– Может, и пытались бы, – пожал плечами Егор, – если бы не считали своим. Однако тот факт, что я стреляю не намного хуже коренных и один ухожу на зимовки, многое менял. А многие из коренных и вовсе меня понимали, хотя и вздыхали, что «ай, Егор, шкура зря пропадает!». Но вообще, у них там природу принято уважать. Там совсем другой мир, Том, не такой, как здесь.
– А ведь ты по нему скучаешь.
– Скучаю. Оттого и дом этот купил, не смог ужиться в квартире. Но родился и вырос я все-таки здесь, не там. Так что и остепеняться здесь будет закономернее. Пора, ведь уже не за горами и сороковник. На таком этапе люди должны уже не приключений искать, а задумываться, с чем они к финалу жизни придут.
– Ага-ага, – покивала Тамара. – Помню. Как ты там Вале говорил? Двое детей? Или трое?
– Говорил я об этом, во-первых, не ей, а просто в той компании, в которой она тоже была. А во-вторых, трое, конечно, было бы лучше. Но что об этом мечтать, если ни одного пока нет? Не все в жизни просто, и решать такие вопросы нужно не одному, а вдвоем.
– Да, ситуация. Или, вернее, математика, – вздохнула Тамара.
– А ты ведь сильна в математике, Том. – Егор присел перед ней, оказавшись лицом к лицу и смущая ее своим взглядом. – Так, может, все-таки решишься? И возьмешься посчитать? Тут ведь в общей сложности до пяти максимум, два плюс три, даже на пальцах можно. А уж я бы не заставил тебя об этом пожалеть. Ты ведь знаешь, я почти все могу, что ни потребуется. Постираю, приготовлю, носы ребятишкам вытру. И дом бы этот перестроил своими руками. Чтобы на совесть и на века и чтобы всем в нем места хватало.
– Егорушка… – Тамаре стало не по себе.
Он ведь фактически делал ей сейчас предложение! И пусть после вчерашних его признаний это уже не стало для нее полнейшей неожиданностью, но принять его она все равно была не готова. Равно как и отказывать сразу хорошему человеку вот так, прямо в лоб, тоже не хотелось. И она нашлась:
– Что сейчас строить планы на будущее, если неизвестно еще, где я завтра могу оказаться? Или ты забыл, почему я вообще сейчас здесь и в чем меня обвиняют? И что я по всей стране объявлена в розыск?
– Нет, не забыл. И даже наметил кое-какие действия, которые нужно будет провернуть этим вечером. Но потом все это обсудим, а пока давай-ка позавтракаем наконец. – Егор поднялся и протянул к Тамаре обе руки, предлагая взяться за них.
А когда взялась, поднял ее на ноги. Замер перед ней ненадолго, поправил ей локон. И ушел, сказав напоследок:
– Я сейчас. У меня уже все готово, только разогрею и принесу.
На завтрак у Егора были мясная запеканка и шарлотка с яблоками. После вчерашнего Тамара, конечно, больше напирала на яблоки и чай, хотя первое блюдо тоже оценила по достоинству. Это было что-то новенькое, раньше она такого не пробовала. Поэтому спросила:
– Рецептиком поделишься?
– Вызовешь меня, если дома такое приготовить захочешь. И будем квиты за свинину с грибами, – улыбнулся Егор.
– Да, дожить бы еще до того момента, как я смогу безбоязненно вернуться домой, – вздохнула Тамара.
– Вернешься, Том, – пообещал он ей, и отчего-то она ему поверила.
Помогла ему убрать со стола, а потом, к ее удивлению, он включил телевизор.
– Егор. – Она даже растерялась. – Ты что, «Голубой огонек» решил посмотреть?
– Нет, не огонек. Местные криминальные новости. Мало ли, вдруг что-то новенькое по ним промелькнет из того, что нас с тобой касается. А между делом изложу тебе мои планы на сегодняшний вечер.
– Ну, валяй, выкладывай. – Повинуясь его приглашающему жесту, Тамара присела рядом с ним на диван, на всякий случай краем глаза следя за экраном.
– Они, собственно, таковы: к вечеру я должен выходиться настолько, чтобы сесть за руль, не боясь при этом, что у меня права отнимут. Потом поеду по нынешнему адресу твоей шубки и попытаюсь ее отследить. Если она уже не у своего Максима, то вечером, как он закончит работу, пойдет к нему наверняка: мало радости сидеть дома, наедине с упившимся братцем.
– В прошлый раз именно вечером она как раз возвращалась домой.
– Том, строго говоря, это был уже не вечер, а почти ночь. То ли братец, даже пьяный, все-таки худо-бедно следит за сестрой, то ли она сама боится оставлять его надолго в таком состоянии без надзора. А может, этот Максим живет в таких условиях, что у него просто негде заночевать. Не знаю и не узнаю, пока сам не увижу. Выехать бы пораньше, чтобы точно девушку не упустить. Но увлеклись мы с тобой вчера распитием крепких напитков, а правами рисковать мне нельзя, они у нас с тобой и так сейчас одни на двоих.
– Почему? У меня тоже… – Тамара хотела сказать «есть права», но осеклась на полуслове, вспомнив, что у нее теперь нет вообще ничего: ни машины, ни прав, ни даже паспорта.
Имя только осталось, но и им тоже можно пользоваться исключительно в узком кругу, чтобы ненароком еще и свободу не потерять, потому что Тамара Затонова находится в розыске. Она смогла убедиться в этом воочию, когда вдруг увидела свою фотографию на экране телевизора, сопровождаемую соответствующими комментариями. Правда, диктор не расписывал в подробностях Тамарины «злодеяния», но все равно было крайне неприятно попасть на телеэкран именно в таком амплуа.
– Господи! – Тамара стиснула руки. – Представляю, что сейчас обо мне думают все мои знакомые! И соседи! И со старой работы тоже…
– Том, – Егор приобнял ее, успокаивающе похлопывая по плечу, – не бери в голову. Кто тебя знает, тот не поверит в эту чушь. А кто не знает, те тебя интересовать не должны. Знал бы я, что это объявление все еще крутят, так постарался бы как-нибудь посмотреть эту передачу, чтобы тебя рядом не было. А теперь тише! Давай послушаем, не скажут ли что-то еще.
Они прослушали весь выпуск до конца, но больше никаких новостей по Тамариному делу не узнали.
– Надо будет на днях снова наведаться к следаку, – сказал Егор, выключая телевизор. – Узнать, не появились ли новости у него. Ну, и своими заодно поделиться. Надеюсь, они у нас вскоре появятся.
– Про шубку уже можно было бы рассказать. Якобы ты ее случайно заметил в толпе.
– Ни в коем случае! Не раньше, чем я сам с этими шубковладельцами поговорю. Иначе следак со своими традиционными методами может так вспугнуть наших пташек, что они затаятся и мы их даже за год больше ни разу не встретим. Да и следак начнет на меня коситься: получится, что как-то уж слишком часто я что-то «случайно» узнаю и замечаю. Тут уж и козе будет понятно, что пытаюсь копаться в этих делах. А ведь он меня предупреждал на второй нашей встрече, чтобы я больше ни во что не совался. Так что если уж и идти к нему с информацией, то с такой, которая будет действительно ценной и сумеет свести на нет все его недовольство моей самодеятельностью.
– Егор, ты только возьми меня с собой, хорошо? – жалобно попросила Тамара. – Я ни во что не буду вмешиваться, я хоть в багажнике ехать согласна, только бы не оставаться здесь одной. Ладно днем, еще куда ни шло, но вечером… Тоска! И тревога изматывающая…
– Том, а что тебе сидение в машине-то даст? Я ведь не собираюсь в ней оставаться, доберусь до места и пойду информацию собирать, так что тебе хоть так, хоть эдак придется быть одной. Но здесь ты бы хоть телик можешь посмотреть, устроившись со всеми удобствами, а там? Из всех развлечений останется лишь смотреть из темной машины через лобовое стекло.
– Пусть, я согласна! Там я буду ближе к событиям, понимаешь? Может, увижу в то окошко кого-то из известных нам с тобой лиц.
– Слабая надежда, я бы сказал, и развлечение весьма сомнительное. Хотя… Погоди-ка! У меня же здесь должно быть переговорное устройство, что-то типа мини-рации! Мы его в экспедициях часто использовали, чтобы не бегать по всему лагерю друг за дружкой, если нужна какая-то информация. Или когда расходились заведомо далеко, на противоположные участки, но связь при этом необходимо было поддерживать. Радиус действия у него хороший, и прием тоже, если только какие-то уж слишком откровенные помехи на пути не возникнут. Если я его найду, то ты, сидя в машине, будешь у меня в курсе всего, в прямом, так сказать, эфире.
– Найди! – взмолилась Тамара, глядя, как Егор перебирает содержимое письменного стола.
Потом и вовсе дыхание затаила, глядя на то, как он достает из ящичка какие-то то ли пилюльки, то ли пуговки: а работают ли?! К ее огромной радости, оказалось, работают! И действительно хорошо. Егор настроил это полезное приспособление и одну пуговку сразу отдал Тамаре:
– Вот. Когда приедем на место, ты ее сможешь пристроить, где тебе будет удобно, хоть просто в руках держать. Но только при этом будь внимательна, чтобы случайно не нажать обратную связь, иначе я со своей половиной рации начну издавать все те звуки, которые ты передашь мне из машины и из зоны ее ближайшего окружения. И – как знать – не случится ли это в самый неподходящий момент. В общем, слушать слушай, а рукам воли чтоб ни-ни!
– Ну за кого ты меня держишь? – возмутилась Тамара.
– Просто предупреждаю, Том.
– Ладно. Тогда кыш. – Тамара отобрала у него вторую пуговку, чтобы потренироваться в обращении с ними.
Это оказалось несложно, устройство было весьма примитивное, но для нее очень и очень полезное, дающее ей возможность получать информацию о событиях из первых рук и быть рядом с Егором в самые волнующие моменты, пусть не физически, но действительно почти как в прямом эфире.
К нужному дому они подъехали ближе к семи часам вечера. Не собираясь выходить из машины, припарковались в этот раз вопреки всем правилам, рассудив, что если кому-то помешают, то сразу отъедут. Снегопад, к счастью, уже закончился, так что для хорошего обзора необходимо было только удачное местоположение. Погасив фары и не включая в салоне свет, Егор взглянул через лобовое стекло на фасад дома с его освещенными окнами и заключил:
– Если у Толика нет гостей, то сестренка его пока дома.
– С чего ты взял?