– Так что же, пока ждем? – нервно уточнила Тамара.
– Пока нам ничего другого не остается.
– А можно мне как-нибудь попасть в этот ваш фургончик с ушами? Клянусь, я буду сидеть тихо, хоть под дверью на коврике. Но я хочу быть в курсе всего, что происходит в той избушке! Вы же понимаете, как мне все это не безразлично?
– Что я успел понять, Тамара, так это то, что личность вы отчаянная и непредсказуемая. Впрочем, Егор меня об этом предупреждал. Опасался, что вы можете не усидеть в своем укрытии. Но вы продемонстрировали, что способны и на большее, голыми руками разоружив сотрудника полиции.
– Ну, прикуйте меня к чему-нибудь наручниками, заклейте мне скотчем рот! – взмолилась Тамара. – Все, чего я хочу, так это просто быть с ним рядом. Хоть как-нибудь!
– Ладно, – сдался Терентьев. – Пойдемте, мне и самому туда надо. Так не оставлять же вас на улице без присмотра.
В автофургончике оказалось тепло и даже довольно просторно. Сидели в нем трое, один в наушниках, остальные просто так. Оглянулись на вошедших, кивнули Томе, не задавая лишних вопросов.
– Ну как? – поинтересовался у них Терентьев. – Есть подвижки?
– Атаман не слишком рвется сюда приезжать, тянет резину. Главарь недавно выходил на крыльцо, чтобы поговорить с ним по телефону без свидетелей и узнать, какого лешего он медлит. А так как наши парни ухитрились установить на крыльце микрофон, то часть разговора нам удалось прослушать.
– А атамана по мобиле запеленговать не смогли?
– Пока лишь можно сказать, что он где-то поблизости, в этой же соте.
– Ну а о чем они еще там болтали, на крыльце?
– Атаман велел главарю вызвать сюда какую-то Римму, загримированную. Он хочет, чтобы главарь показал ее Егору, издали, связанную и с заклеенным ртом. В таком виде Егор должен будет принять ее за Затонову. И увериться в том, что его положение не такое прочное, как он вообразил. Атаман надеется, что после этого с ним будет уже легче беседовать: мол, объявим аукцион, и из двоих пленников в живых останется тот, кто больше расскажет. Первое слово они собираются предоставить, конечно, Егору. Главарь этот план с восторгом одобрил, Римме уже позвонил, она скоро должна подъехать. Атаман обещался быть следом. – Делавший доклад мужчина зевнул. – Ох, скорей бы они уже!
– Я сделаю кофе на всех. – Терентьев принялся возиться с большим термосом и кружками. Одну из них протянул Тамаре: – Сахар?
– Нет, спасибо. – Она устало улыбнулась, сделала из кружки пару бодряще-горячих глотков.
Прикрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Ее потряхивало и от нервного напряжения, и от бессонной ночи. Такое с ней начиналось обычно уже после трех-четырех часов. Значит, время уже близится к рассвету.
Во вражеском стане тоже царила дремотная тишина, лишь иногда прерываемая чьими-то вздохами и возней – наверное, когда расположившиеся на стульях бандиты пытались устроиться поудобнее. Кто-то вполголоса зевнул. Потом сообщил остальным:
– Вон, Риммка, кажется, уже едет… – осекся на полуслове и добавил: – Она Затонову привезти обещала! Значит, везет.
Последняя фраза была сказана, конечно же, для Егора! Тамара услышала уже знакомый шелест одежды, когда он пошевелился, не оставшись к этой новости равнодушным.
– «Уже»! – передразнили собеседника. – Да мы тут полночи, как лохи, сидим! В этом сарае, где даже ни выпить, ни закусить! Давно уже можно было решить все проблемы!
– Скажи спасибо, что хоть обогреватель тебе разрешили включить! И вообще, не самый умный, помалкивай! – огрызнулся собеседник.
– Пойду встречу их, – продолжая разыгрывать спектакль перед Егором, сказал кому-то из этих двоих кто-то третий. – Риммка пусть в машине сидит, а Затонову притащу сюда.
Послышались шаги, хлопки двери, какая-то возня. В это время наружный микрофон передал от крыльца вначале рокот мотора, а потом тихий диалог.
– Ну, что вы тут затеяли? Другого времени не нашли? – недовольно спросила приехавшая женщина. – И что это вообще за хибара?
– Так, подобрали ближайшую пустующую на скорую руку, – ответил ей мужчина. – А что до времени и затей, то в ней сейчас сидит чувак, к которому прибежала Затонова, настоящая! Она, оказывается, выжила в том лесу! Уж не знаю, как это ей удалось! Но я сегодня как раз туда собирался, чтобы сумку подбросить. И проверил заодно, потыкал в снег палкой, там, где мы ее оставляли. Так вот: он не врет! Нет там никакого тела!
– И что теперь будет?! – испуганно ахнула женщина.
– Колоть его надо. Узнать, кому и что они оба успели сболтнуть за прошедшие дни. Судя по тому, как он взялся с нами тут торговаться, в полицию ни она, ни он еще не обращались. Значит, у нас есть все шансы выпытать у него нужную информацию, а потом убрать по-тихому всех, кто хоть что-то успел узнать, включая его самого и Затонову. Ту вообще по второму кругу. Так вот, ты должна нам помочь его расколоть. – Мужчина кратко изложил план атамана с «аукционом». – Все поняла?
– Поняла. Грим на мне, как видишь.
С трудом, но сумела наложить на себя маску сама, без посторонней помощи. Вроде натурально все выглядит?
– Нормально, в полутьме вообще вылитый оригинал.
– Что еще надо?
– Повернись, руки тебе свяжу. И скотч на рот! Не спорь! А то вдруг он тебе какие-то вопросы начнет задавать, а ты и не знаешь, что на них ответить! А по идее, сама была бы должна орать, будь ты настоящей: аукцион все-таки! И жизнь на кону!
– Ладно, валяй. – Без особого восторга, но женщина все-таки согласилась на неприятную процедуру.
Послышались шаги и скрип входной двери, после чего внимание всех, кто был в фургончике, снова переключилось на внутренний микрофон. Судя по первому звуку с него, Егор при виде «Тамары» пытался вскочить, но был остановлен резким ударом и отброшен на прежнее место. Настоящая Тамара сжала кулаки и зубы, слушая это.
– Ну что, вот теперь и побеседуем, – сказал Егору тот, что вернулся с крыльца. – Шефа, я думаю, можно не ждать. Если начнем без него, то время сэкономим. Условия такие: объявляю аукцион! – Он со вкусом протянул понравившееся словечко.
Начавшуюся «беседу» внимательно слушали не только бандиты, но и те, кто находился в фургончике. Особенно сопереживающая Егору Тамара. Ее так поглотило все, что передавал микрофон, что на стук в дверь фургончика она вначале даже внимания не обратила. Но потом, когда заглянувший внутрь человек сказал Терентьеву несколько слов, по его ответной реакции даже Тома поняла: снаружи происходит что-то очень важное. Гораздо важнее того, что сейчас творится в избушке. И когда Терентьев вышел, коротко бросив остающимся: «Пишите все!» – Тамара проскользнула в закрывающуюся дверь за ним следом.
– И вы уже здесь?! – Заметив ее возле себя, на улице, он не высказал восторга по этому поводу. – А в фургоне не сидится?
– Не сидится! – Тамара пытливо заглянула ему в лицо. – Скажите, что за новость вам сейчас сообщили?
– Новость? – Он огляделся, потом подвел Тамару к одной из машин. – Давайте забирайтесь сюда и смотрите все сами! И чтобы я нигде вас больше не видел!
Тамара устроилась поудобнее, одна в чьей-то пустой машине. Луна этой ночью вроде как вообще не собиралась уходить за горизонт, а просто плыла над ним по кругу, и Тамару это вполне устраивало: лучше было видно.
Спящий поселок, на краю его избушка, где за закрытыми ставнями все еще бодрствовали бандиты. Лес перед искристой снежной поляной. А еще – большой и темный внедорожник, брошенный недавно подъехавшим хозяином на самой границе леса, где он был почти незаметен. Сам хозяин успел подойти к избушке, что-то сделать со ставнями и дверью. А теперь чем-то поливал избушку по всему периметру из канистры. Потом чиркнула зажигалка, ярко сверкнул в ночи огонек, и пламя стремительно поползло по облитым венцам, охватывая дом. Тамара вздрогнула: там же Егор! Ну и остальные…
– Пошли, ребята! – прозвучала громкая команда, и не успела Тамара выскочить из машины, как мимо нее ураганом пронеслись парни в камуфляже, ждавшие этой минуты почти всю ночь.
Поджигатель был скручен еще до того, как успел повернуться к ним лицом, огонь был затоптан и закидан снегом. Правда, не без труда: горючая жидкость из канистры оказалась на редкость хорошего качества. Еще бы пара минут, и потушить все это было бы вряд ли возможно. Изнутри, из избы, кто-то рвался на улицу, напуганный повалившим дымом, сочащимся даже в закрытые окна. Один из омоновцев разблокировал дверь, заботливо подпертую поджигателем, и принял в свои отнюдь не ласковые объятия первого из шайки. Остальных троих похватали его напарники. Встали со своей добычей возле избушки, ожидая, когда за ней подъедет тронувшийся с места микроавтобус. Вывели на улицу Римму, не торопясь ее при этом развязывать, а лишь сняв с лица скотч.
– Егор… – Тамара выскочила из машины и, едва не падая на бегу, кинулась к крыльцу.
Мимо скрученных бандитов и держащих их омоновцев, мимо следователя с его помощниками, мимо своей поддельной двойняшки, даже не удостоив ту взглядом. К нему, вышедшему из дверей последним, не считая следовавшего за ним омоновца. Слава богу, вышедшему на своих двоих, живым и почти невредимым. Да, почти: рваная рубаха была в кровавых разводах. Верхней одежды на Егоре не было, и кто-то из полицейских сразу накинул на него свою куртку. Он поблагодарил, развернулся и наконец увидел Тамару, застывшую в нескольких шагах от него. И она в тот же миг пожалела о том, что находится здесь. Или все-таки нет? Его глаза под грозно сведенными бровями смотрели на нее с такой любовью, что испугаться было попросту невозможно.
– Ты как здесь оказалась?! – выдохнул Егор.
Тамара не стала ничего ему отвечать. Просто подошла и уткнулась лицом ему в грудь, глотая вдруг подкатившие к горлу слезы.
– Ну ладно, все, Том. – Он тихонько похлопал ее по спине. – Все позади.
– Так эта гнида пыталась нас сжечь?! – вдруг взревел один из бандитов, ухитрившись из своего полусогнутого положения рассмотреть и заблокированные снаружи ставни, и обугленные венцы, и того, кто этому поспособствовал. – Ах ты ж, тварюга! Хорошо придумал! Собрал нас вместе, всех, кто в этом участвовал и мог засветиться, всех, кто за него работу делал, и зажарить решил, как цыплят! Даже Риммку не пожалел! И чтоб свидетелей не стало, и чтоб делиться не с кем было?! А потом бы со всеми деньгами свалил?! Но ничего! Я на следствии так запою, что пожалеешь, что сам себя живьем не изжарил!