– Один знакомый… У него есть связи… Он может.. обещает вызволить вас отсюда, сэр. Только… – Она сглотнула и, собравшись с духом, будто вступила в холодную воду, выпалила: – Нужно аннулировать мой брак, сэр!
Сэр Уильям в изумлении уставился на дочь.
– Отец, выслушайте меня! – горячо заговорила она. – Это необходимо, для вас… для нас! Если вы согласитесь, дадите разрешение… Я выйду замуж за сэра Мармадьюка Скроупа, а он, являясь уже вашим зятем, сможет добиться вашего оправдания.
– Повтори, что ты сказала, Мод? Я ничего не понял, – медленно произнес сэр Уильям, будто не веря своим ушам. С недоуменным видом он осмотрелся по сторонам, затем тронул девушку за руку, словно пытаясь убедиться, что это не сон.
Мод перевела дыхание. Теперь, когда она сказала то, что должна была сказать, ей стало легче. Дороги назад не было.
– Аннулировать мой брак, – тихо повторила она. – Сэр Мармадьюк хочет жениться на мне. Но не это главное. Важно то, что он сможет спасти вас! У него есть связи и очень влиятельные друзья. Отец, умоляю вас дать свое согласие!
– Что за сэр Мармадьюк?! – вскричал Бальмер, в одно мгновение вдруг преобразившись в себя прежнего, сильного и грозного.
Стражник, что стоял в коридоре, подошел к двери и предупредительно стукнул чем-то по железной решетке. Сэру Уильяму пришлось понизить голос, хотя, судя по всему, ему хотелось кричать от возмущения.
– О чем ты, Мод?! Ты в своем уме?! Да за такие слова тебя саму на плаху могут отвести! У тебя есть муж, а ты ведешь речи о каком-то Мармадьюке, да еще просишь моего согласия! Да я лучше положу голову под топор палача, чем стану слушать такое от своей дочери!
– Прошу, не гневайтесь, отец! – Мод схватила сэра Уильяма за руки. – Ради себя и меня сделайте это. Я не переживу, если… если с вами что-то случится, а он… Он может помочь. Единственный, кто может помочь! Он сказал, что добьется вашего освобождения у лорд-канцлера Кромвеля, – пустила она в ход самый весомый аргумент из тех, что у нее были.
– Какой-то Скроуп добьется чего-то у Кромвеля?! Ничего глупее не слышал! Он что, переодетый Норфолк или Саффолк? Да даже будь одним из них, я не позволю моей дочери бесчестить имя Бальмеров, нарушая слово, данное мной Перси!
– Говорите, у меня есть муж… А где он, этот муж?! Он бросил меня, нас, сам нарушил все обеты и клятвы! И теперь, когда наступили тяжелые времена, нет никого…
Мод изо всех сил старалась не расплакаться.
– Нет никого, – повторила она. – Только сэр Мармадьюк. Он стал бы нам опорой, в отличие от того, кто называется сейчас моим мужем.
– Ничего не понимаю… Какой опорой?! Откуда вообще в твоей голове взялись такие мысли? Где ты откопала этого Мармадьюка? Разве не Ральф привез тебя сюда, в Лондон?
– Ральф?! Какой Ральф? – Мод вздрогнула.
Неужели отец узнал о Кардоне?! Нет, он не мог узнать, никак не мог, она одна знает его имя.
– Я приехала сюда сама! – воскликнула она. – После того как вас увезли, я отправилась следом, взяла с собой Ньютона и Потингтона. И нашла барристера. А сэр Мармадьюк – друг Стрейнджвея. Мы познакомились уже в Лондоне. Именно он устроил мне свидание с вами. И готов во всем помогать… Отец, – она поцеловала сэра Уильяма в лоб, надеясь смягчить его гнев, – отец, прошу вас, дайте свое согласие на мой брак с сэром Мармадьюком!
– Так ты не встретилась с Ральфом? С сэром Ральфом Перси, твоим мужем. Он сейчас в Англии.
– Мой муж?! – ахнула Мод. – В Англии?!
Это известие потрясло ее. Ее муж, сэр Ральф Перси, здесь?! Она не хотела видеть мужа. И не хотела ничего о нем знать.
– Мод, девочка моя, – уже спокойнее заговорил Бальмер. – Твой муж вернулся и был у меня в Тауэре. В это время ты тоже, как я понимаю, приехала в город. Вот уж поистине – неисповедимы пути Господни… А я отправил его за тобой в Саттон. Почему Смит сказал ему, что ты в Саттоне?
– Он приходил к вам? Когда он… когда приходил? – глухо спросила она. – Смиту я сказала, что еду в Саттон, не хотела говорить, что я отправилась в Лондон, чтобы избежать лишних разговоров. Значит, сэр Ральф Перси, – она с трудом произнесла это имя – имя чужого, незнакомого ей мужчины, которому она принадлежала. – Сэр Ральф был здесь и уехал? Как он посмел уехать?! – забывшись, вскричала она. – Как посмел оставить вас в тюрьме?! Уехал, опять уехал, бросив вас! Ненадежный, никчемный человек! Трус и предатель!
Она взмолилась:
– Отец! Пока не поздно, пока его нет, согласитесь на аннулирование нашего брака! Зачем, зачем вам такой зять, как сэр Ральф, на которого нельзя положиться, который способен оставить вас в беде?
Стражник вновь предупреждающе громыхнул по решетке.
– Мне придется закончить свидание, леди, сэр!
– Дайте нам еще немного времени. – Бальмер встал, подошел к двери и что-то сунул тюремщику через решетку.
– А ты успокойся, – повернулся он к дочери, окинув ее суровым взглядом, – и веди себя, как подобает леди Перси, урожденной Бальмер. Если бы я и хотел разорвать ваш брак, теперь не могу этого сделать. И не хочу. Будь добра уважительно относиться к своему мужу, которому ты принадлежишь перед Господом и людьми, и считай, что я не слышал тех слов, которые ты сказала о сэре Ральфе.
Мод сама не поняла, как позволила себе повысить голос и пререкаться с отцом. Хотя сэр Уильям не раз порицал при ней отсутствующего сэра Ральфа, она никогда ранее не осмеливалась осуждать мужа при отце, и то, что она сказала сейчас, разгневало его не на шутку. Ей отчаянно хотелось объяснить сэру Уильяму, что его жизнь для нее куда дороже любого мужа, но она всегда была послушной дочерью, поэтому покорно опустила голову и тихо пробормотала:
– Простите меня, сэр.
– Кто такой этот сэр Мармадьюк? – резко спросил Бальмер.
– Сэр Мармадьюк Скроуп служит секретарем у лорд-канцлера Кромвеля, – ответила Мод, вдруг подумав, что сама мало что знает о человеке, за которого собралась выйти замуж. – Он по-доброму отнесся ко мне и предложил свою помощь. Но забудьте о нем, отец. Раз вы желаете, чтобы моим мужем остался сэр Ральф, я подчиняюсь вашей воле.
Она встала, избегая взгляда сэра Уильяма, подняла с пола корзину, с которой пришла, оглянулась, осматривая комнату в поисках места, куда можно было выложить вещи. Под оконцем стоял небольшой деревянный стол и стул с высокой спинкой, в углу – узкая кровать, застеленная тощим матрацем и парой тонких одеял, лавка вдоль стены, камин с еле тлеющими головешками. Скудость обстановки не удивила, но отдалась в душе новой болью.
Мод поставила корзину на стол, вынула из нее одеяло и разложила на кровати, на торчащий из стены крюк повесила теплый меховой плащ и чистую одежду. Свечи, перья и бумагу примостила на столе.
– Я очень удивлен и огорчен, Мод, – помолчав, сказал сэр Уильям, глядя, как дочь достает из корзины завернутые в чистое полотно хлеб, куски холодного мяса, кувшин с элем. – Если некий знакомый джентльмен предложил тебе помощь, разве это значит, что ты должна стать его женой, разрывая законный брак?
– Он считает, что ему будет проще хлопотать за вас в качестве родственника, – ответила она.
– Вздор! Для того вовсе не обязательно быть моим зятем! Могу понять его увлечение тобой – ты стала красивой молодой женщиной. Но ты… питаешь к нему какие-то чувства? Ты встретилась с ним здесь, в Лондоне, – продолжал Бальмер, впиваясь глазами в бледное лицо дочери, – вероятно, он молод и привлекателен, обещал тебе помощь и поддержку, и ты, моя добрая девочка, обратилась к нему всем сердцем? Ты… любишь его?
На последних словах голос его дрогнул, изменился, будто сэр Уильям сам удивился, что интересуется чувствами дочери.
Мод покачала головой, покоренная мягкостью, почти нежностью, прозвучавшей в вопросе отца. Его праведный гнев, казалось, разбился о ее покорность, его беспокойство за нее сквозило в каждом слове, а сэр Уильям очень редко столь явно показывал свою любовь к ней.
– Какое значение имеют мои чувства, – все еще не глядя на отца, тихо сказала она, переживая, что рассердила его и расстроила. На долю сэра Уильяма и так выпали слишком тяжелые испытания, которые еще не закончились, и будущее пока не сулило ему облегчения, кроме крохотного, в любой момент способного оборваться лучика надежды.
– Если любишь, моя ноша станет еще тяжелей, дочь. Я отдал тебя замуж, желая соединиться со знатной семьей Нортумберлендов, желая счастья и достатка для тебя и твоих детей, моих внуков. Но я ошибся, горько ошибся, – с мрачной решимостью признался сэр Уильям. – Едва женившись, мальчишка удрал. Тогда ты была еще ребенком, и я не слишком осуждал его, рассчитывая, что он нагуляется, повзрослеет и вернется, готовый принять на себя обязанности мужа и землевладельца. Но свобода вскружила ему голову на долгий срок…
Мод слушала отца, не узнавая его: сэр Уильям никогда так откровенно не говорил с нею. И никогда не признавал вслух своих ошибок, если они и были. Мужские дела и поступки не обсуждаются с женщинами – закон, которого ее отец всегда неукоснительно придерживался.
– Я не раз думал о том, чтобы аннулировать твой брак. – Бальмер поднялся с лавки и заходил по крошечному пятачку между кроватью и стеной – несколько шагов вперед, несколько – обратно. – Но Перси начал подавать о себе вести, Корбридж приносил неплохой доход, а его старший брат не обзавелся детьми. В своих тщеславных устремлениях я видел тебя графиней Нортумберленд, дочь, – он взмахнул сжатым кулаком. – И вдруг все стало рушиться – сэр Ральф не возвращался, граф завещал титул и собственность королю, Корбридж заняли люди Карнаби, управителя Нортумберленда…
– Корбридж?! – поразилась Мод.
– Можешь себе представить, – угрюмо кивнул Бальмер. – Я сам не знал – мне о том сообщил твой муж. По всему выходит, это произошло сразу после моего ареста. Теперь ты понимаешь, дочка, что я наделал?! Твой отец! Нет мне прощения!
Мод более не могла этого слышать – она бросилась к нему, схватила за руки:
– Не терзайтесь, сэр! Вы делали все, как считали нужным и правильным, и не виноваты, что все так обернулось. И я никогда не хотела быть графиней. Главное – вы, ваше спасение!..