— Не так, Валера, — сказал Неделя. — Я собираюсь за бугор. И дочку твою могу вывезти. Так что тебе все же придется мне поверить. У тебя нет другого выхода.
Пампурин бросил на него косой взгляд.
— С чего это ты о моей дочке беспокоишься?
— Я твой должник, забыл?
— Тогда, может, всех нас вывезешь?
— Нет. Всех не получится. Только Наташу. Гляди сюда.
Неделя достал из кармана паспорта и протянул их Пампурину.
— Чьи они?
— Один мой будет, — пожал плечами Неделя. — Стану Кравченко Сергеем Александровичем. А Наташа… — Он заглянул в паспорт, который раскрыл Пампурин. — Она тоже Кравченко. Елена Александровна, девяносто пятого года рождения. Ух ты! — Неделя присвистнул. — Выходит корочки готовили для мужа и жены. Бракосочетание состоялось всего неделю назад. С такой легендой мы без проблем в Эстонию попадем. Как нож сквозь масло. Подфартило. Осталось портреты налепить — и вперед.
— Дочь не отдам, — твердо заявил Пампурин.
Как всякий вор, Неделя был прирожденным актером. Ему ничего не стоило изобразить полнейшее равнодушие, и он это сделал.
— Ладно, — кивнул он, делая вид, что собирается встать. — Твоя воля. Я не навязываюсь. Разойдемся, и все дела.
— Погоди, — заволновался Пампурин. — Может, у тебя еще есть?
— Я тебе паспортная контора?
Неделя покачал головой и посмотрел в небо, точно призывая его в свидетели того, какими глупыми бывают некоторые люди.
Пампурин помолчал, кусая губу. Его подмывало попросить паспорт Кравченко для себя, но это было бы слишком. Все равно что сказать: «Слушай, Серега, отдай-ка ты мне свою жизнь». Или все же попросить? Неделя вроде сам должником назвался.
Словно читая его мысли, Неделя негромко произнес:
— Сами вы все равно с этими ксивами спалитесь, Валера. По-любому. Тут опыт нужен. И фарт воровской. И наглость. Много чего.
— Паспортов всего два? — уточнил Пампурин упавшим голосом.
— Думаешь, я бы не сказал?
Неделя зло сплюнул. Пампурин, что-то обдумывая, оглянулся на своих женщин. Наташа пыталась оттереть зелень с коленей, которые испачкала, когда нечаянно съехала по склону. Мария перекладывала вещи, проверяя запасы. Почувствовав взгляд мужа, она подняла голову.
Неделя не повернул головы и не посмотрел на Пампурина, но все понял правильно.
— Не прокатит, — буркнул он. — Жена у тебя красивая, но на двадцатипятилетнюю никак не тянет, извини.
— Наташка тоже не в девяносто пятом родилась.
— Сколько ей? — спросил Неделя еще безразличней, чем это было возможно.
Пампурин впился в него острым взглядом:
— Двадцати нет, понял?
— Пяток лет прибавить не проблема. Побольше косметики и гонору, вот и все дела.
— Я вижу, ты на нее глаз положил?
Неделя встретился с Пампуриным взглядом.
— Не колоти понты, Валера. Я ее не обижу. Если надо, я за нее…
Оборвав фразу, он сунул в рот стебелек и принялся яростно его грызть.
— Влюбился, что ли? — не поверил Пампурин. — Когда успел?
— Когда надо. И не влюбился ничего. А просто…
Неделя снова не договорил, выбросил измочаленный стебель и заменил новым.
— Ты отдаешь себе отчет в том, что… что…
Пампурин захлебнулся слюной и был вынужден замолчать, чтобы ее проглотить.
Неделя уставился на него исподлобья.
— Хочешь сказать, что твоя дочь мне не пара? — спросил он мрачно. — Такая порядочная девушка не для вора, да? А я не навязываюсь, понял? Я Наташу твою спасти хочу, вот и все. Жалко деваху.
— Она тебе не деваха! — выкрикнул Пампурин.
Женщины одновременно вскинули головы, глядя в их сторону. Мария бросила сумку и подошла к дочери, готовая защищать ее при малейшей опасности.
— Ты не шибко гоношись, — скривился Неделя. — Видишь, женщин своих испугал понапрасну.
Пампурин понизил голос:
— Мы Наташу не для тебя растили, Неделин. Так что не раскатывай губу, друг ситцевый.
— Да, я вор, — жестко произнес Неделя. — Уголовник. Рецидивист. А вы кто? Дочь твоя, ты сам? Ты что, не врубаешься, в какую историю вы влипли? Вы же все на самом краю стоите. Один неверный шаг — и хана. Хочешь утянуть за собой Наташу? Давай. Только сперва у нее спроси.
— Она нас одних не бросит, — тихо сказал Пампурин. — Тут и спрашивать нечего.
— Так заставь. Или придумай что-нибудь.
— Что я придумаю?
— Да хотя бы что ваши документы будут позже готовы. Тогда она со спокойной душой в Эстонию отправится.
Пампурин покачал головой:
— Прежде чем я соглашусь, ты должен пообещать мне…
— Да сколько угодно, — перебил его Неделя. — Слова ничего не стоят, Валера. Ты лучше мне сюда загляни, — он ударил себя кулаком в грудь. — Не зря же говорят, что глаза — это зеркало души.
Он поднял взгляд. Пампурин долго смотрел ему в глаза, потом встал и проворчал:
— Пойду поговорю со своими.
— Постой, — окликнул его Неделя.
— Что? — насторожился Пампурин.
— Я тебе соврал.
— В чем?
— Сказал, что не влюбился в твою Наташу. Так вот, это неправда. Я ее люблю.
Пампурин постоял, меряя взглядом обращенную к нему спину, и пошел дальше.
Прощание было недолгим. Все, что Пампурины могли сказать друг другу, они уже сказали. Теперь пришло время расстаться, и никому не хотелось затягивать тягостную сцену.
— Погодите, а как же мы свяжемся? — спохватилась Наташа, оторвавшись от матери, с которой обнялась в четвертый или пятый раз. — Телефонами пользоваться нельзя, в интернет заходить нельзя…
— Все можно, — авторитетно заявил Неделя. — Нужно только новые мобильники купить, левые. С пакетами на другие имена. И звоните, сколько влезет.
— А номера? Как мы их узнаем?
— Придумала! — воскликнула Наташа. — Я зарегистрируюсь в разных сетях как Лена Кравченко…
— Знаешь, сколько на свете таких Лен? — осадил ее отец.
— Ладно. Я зарегистрируюсь как Елена… Елена…
— Прекрасная, — брякнул Неделя.
Неожиданно его предложение пригодилось.
— Пусть будет «Прекрасная», — согласилась Наташа. — Елена Кравченко Прекрасная. Ищите в «Фейсбуке» и «Инстаграме». Только скажите мне псевдонимы, чтобы я знала.
— Мапины, — решила Мария. — Помнишь, ты в детстве нас так звала? Мама и папа. Мапа.
— Помню, конечно. — Маша улыбнулась.
Тем временем Пампурин выяснял у Недели, хватит ли ему тех денег, которые он ему дал.
— Вам самим понадобятся, — отнекивался Неделя.
— Ты с Наташей, не забывай. И в первую очередь я должен позаботиться о ней.
— Я сам позабочусь.
— Без денег?
— Добуду. Есть способы.
— Ты это мне брось! — рассердился Пампурин. — Не хватало еще, чтобы вас за воровство схватили.
— Я довезу Наташу в Эстонию в целости и сохранности, — твердо произнес Неделя. — Помнишь, где живет мой дед?
— Пярну.
— Пярну. Самая окраина, как он мне писал. Александр Семенович Неделин. Кликуха — Саша Черный, но он ею уже не пользуется. Завязал.
— Слава богу, — буркнул Пампурин.
— Если мы у деда не задержимся, я ему наши новые координаты оставлю, — пообещал Неделя. — В общем, не потеряемся, если…
Он сжал губы в тонкую прямую линию с краями, опущенными вниз.
— Не потеряемся, — вмешалась Наташа. — Вы обещаете быть осторожными, дорогие родители? Потому что я не переживу, если с вами что-нибудь случится.
«Переживешь, — печально подумала Мария. — Все говорят, что не вынесут боль разлуки, но выносят. И живут дальше. И радуются жизни. Господи, как же я буду без моей девочки? Неужели мы никогда больше не увидимся?»
Она порывисто прижала дочь к себе, пряча мокрые глаза.
— Мама, ну, мама, — приговаривала Наташа, гладя ее по волосам. — Все будет хорошо, вот увидишь. Вы приедете, и мы снова будем вместе.
— Да, да, — кивала Мария, но лица не поворачивала.
— Не спеши нас хоронить, — негромко произнес Пампурин, глядя Неделе в глаза. — Пока что я на свободе и не собираюсь сдаваться. Что-нибудь придумаю.
— Слова мужчины, — одобрил Неделя.
— И если я узнаю, что ты хоть чем-то обидел Наташу…
— А вот это лишнее. С ее головы волос не упадет.
Произнеся эти слова, Неделя почувствовал себя персонажем какого-то исторического фильма, где обязательно изъясняются высокопарно и напыщенно.
— Не парься, короче, — сказал он.
— Мы с Машей вырвемся отсюда, — пообещал Пампурин. — Я придумаю, как.
«Фокус не в том, чтобы придумать, а в том, чтобы сделать, — заметил Неделя мысленно. — Хотя Валера действительно настроен решительно. Может, у него и получится… Черт! Почему меня это напрягает? Я что, такая сволочь, что желаю им сгинуть тут, чтобы не мешали мне Наташу обхаживать? Не будь падлой, Серый!»
— Придумаешь, — сказал он вслух. — Обязательно. Главное, не лезь на рожон, но и хвост не поджимай тоже. Когда человек боится, полицаи сразу чувствуют. Как те собаки. Держитесь уверенно. Не напрягайтесь. И вот еще что…
Неделя умолк.
— Ну? — поторопил его Пампурин.
Женщины уже попрощались и теперь стояли на расстоянии друг от друга, даже несколько отстраненно, словно не желая давать выход чувствам, переполнявшим их.
— В Эстонию лучше всего с дальнобойщиками рвануть, — решился Неделя. — Удовольствие примерно десять штук баксов стоит. С каждого. Так что вам башли понадобятся. Тут я не советчик. И с документами не помогу. Когда к таким специалистам обращаешься, рекомендация нужна, а мое имя сейчас вроде клейма.
— Понятное дело, — кивнул Пампурин.
— С дальнобойщиками не опасно? — спросила Мария.
— В этой жизни все опасно, — сказал Неделя. — Дорогу переходить, жратву магазинную есть, лекарства покупать. Однако приходится.
— Они в фургонах людей провозят? — заинтересовался Пампурин.
— Не в кабине. Удобств не обещаю. Но если приспичит, то харчами перебирать не станешь.
— В Эстонии нас никто не ищет, — пробормотал Пампурин. — Там можно своими документами обойтись. Лишь бы на границе не показывать. Все упирается в деньги.