Он споткнулся о стоявшие прямо у входа пустые бутылки и чертыхнулся. Диана прошла вперед и, открыв дверь в комнату, впустила в прихожую стойкий запах алкоголя. За большим квадратным столом, накрытым клеенчатой скатертью, сидел пьяный мужчина в драных трико и вытянутой, засаленной футболке. Рядом с ним сидел участковый и что-то писал. Напротив них на потертом диване неопределенного цвета расположилась всклокоченная женщина, которая пьяно растирала по красному лицу слезы. Рядом с ней о чем-то говорила по телефону худощавая женщина неопределенного возраста в строгом костюме, вероятно, представительница службы опеки.
Все одновременно повернулись к вошедшим Дане и Диане. Мужчина, который предположительно был ее отцом, ткнул пальцем в их сторону и выкрикнул:
– Явилась, шалава гулящая! Деньги привезла?
Диана покачнулась и инстинктивно отступила назад. Даня обнял ее за плечи и прижал к себе, мгновенно вскипев. Как смеет это ничтожество так говорить с его Дианой?!
– Ну-ну, уважаемый! – хлопнул ладонью по столу полицейский.
– Эта дрянь сбежала два года назад и о родителях забыла! Деньги привезла? Ты там в своей Москве, наверное, много нагребла? – пьяно махнул рукой отец Дианы, и Даня не выдержал.
– Замолчите немедленно! Кто дал вам право так говорить с ней! – Он вышел вперед, заслоняя собой перепуганную Ди. Лезть в чужую семью, конечно, не стоило, но он не мог позволить так издеваться над девушкой, которую любил.
– А ты еще кто такой? – прищурился папаша. – Хахаль ее? Так и знал, что ты там хахаля себе нашла, шалава!
В два широких шага Даня сократил расстояние между ними и, схватив пьяного мужика за грудки, рывком поднял его на ноги.
– Я сказал тебе, заткнись! – прошипел он, глядя в маленькие злые глазки алкаша. От него отвратительно несло кислым запахом перегара, давно немытым телом и грязной одеждой. Даня скривился от отвращения.
– Успокойтесь! – Молодой участковый разнял их, оттолкнув разъяренного Даню. – Вы кто такие, собственно?
– Дианочка! – подала голос сидящая на диване мать. – Приехала, деточка моя!
На нетвердых ногах женщина подошла к дочери и попыталась ее обнять, но Диана отшатнулась, едва не врезавшись спиной в стену. На ее лице была написана крайняя степень презрения.
– Как ты могла это допустить, мама? – воскликнула Диана дрожащим голосом. – Что этот человек сделал со Светой?
– Ваша сестра в больнице, предположительно у нее сотрясение мозга. – Женщина из опеки встала с дивана вслед за Дианиной матерью и подошла к девушке. – Насколько я понимаю, вы старшая дочь Зимовых. Можем мы поговорить наедине?
– Да, конечно, – растерянно кивнула Ди, и они ушли в соседнюю комнату, оставив Даню с ее отвратительными родителями.
– Помоги Дианочке! – Ее мать вдруг подошла к Дане и схватила его за руку. – Она у нас такая умница! Отрада моя драгоценная, моя несчастная девочка, как же ей не повезло… Не бросай ее!
Даня с трудом сдержался, чтобы не сбросить ее шершавую потную ладонь. Ему очень хотелось уйти из этого притона, но он должен был дождаться Ди.
– Почему же вы довели дочь, которую так любите, до такого отчаяния? – тихо спросил он. Мать Дианы вызывала отвращение, но, по крайней мере, она была не такой агрессивной, как ее папаша, и способной хоть на какой-то диалог.
– Не твое дело, сопляк! – выплюнул алкаш, трясущейся рукой потянувшись к полупустой бутылке водки, которая стояла на краю стола.
Участковый молча убрал ее подальше, и мужик сердито засопел, но не решился грубить служителю закона.
– Дианочка, красавица моя, кровинушка… как же ты настрадалась из-за меня… – Женщина осела на пол и зарыдала, раскачиваясь из стороны в сторону. Даня смотрел на все это со смесью жалости, ужаса и отвращения. Выросший в тепличных условиях, в любви, заботе и достатке, он не представлял, насколько ужасно живут другие люди. И тягучая, болезненная благодарность к родителям, которые вырастили его, несмотря на свои разногласия, заполнила сердце до краев. А он еще обижался на них… Да он настоящий счастливчик! «Нужно обязательно встретиться с отцом», – подумал он.
Через несколько минут из соседней комнаты вышла Диана и, не глядя ни на кого, направилась к выходу.
– Э-э! А деньги где, стерва! – крикнул ей вслед отец, но она уже была на крыльце.
Даня последовал за ней. Ди покачнулась и схватилась за перила, сжимая их до побелевших костяшек.
– Что случилось? О чем вы говорили? – спросил Даня, с тревогой всматриваясь в ее лицо.
Диана тяжело вздохнула и посмотрела на него помертвевшим взглядом. Сердце ухнуло в пятки от понимания, что случилось что-то непоправимо страшное.
– Я буду опекуном девочек.
Глава 20
– Диана, меня зовут Ирина, я представитель службы опеки, – сухо представилась женщина, когда они уединились в спальне сестер.
Диана села на кровать, Ирина – напротив нее на старенький стул с шатающимися ножками. Ничего не изменилось с тех пор, как Ди была здесь в последний раз, только все обветшало еще больше. Дому требовался серьезный ремонт, но все деньги, кое-как заработанные родителями, уходили на выпивку.
– Вы старшая сестра девочек? – уточнила Ирина, сделав пометку у себя в блокноте.
Ди кивнула.
– Нам позвонили ваши соседи, вызвали скорую и участкового. Когда замешаны несовершеннолетние, нас тоже вызывают, поэтому уж простите, но у нас с вами будет серьезный разговор.
Диана опять кивнула, внимательно глядя на сухопарую женщину.
– Нам нужно прийти к единому мнению и определить, что делать с девочками. Оставлять их с вашими родителями нельзя, и мы поднимем вопрос о лишении их родительских прав.
– Я понимаю, но ведь тогда Свету и Марину определят в приют? – комкая старое покрывало, нервно спросила Диана.
– Зачастую так и происходит, но это зависит уже от вас. – Ирина строго посмотрела на притихшую Диану из-под очков. – Вы уже совершеннолетняя и можете взять опеку на себя, если, конечно, готовы к этому. Мы навели о вас справки и выяснили, что вы отлично учитесь в одном из московских вузов, работаете и ведете нормальный образ жизни.
Диана догадывалась, что разговор сведется к этому, и молчала, пытаясь подавить внутренний протест.
– Верно, но я не уверена, что смогу обеспечить их финансово, даже если оформлю опеку. И не знаю, смогу ли быть хорошим опекуном… – Она попыталась ухватиться за призрачную возможность сохранить свою прежнюю жизнь.
– У нас есть дистанционные курсы для тех, кто только что стал опекуном, к тому же на детей выделяются пособия. Мы будем помогать вам. – Ирина непреклонно гнула свою линию. – Вопрос в том, готовы ли вы морально взять на себя такую ответственность.
Диана не была готова. Она очень любила сестер, искренне хотела им помочь, но не ценой своего будущего и не тогда, когда еще сама не встала на ноги! Все внутри восставало против такой несправедливости. Почему она должна это делать?!
Дверь осторожно приоткрылась, и в проеме показалась черноволосая голова Маришки.
– Ди! – Сестра кинулась к ней и уткнулась лицом в ее колени, поднимая из глубины души волну нежности и боли.
Ну за что ей все это! Диана ласково погладила сестру по кудрявой макушке и запрокинула голову, стараясь сдержать слезы.
– Я понимаю, что вы молоды, у вас много планов, но подумайте, что будет с вашими сестрами, – мягко сказала Ирина и указала рукой на обхватившую колени Дианы Маришку, – если мы отдадим их в детский дом.
Диана опустила голову и встретилась с большими доверчивыми глазенками сестры. Живо вспомнились времена, когда она сама принимала удары от пьяного папаши, чтобы защитить девочек. Как ползала около нее и заходилась плачем совсем маленькая Марина, как пряталась под кроватью уже в семь лет ставшая замкнутой Света. Диана не понаслышке знала, какая тяжелая рука у этого изверга и как он страшен в гневе. Сколько синяков она прятала под длинными штанами и глухими кофтами. И вот сейчас, когда она наконец решила, что все это позади, прошлое настигло ее в виде больших карих глаз младшей сестры, которая в ней одной видела защиту и спасение.
Понимать, что придется расстаться со своими мечтами и нормальной жизнью, было невыносимо трудно. В груди бурлила злость из-за несправедливости, зависть к другим, кто рос в нормальных семьях с хорошими, любящими родителями, и получил обеспеченное, счастливое детство. У Дианы же не было ни детства, ни юности. Она не гуляла, не ходила на тусовки, не встречалась с мальчиками, полностью сосредоточенная на своей цели – выбиться в люди, стать человеком, жить нормально. И вот эта цель ускользала, как песок сквозь пальцы. На нее давила опека и собственная совесть. Как она может уехать обратно в Москву, когда у Светы сотрясение, а Маришка боится каждого шороха? Сможет ли как ни в чем не бывало ходить на занятия, улыбаться посетителям в кафе, зная, что сестры так одиноки и несчастны?
Последний рубеж обороны пал, когда Марина обхватила своей ручонкой ее большой палец и тихо спросила:
– Ты теперь останешься с нами? – Детская непосредственность и искренность разбили остатки сомнений, и Диана сдалась.
– Да, малыш, я останусь с вами. Все будет хорошо.
– Вы приняли непростое решение, но, думаю, оно правильное, – удовлетворенно констатировала Ирина и опять что-то записала в блокноте. – Давайте поговорим о финансовой стороне вопроса. Вы уже думали, где будете работать? Вам ведь придется вернуться сюда, а здесь с работой не очень хорошо. Мы можем подыскать вам вакансии в пределах Ивантеевки.
– И кем, простите? Продавцом в магазине? – криво усмехнулась Диана. – Спасибо, я сама справлюсь.
– Но нам нужно понимать, сможете ли вы обеспечить детей…
– Послушайте, – Диана вышла из терпения и повысила голос. – Вы вынудили меня согласиться, но где и кем работать, я выберу сама. Слава богу, сейчас есть возможность работать удаленно, и знание английского у меня весьма неплохое. Поэтому прошу вас, оставьте меня в покое, я сама разберусь, что мне делать.