– Вот как обстоят дела! – Перси стоило усилий, чтобы удержаться и не стащить с седла самодовольного наглеца. – Видимо, заслуги ваши велики, раз получили такой жирный кусок.
– Так и есть, – самодовольно подтвердил Карнаби. – Львиную долю состояния Нортумберленда вместе с титулом наследует король, мне же досталась пусть и небольшая часть от пирога Перси, но лакомый кусочек.
Он склонился с седла в сторону Ральфа и, понизив голос, добавил:
– Мне завидуют, вы же понимаете, сэр… Но я честно заслужил это поместье.
– И кто же вам посулил Корбридж? – спросил Ральф, сдерживая клокотавшее в нем бешенство. – Ужель сам король?
– Не король, но некто, кто обладает для того достаточной властью, – ответил сэр Рейнольд и, не удержавшись, хвастливо добавил: – Считай, второе лицо в королевстве.
Вторым лицом после короля считался лорд-канцлер Кромвель. Карнаби служит одновременно Кромвелю и графу? Интересно, знает ли о том Генри?
Самодовольство Карнаби было настолько велико, что, едва вырвавшись из рук недругов, он тотчас же выложил незнакомцу все, что помогло ему нажить этих самых недругов.
– Корбридж… Бывал там, славное место! Если такое идет в руки, грех не забрать. Но у графа, кажется, был младший брат, не он ли его наследует? – спросил Ральф, постаравшись изобразить безразличие настолько, насколько удалось.
– Младший брат не в счет, – небрежно отмахнулся Карнаби. – Он покинул страну много лет назад и пропал. Его посчитали мертвым, а граф земли-то и прибрал. Все по закону, комар носа не подточит.
– Не знаю, как там насчет комара, – заметил Ральф, – но братец графа покрупнее будет. Бывает, что мертвые возвращаются живыми… Вы не слышали таких историй, Карнаби?
Он засмеялся, хрипло, выжимая из себя смех, изображая неудачливого шутника, смеющегося над собственными сомнительными остротами. О, с каким наслаждением он вонзил бы меч меж ребер напыщенного негодяя! Или врезал кулаком между глаз, на худой случай.
Карнаби заерзал в седле.
– Если он и вернется… вдруг, – глухо сказал он, – не видать ему этих земель. Они принадлежат мне по праву, а не какому-то бродяге, кому это поместье и не нужно. Иначе этот пропавший братец бросил бы свои земли на произвол судьбы?
– Но ведь он, кажется, был женат? Разве не леди Перси наследует земли в случае его смерти?
– Жена не в счет, да и не жена она ему. Брак-то аннулирован, как я слышал. У нее нет никаких прав… Так что делать Перси-младшему тут нечего. А если появится, пусть пеняет на себя… Корбридж для него потерян.
– Потерян? Какого дьявола… – не выдержал Ральф, подавился своими словами и продолжил, до боли сжав кулак: – Какого дьявола вы, сэр, выкладываете все это первому встречному?
– Об этом знает все графство, – нисколько не смутившись, ответил Карнаби. – Но позвольте узнать, что привело вас в Нортумберленд, сэр? И откуда держите путь?
– Я – вольный человек, но хочу поступить на службу, хочу… жениться, а для этого дела без монеты не обойтись, согласитесь, сэр. Вот, подумал, не возьмет ли меня на службу констебль Олнвика, сэр Ингрем Грей, – на ходу сочинил Перси.
– Грей! – Карнаби с ненавистью выплюнул имя сквозь зубы. – Дерьмо собачье, этот сэр Ингрем! Собирает вокруг себя прихвостней вроде Херона, науськивает их на людей, как свору собак. Нортумберленд снял его с должности смотрителя границ, так теперь Грей считает себя смертельно обиженным и пакостит графу как может. А его сиятельство, чтобы успокоить его, дал ему должность констебля Олнвика! Я ведь предупреждал милорда, что этот тип будет нам костью в горле…
Тем временем они выехали на опушку леса, отсюда дорога спускалась вниз, к заросшему рву, за которым чернели острые, взлетающие в небеса башни Эйдона, его стены темной поблескивающей в лунном свете лентой обнимала река Тайн. Сердце Перси сжалось и отдалось короткой болью.
– Грей набрал одних разбойников себе на службу, – Карнаби оглянулся на лес, из которого они недавно выехали. – Нападают на мирных путников… К нему сейчас съехались все джентльмены Нортумберленда, – в его голосе зазвучала явная обида. – Будто этих безродных прихлебателей можно назвать джентльменами! Собираются обсуждать положение в графстве, не испросив на то моего дозволения… я хотел сказать, дозволения графа. Нет, чтобы делом заняться: монахи в Хексаме бунтуют, вооружаются, меня убить хотят!
– Монахи? Виданное ли дело, монахам бунтовать? Им молиться следует, монахам, – сказал Ральф, почти не задумываясь о том, что говорит.
Мысль – доставить Карнаби в Олнвик, где сэр Ингрем будет очень «рад» его появлению, – пришлась ему по душе. Он поднял руку, словно поправляя шапку, выкинул в условном жесте пальцы. Покашливание Берта сообщило ему, что знак понят.
– И что же монахи? – продолжил Перси разговор.
– Можете себе представить, сопротивляются королевскому указу! – с возмущением воскликнул Карнаби. – Заявили, что скорее умрут, чем подчинятся комиссарам и дадут закрыть монастырь. А сэр Ингрем, вместо того чтобы утихомирить монахов и разбойников, устраивает собрания. Не удивлюсь, если он сочувствует мятежникам, раз позволяет им бунтовать.
Острые башни Эйдона были совсем близко, да и на дороге могли появиться люди. Мнение Карнаби по поводу сочувствия или негодования сэра Ингрема Ральфа уже мало интересовало, да и Бертуччо, пристроившийся справа, был готов к действиям. Несчастный сэр Рейнольд попал из огня да в полымя. Он не сразу понял, что произошло, когда Ральф взялся за повод его коня, потянув в свою сторону, а Бертуччо перехватил всадника, зажав его мертвой хваткой.
– Эй, что вы делаете?! Отпустите меня! – захрипел Карнаби, пытаясь высвободиться, но в следующее мгновение вокруг его запястий обвилась веревка, и не успел он опомниться, как его руки были крепко-накрепко привязаны к передней луке седла.
– Вы же спасли меня! – закричал он. – Отпустите! Я щедро заплачу! – зачастил он. – Вы не знаете, с кем связываетесь! Вы горько пожалеете о том, что делаете!
Ральф сдернул с Карнаби плащ, оторвал ворот его рубашки и завязал крикуну рот.
– В Олнвик, Берт! – скомандовал Перси.
Он пришпорил рыжего, лошадь Карнаби послушно побежала рядом, пленник качался в седле, хрипел и испускал немые проклятия. Трое исчезали в ночи, держа путь на север, в замок Олнвик, бывшее владение Нортумберлендов, пятьсот лет стоящий каменным стражем, защищая северные границы от набегов шотландцев.
Река Олн, берущая начало в сердце Нортумберленда, на холмах Чевиота и пересекающая графство с северо-запада на юго-восток, несмотря на свою невеликую ширину, значение имела великое, будучи границей, которую приходилось преодолевать то англичанам, то шотландцам в их долгом споре за право обладать и быть свободными от обладания. Путники без приключений пересекли холмы и пустоши родных мест сэра Ральфа. Фортуна вновь обласкала пирата, дразня изгибами бедер и крепкими икрами, бросив в его руки недруга, да еще и одарив потерянными было лошадьми, число которых в пути чудесным образом то уменьшалось, то вновь увеличивалось.
На рассвете перед ними, на холме среди леса, поднялся замок. Надежный форпост с круглыми башнями, опоясанный мощными стенами. Ральф направил рыжего к воротам, Карнаби покачивался в седле, словно был пьян, Бертуччо, по своему обыкновению, призывал на помощь святого Януария. Перси громыхнул кольцом ворот. В оконце появилось лицо стражника.
– Кто вы, сэр? – спросил он, недоверчиво оглядывая путников, взгляд его застрял на связанном Карнаби.
– Сэр Ральф Перси! – объявил пират. – К сэру Ингрему Грею, по срочному делу!
Карнаби издал приглушенный кляпом звук – то ли вой, то ли хрип, выпрямился в седле, вращая глазами и дергаясь.
– Сэр Ральф… Перси?! – переспросил стражник. – Передайте констеблю, что в Олнвик пожаловал джентльмен, называющий себя сэром Ральфом Перси! – крикнул он кому-то во дворе. – А с ним сэр Рейнольд Карнаби собственной персоной… пожаловал, но, похоже, не по своей воле!
Страж загремел засовом.
– Проезжайте, сэр. Одно ваше имя способно отпереть немало ворот в наших местах, а уж если вы везете в таком виде самого управителя графа Нортумберленда… Многие присутствующие здесь джентльмены это по достоинству оценят.
Путники въехали на широкий, вымощенный камнем двор, лошади звонко застучали подковами, гулкое эхо ударялось о толстые стены крепостных стен, растекаясь по мрачному донжону с узкими окнами. Навстречу всадникам вышел высокий, худощавый джентльмен в тканном узорами джеркине – констебль Олнвика сэр Ингрем Грей. Его сопровождало несколько вооруженных мужчин.
– Сэр Ральф Перси?! – Констебль внимательно посмотрел на путника, и тонкие его губы тронула улыбка. – Узнаю, узнаю… Столько лет! Это он! – повернув голову, воскликнул Грей. – И если мои глаза меня не обманывают – Карнаби!
Ральф соскочил на землю, шагнул навстречу знакомому и незнакомому соратнику юношеских безумств.
– Вы узнали меня, сэр Ингрем? А вы, кажется, совсем не изменились! – он протянул руку, коснувшись плеча Грея, тот ответно похлопал Ральфа по плечу.
– Глаза вас не обманывают, хотя мои меня обманули: сэр Рейнольд любезно согласился сопровождать меня, случайно встретившись по пути, но отчего-то не пожелал ехать в Олнвик по собственной воле… пришлось настоять! – сообщил Ральф, пытливо глядя на Ингрема: как-то тот отреагирует на появление плененного Карнаби.
– Не пожелал ехать в Олнвик? – Грей рассмеялся. – Что ж вы так, сэр Рейнольд? Отчего вдруг не захотели составить нам приятную компанию?
Он кивнул своим людям. Двое подошли к Карнаби, стащили его на землю, вынули кляп и развязали руки.
– Наш желанный гость, – пояснил Грей. – И вы, как я понимаю, сами о том догадались. Верно, уже наслышаны о его деяниях?
– Все по закону и желанию его сиятельства, графа Нортумберленда! – просипел Карнаби, выплевывая нитки, оставшиеся во рту от кляпа. – Да и никакой это не Перси. Перси убит… умер много лет назад, а этот выдает себя за него. На самом деле зовут его Кардоне, и он приехал сюда устраиваться на слу