пылью. Она, Анатоль и Ники, вместе каждый день, каждую ночь… Семья. Как будто сказка стала реальностью.
В памяти всплыли слова Элизабет Баркут: «Они так хорошо ладят друг с другом» и несказанное «как отец и сын».
Нет! Она отогнала от себя эти мысли и начала помогать миссис Хьюз подавать на стол.
Ситуация с вином снова повторилась, но на этот раз Кристин не почувствовала негодования, что Анатоль принял на себя роль Василиса. Ей начало казаться, что брак с ним был так давно, в прошлой жизни. Воспоминания о нем блекли, он оставался в прошлом, а она шла дальше.
– Ты думаешь о моем дяде, не так ли? – спокойно спросил Анатоль.
Он не сводил с нее глаз с тех пор, как миссис Хьюз вышла из комнаты.
Кристин кивнула и почувствовала, что он взял ее за руку. Она подняла на него глаза в недоумении. В его взгляде она увидела то, чего раньше не было.
Несколько секунд они сидели молча, но тут Ники нарушил тишину:
– Мама, можно я начну есть, пожалуйста.
– Да, – ответила она с улыбкой, – только скажи перед этим молитву.
Ники послушно сложил руки на груди и с ангельским выражением лица, нараспев, произнес молитву, упомянув в конце, что, кто себя хорошо ведет, получает сладенькое, как научил его Джилес.
Анатоль засмеялся, и они начали трапезу. Ники ел пасту, а Кристин и Анатоль куриное фрикасе. Кристин потягивала вино из бокала и думала, что атмосфера за ужином гораздо расслабленнее, чем была в тот раз. Анатоль вел себя естественно, как будто так и должно быть, как будто его место здесь.
Соблазн, какой сильный соблазн…
Кристин постаралась сосредоточиться на том, как весело болтает Ники, как непринужденно отвечает Анатоль.
Когда тарелки опустели, Ники доел свой пудинг и начал зевать, они с Анатолем отнесли его наверх и уложили в кроватку. Как и в прошлый раз, Анатоль пожелал малышу спокойной ночи на греческом. Оказавшись внизу в гостиной, он сказал:
– Думаю, нужно создать для Ники двуязычную среду. Я сделаю все, что от меня зависит, но этого недостаточно, ведь я приезжаю не так часто.
В его голосе не было ни критики, ни назидания.
Кристин кивнула, осознавая, что Ники это пойдет на пользу.
– Да, что‑то нужно сделать, – сказала она и слабо улыбнулась. – Викарий обещал Василису научить Ники классическому греческому через пару лет, но я знаю, что этого недостаточно. Я сама знаю немного, но могу выучить с ним алфавит. Может быть… – она помедлила, – ты мог бы регулярно разговоривать с ним на греческом через Интернет и следить, чтобы Ники читал современные детские книги?
Про совместную жизнь с Анатолем она думать не хотела, поэтому поспешила продолжить:
– Я могу поговорить с его классным руководителем в сентябре, может, он сможет порекомендовать хорошего репетитора.
– Школа? – нахмурился Анатоль.
– Да, Василис записал его в школу раннего развития неподалеку. Там учился когда‑то Джилес Баркут. Она традиционная, но отзывы хорошие. Ники с нетерпением ждет начала занятий.
– Это школа‑пансион? – спросил Анатоль строго.