По крыше все хлестал дождь, завывал ветер, непогода разгулялась не на шутку. Пламя зашипело брызгами воды, попавших в очаг, поднимая пар, и Ральф нехотя поднялся, чтобы подбросить пищи огню. Он повозился с очагом, раскладывая поленья так, чтобы подольше поддержать огонь без добавочного топлива; выглянул наружу, осторожно приоткрыв низкую дверь и удостоверившись, что дождь льет все с той же силой, словно на Кембриджшир низвергся океан; попытался выжать из опустошенной фляжки несколько капель сахарного вина и вернулся на покинутое ложе. Леди Вуд спала, уткнувшись головой в тюк соломы.
Вновь помянув нечистого, он устроился рядом с нею, разглядывая ее лицо в смутных бликах пламени. Он не мог объяснить, что за чувство посетило его. Странное, незнакомое, никогда не изведанное им ощущение.
«Ты ли это, Кардоне, лежишь рядом с женщиной и даже не пытаешься ничего сделать? Берт бы долго смеялся, узнав о таком…»
Леди Вуд зашевелилась, подвинулась к нему и уткнулась головой в его плечо. Он осторожно приподнял ее, подсунул руку под спину и обнял, прижимая к себе. Пальцы скользнули по груди, стянутой корсетом.
«Что ж, Кардоне, ты переживал и не такие муки…» – усмехнулся он и закрыл глаза. В углу шумно вздохнул рыжий.
Глава IIIНе было гвоздя – подкова пропала
Не было гвоздя —
Подкова
Пропала.
Не было подковы —
Лошадь
Захромала.
Лошадь захромала —
Командир
Убит.
Конница разбита —
Армия
Бежит.
Враг вступает в город,
Пленных не щадя,
Оттого, что в кузнице
Не было гвоздя.
Мод смотрела на размокшую после ливня дорогу, по которой под гору, громко чавкая копытами, шел рыжий. Когда дождь закончился, они быстро и молча собрались, и Кардоне довольно ловко зашнуровал на Мод подсохшие платья. Вскоре они отправились в путь, и за все время ее спутник едва обмолвился парой слов. Он выглядел… не сердитым, нет, скорее серьезным и сосредоточенным на каких-то своих мыслях. Она не решалась нарушить это молчание и, как ей казалось, возникшую между ними отчужденность, причину которой безуспешно пыталась понять. Мучила ли его боль от раны, он не выспался, опять был голоден, или ему просто надоело с ней возиться?
Неожиданно рыжий споткнулся, припал на одну ногу, выпрямился и пошел вперед, но уже прихрамывая на каждом шагу.
– О, пречистая Дева! Конь повредил ногу! – ахнула Мод и в испуге обернулась к Кардоне.
Ральф потянул повод, останавливая рыжего, спрыгнул на землю и принялся осматривать ноги лошади. Осмотр подтвердил его опасения – рыжий потерял подкову, о чем Перси и сообщил леди Вуд, которая, обеспокоенно ерзая в седле, настороженно следила за его действиями.
«Diablo! Этого мне только не хватало! Не день, а буря в холодном море, не одно, так другое – то погоня, то шторм, то женщина под боком…»
Он взглянул на леди Вуд, сердито хмыкнул в ответ своим мыслям и сказал:
– Вернемся, поищем подкову, вещь дорогая, да и неведомо, что за подковы у кузнеца, коего еще надо найти. Схожу туда, где рыжий захромал, а вы ждите меня здесь.
Дорога подсыхала – песок быстро впитывал пролившуюся с небес воду. Ральф прошел дюжины три ярдов, осмотрел дорогу и обочины, но подковы так и не обнаружил. Возможно, она была вдавлена в мокрый песок или потеряна раньше. В конце концов признав поиски безуспешными и промерзнув в еще влажной одежде, он подумал, что наряд леди Вуд также недостаточно сухой, чтобы ожидать его там, в седле, в одиночестве, и вернулся. Не дойдя десятка шагов до всадницы, он остановился, зайдя за ствол березы. Она сидела прямо, лишь чуть наклонив голову, и о чем-то думала, прижав пальцы, обтянутые кожей перчатки, к губам уже знакомым ему жестом. Встряхнув головой, словно таким способом можно было отбросить неуместные мысли, Ральф зашагал к своей спутнице. Не отвечая на ее вопросительный взгляд, вскочил в седло, привычно обнял ее за талию, почувствовав, как она дрожит от холода, и тронул коня.
До Вуденбриджа из-за хромоты рыжего, которого Ральф, жалея, не понукал, почти отпустив поводья, они прибыли не так скоро, как он поначалу рассчитывал. К неудачам добавилась еще одна. Оказалось, кузнец Смит по прозвищу Подкова отправился на похороны своего двоюродного брата в соседнюю деревню, в десяти милях отсюда, и если вернется, то только к завтрашнему дню, а ближайшая кузня находится в стороне от большой дороги, в пяти милях, в деревне Биверхилл, в поместных землях сэра Ричарда Бигльсуеда, и если ехать строго по старой тропе через лес, то путь можно сократить до трех с небольшим миль. Одарив парой пенсов словоохотливого селянина, который и показал, как выехать на тропу, Ральф тронул рыжего в указанном направлении. Словно в извинение за непогоду тучи посветлели, расползлись рваными клочьями, пропустив солнечные лучи, они расписали лес косыми полосами света и тени, заиграли алмазными бликами в миллиардах капель, усыпавших мокрую листву.
– Мы едем искать кузнеца, – сказал Ральф, покрепче прижимая к себе замерзшую девушку. – А солнце немного согреет вас. И я…
Ожили попрятавшиеся от дождя птицы, наполняя мокрый лес своими разговорами и песнями во имя светила. Рыжий хромал все сильнее, Ральф спешился, накинул на плечи леди Вуд свой плащ и пошел вперед, ведя коня за повод.
Солнце действительно согрело Мод, как и крепкое объятие Кардоне, к которому она вновь доверчиво прижалась, пристроив голову в удобной впадинке у его плеча. И перестала волноваться из-за потери подковы и того, что им пришлось сделать крюк в поисках кузнеца. Но вскоре ее опять забеспокоило упорное нежелание Кардоне с ней разговаривать, хотя она не раз пыталась расспросить его о дороге, кузнецах и подковах. Он или отделывался короткими ответами, или молчал, не отвечая, а потом накинул на нее свой плащ и вовсе спешился, посоветовав покрепче держаться за луку седла, а сам пошел, ведя рыжего в поводу. Мод обиделась.
– В той деревне мы забыли спросить, не продаются ли у них лошади, – сказала она. – Тогда, вероятно, сейчас бы вам не пришлось идти пешком.
– В таких деревнях вряд ли можно купить хорошую лошадь, – бросил Кардоне, не оборачиваясь.
Мод помолчала, затем продолжила:
– Я непременно поинтересуюсь у кузнеца, к которому мы едем, лошадьми на продажу. В крайнем случае можно нанять лошадь на время. Вместе с провожатым…
– Хотите нанять провожатого? Извольте, мадам! – бросил он.
– Если вы вините меня в том, что произошло, сэр, – упорствовала Мод, окончательно расстроившись, – то вынуждена заметить, что подкова могла потеряться и без меня. В дороге такое случается. И вы, как любитель путешествий, должны бы это знать, – добавила она ему в спину.
– Не в моих привычках винить женщин в таких мелочах, как потеря подковы, теряют больше иногда, – ответил он, видимо, посчитав, что обсуждение лошадиной темы закончено, но ошибся.
– Вы спешите в Лондон и считаете, что я являюсь досадной помехой на вашем пути? Вам следовало оставить нас вчера на дороге, тогда сейчас у вас не было бы тех невзгод, которые я вам доставила, – горячо продолжила леди Вуд. – Но теперь вы научены горьким опытом и в следующий раз просто проедете мимо леди, попавшей в беду. И вам не придется ни с кем сражаться, никого спасать, возить на своей лошади, а самому ходить пешком…
Кардоне молчал, не посчитав нужным ответить ей.
«Она вознамерилась ввести меня в грех прямо посреди дороги! Мало ей моего слова – неужели не понимает, как трудно хранить его, – так еще и упреки, которых я не заслужил! И при всем при том льнет ко мне, как… Что за женщина!» – злился Ральф, шагая по сырому песку и слушая звучащий громче, чем обычно, грудной голос леди Вуд.
Она вдруг замолчала, он обернулся, собираясь ответить сурово и резко, но увидел, что леди намерена спрыгнуть с седла. Ухватившись за луку, она явно обдумывала, как спуститься на землю с сердито косящего на нее глазом рыжего.
«Если женщина вообще способна хоть что-то обдумать».
– Сидите на месте, леди Вуд, и не вздумайте спускаться, иначе мне придется поступить с вами не совсем так, как вы бы ожидали! – рявкнул он. – Да, я жалею, что остановился ночью возле вашего эскорта, а не объехал его за сотню ярдов! Я даже готов отказаться от половины обещанных вами денег, другую же половину верну вам, как плату за путешествие в одном седле со мной… Хотя рыжий не в обиде, – добавил он, глядя на нее снизу вверх и приходя к совсем неуместному сейчас решению. Это не нарушит его слова, ведь он сделает все иначе… Но именно сейчас! Он укротит эту упрямицу. – Впрочем, слезайте, леди Вуд, раз вам так этого хочется, – резко сказал он. – Дайте коню отдохнуть!
Она начала было что-то говорить, но Ральф, уже не слушая, сгреб ее за талию и стащил на землю. Она попыталась выбраться из его рук, но он, решив исполнить задуманное, еще крепче обнял ее и сказал тихо, почти шепотом:
– Леди Вуд, не вырывайтесь и не спорьте со мной, это бесполезно. И не упрекайте меня в том, что сейчас я не сдержу данное мною слово. Я обещал держаться от вас подальше, но постоянно держусь совсем близко, и в том не моя вина. Вы купите себе коня, если захотите, – он помолчал, глядя ей в лицо, затем продолжил: – Вторая же часть моей клятвы касалась ваших губ… Если я дотронусь до них не по своей воле, это же не будет нарушением клятвы? Не так ли? Поцелуйте же меня, леди Вуд… В счет четверти моего вознаграждения.
Он улыбнулся собственной хитрости, но ему показалось, что внутри резко разогнулся согнутый немыслимой силой клинок и ударил… в сердце… или пониже.
Мод хотела всего лишь разговорить Кардоне, а то и услышать от него возражения по поводу ее сомнений – например, он мог сказать, что она ему вовсе не в тягость или что-то в таком роде. Но он только еще пуще разозлился, стащил ее с лошади и почему-то не отпустил, а потянул к себе. Мод решила, что он сейчас поцелует ее, несмотря на обещание, и внутренне напряглась, но то, что она услышала, привело ее в замешательство, а от его близости закружилась голова.