Он крепче сжал ее руки в своих.
– Прости, умоляю. Я не признал любовь, потому что никогда не испытывал ничего подобного.
Призраки прошлого проносились перед глазами. Жизнь без любви с самого детства.
– Говорят, что любви нужно научиться. И чтобы научиться, нужно быть любимым. Меня никогда не любили, я не мог научиться любить до встречи с тобой.
Он снова посмотрел на нее. В глазах Анатоля Кристин увидела боль, и сердце ее сжалось.
Она крепко сжала его руку в ответ.
– Василис немного рассказал мне о твоих родителях, – сказала она, тщательно подбирая слова, и слабо улыбнулась. – Ты не мог дать мне то же, что я чувствовала к тебе.
– Чувствовала? – переспросил он со страхом.
Кристин крепче сжала его руки в своих. Буря, разворачивающаяся в ее душе, была настолько сильной, что мысли путались и слова терялись. Но она должна была преодолеть это. Она должна найти силы и сказать ему.
– Я заставила себя разлюбить тебя. У меня не было другого выхода. Я должна была, чтобы спасти…
Она замолчала. Затем глубоко вздохнула и продолжила, смотря ему прямо в глаза. Она говорила то, что было у нее на сердце все пять долгих лет:
– Я влюбилась в тебя. Это было глупо, но я не могла не влюбиться. Ты был так добр, ты был принцем из сказки про Золушку.
Кристин отвернулась. Как же тяжело ей было, но она должна продолжать.
– Я не планировала беременность специально, но…
Она резко выдохнула.
– Когда я думала, что беременна, я молила Бога, чтобы это было правдой. Я очень хотела от тебя ребенка, потому что… – она перевела дух, – тогда ты бы точно понял, что любишь меня, ты бы женился на мне, и у нас была бы прекрасная семья.
Кристин почувствовала, как ее руки нервно сжали руки Анатоля при слове «семья».
– Но когда ты мне в лицо сказал, что не женишься, что‑то во мне оборвалось и умерло.
Анатоль вскинул голову и прорычал:
– Ох, что я тогда наговорил…
Он был зол на себя.
– Тиа‑Кристин, – начал он. – Мне нет оправдания, но…
Он замолчал, с трудом подбирая слова.
– Ты представить себе не можешь, как я был напуган, что могу стать отцом. Единственный отец, которого я знал, был мой собственный, и он не был образцом для подражания. Но я изменился, Тиа.
Голос его смягчился.
– Когда я увидел Ники, я понял, как сильно хочу собственную семью. Эти чувства, которые он вызывает во мне, невозможно ни описать, ни передать, но когда я с ним, я ощущаю что‑то особенное.
Она кивнула, высвободила руки и повернулась к нему спиной.
– Однажды я любила тебя и потеряла. Я вышла за Василиса не по любви… Нам обоим так было удобно.
В ее голосе он услышал сомнения. Она что‑то недоговаривает.
Он обнял ее.
– Мы будем счастливы. Я, ты и Ники. Я буду любить Ники как своего сына.
Кристин замерла, как будто превратилась в камень. Она молчала целых пять лет, но теперь она должна сказать правду.
– Я должна признаться тебе.
Анатоль напрягся.
– В то утро, когда ты отчитал меня и сказал, чтобы я не заикалась больше о беременности, я была так напугана, что решила сделать тест, который ты мне купил.
Она замолчала. Правда была тяжела. Сердце наливалось свинцом в ее груди. Но она пересилила себя.
– Он оказался положительным.
Кристин снова умолкла. Анатоль тоже молчал. Казалось, весь мир замер от этой новости.
– Я не понимаю… – наконец медленно произнес Анатоль.
– Оказалось, что даже при беременности могут быть незначительные кровотечения в период менструации. Тогда я этого не знала.
Он был поражен, ошеломлен, растерян.
Кристин продолжила, она должна была рассказать всю правду до конца, другого пути не было.
– Твой дядя пришел тогда на обед чуть раньше и застал меня в слезах. Я рассказала ему все. Он был невероятно добр ко мне. Он успокоил меня, выслушал, утешил и отвез в Лондон, где я обошла немало докторов, и беременность подтвердилась. Зная тебя, нашу историю, зная все подводные камни, он предложил мне решение моей проблемы…
Анатоль закончил фразу за нее:
– Выйти за него, чтобы воспитать моего ребенка как своего.
Он говорил это с такой горечью, с самобичеванием, что Кристин почувствовала колющую боль в сердце. Она давно уже не винила его.
Она вскинула на него глаза:
– Он сделал это для тебя, Анатоль. Он дал твоему сыну дом, любящую семью, он содержал нас.
Лицо Кристин помрачнело. Она вспомнила о Василисе, и ей стало грустно.
– Он знал, что не доживет до того, когда Ники повзрослеет, поэтому я и называла его дедом, поэтому Ники зовет его так.
Она сглотнула и посмотрела на Анатоля. Ей тяжело было говорить.
– Прости меня, Анатоль.
Он мрачно посмотрел на нее.
– Это моя вина.
– Не вини себя.
Кристин оправдывала его. Он взял ее за руки.
– Ты такая великодушная, Тиа, но я виноват. Ты даже не смела заикнуться мне о беременности…
Она крепко сжала его руки.
– Анатоль, пожалуйста. Я все понимаю. Может быть, я должна была сказать тебе, найти в себе силы. Это я скрыла от тебя правду о сыне…
Он не дал ей закончить:
– Я не заслуживал счастья быть отцом.
– Но сейчас ты этого заслуживаешь, – ответила она уверенно и спокойно. – Ты научился любить его, а ребенку именно это и нужно. Любовь. То, чего тебе недоставало в детстве. Но сейчас, – голос ее дрогнул, эмоции переполняли ее, – сейчас Ники твой, ты любишь его так, как и должен любить его отец.
Она поднялась со скамейки. Он тоже встал. Женщина казалась такой маленькой и хрупкой по сравнению с ним, как и всегда. Не выпуская его рук из своих, она посмотрела на него и сказала:
– У тебя будет любящая жена.
Кристин встала на цыпочки и потянулась вверх, чтобы поцеловать его.
Взгляд его смягчился. Он нежно посмотрел на нее и ответил:
– А у тебя любящий муж.
Глаза Тиа засияли счастьем.
Анатоль притянул ее к себе, наклонился и припал к медовым губам.
«Ники мой сын, – ликовала его душа. – Ники мой».
Он подхватил ее на руки и закружил. Кристин визжала и хохотала от переполняющей ее радости.
– Боже, разве есть на свете счастье сильнее, чем познать, что такое любовь, узнать, что ты любишь меня, и что малыш, к которому я прикипел всем сердцем, – мой сын!
Внезапно он стал серьезным.
– Но он сын моего дяди тоже, и я никогда не забуду этого, Кристин. Я благодарен ему до конца жизни за то, что он сделал для тебя и Ники.
Глаза Кристин наполнились слезами.
– Мой дорогой Василис, он был прекрасным человеком. Хотя никогда не был моим мужем в постели. Кстати, ты знаешь, почему твой дядя оставался холостяком? Во время учебы он полюбил девушку, но она была не из его круга. Его родители были против их отношений. Тогда он решил стать учителем и жениться на ней, потому что она была дороже ему, чем богатство семьи Кириякис. Но… – грустно сказала она, – пока он учился в Лондоне, она обнаружила, что беременна. На поздних сроках у нее развилась эклампсия, и она, и ребенок погибли.
Кристин тяжело вздохнула.
– Я думаю, это еще одна причина, почему он женился на мне. Он помнил, как тяжело и одиноко было его возлюбленной.
Анатоль обнял ее.
– Будем надеяться, что сейчас они вместе на небесах. И он, и его возлюбленная, и их малыш. Так же как мы сейчас: я, ты и наш любимый сын Ники.
Он поцеловал ее чувственно, страстно, любяще, и мир вокруг них покрылся золотой сказочной пылью.
Кристин первая отстранилась от него.
– Все это, конечно, замечательно… – сказала она.
Слезы блестели бриллиантами в ее глазах, но на этот раз это были слезы радости, что ее любовь оказалась взаимной…
– Это замечательно, – повторила Кристин, – но, я думаю, нам надо вернуться в дом. Нам предстоит поездка на пляж. Наш сын ждет нас.
Анатоль засмеялся, тепло и радостно, отдавая всю любовь, пылающую в его сердце. Он обнял ее за талию, и они направились к дому, вместе, плечо к плечу, готовые строить новую жизнь, новую семью, вместе.
Эпилог
Маленькая церквушка утопала в цветах. Гостей было мало, лишних людей не было. Семья Баркут с матерью Джилеса во главе сидела в первом ряду. По другую сторону – жена викария, мистер и миссис Хьюз и няня Рут.
Кристин медленно шла по ковровой дорожке к алтарю в нежно‑лавандовом платье, подчеркивающем ее изящество и красоту. За ней шел Ники и поддерживал фату. Процессию замыкала дочка сестры Джилеса Баркута и несла букет.
У алтаря ее ждал Анатоль. Кристин подошла и улыбнулась ему, исполненная счастьем. Ники встал рядом, и викарий начал обряд бракосочетания.
В голове Анатоля звучали слова Кристин: «Ты почувствуешь, ты узнаешь…»
Теперь он точно знал, что ощущал силу любви, ту самую, которая привела его сюда. С этого момента женщина, которую он любит, и ребенок, в котором он души не чает, станут навсегда его жизнью, его судьбой, так же как и он станет частью их жизни.
– Можете поцеловать невесту, – огласил викарий и улыбнулся.
Кристин чуть подняла голову к своему мужу, и Анатоль поцеловал ее в знак вечной любви и верности. Она взяла Ники на руки, а Анатоль взял его из ее рук, и они все вместе повернулись к собравшимся.
Зазвучал орган, зазвенели колокольчики, гости взорвались аплодисментами, а дочка сестры Баркута бежала по ковровой дорожке и бросала перед ними лепестки роз. Они направились к выходу из церкви, сопровождаемые множественными улыбками и радостным смехом. Муж и жена, отец и мать с очаровательным сыном, они шли навстречу залитой солнцем, полной счастья жизни.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.