– Вас не было тринадцать лет, – спокойно, но твердо продолжала Мод, – и могло не быть еще столько же. А сэр Мармадьюк обещал помочь моему отцу, если я стану его женой.
– Diablo! Да ты расчетлива, как добрая фермерша, Мод! – воскликнул Ральф.
Гнев ревности разбился о взгляд ее серых глаз, словно кипящая бешенством волна о скалу, но не прошел совсем, так и оставив точащую сердце иглу.
– Ты расчетлива и своенравна, моя жена! Но не слишком ли много обещал тебе этот негодяй?
– Мне нужно было выбирать между отцом и неизвестно где пропадающим мужем – и я выбрала отца! – воскликнула она. – И можно ли меня за то упрекать?! Неужели вы думаете, я хотела идти за него замуж, всем сердцем любя другого?
Злость Ральфа утихла. Никогда, он мог поклясться в этом, никогда слова женщины так не ласкали его слух, хоть он никогда не и придавал женским речам особого значения, не слушал их, находя другие, более привлекательные качества.
– Кого другого ты любишь всем сердцем, Мод? – проурчал он, подаваясь к ней.
Она промолчала, отвела глаза, лицо ее залилось румянцем.
– Ты не должна стыдиться любви к мужу, леди, – сказал Ральф, глядя на смятенную жену, и вдруг понял причину ее замешательства.
Она любила тогда не его, сэра Ральфа Перси, а бродягу Кардоне! Игла вновь остро кольнула сердце, ревность не отпускала, хоть и странно было ревновать к самому себе. Зато отрадно ревновать к негодяю, посмевшему возжелать его возлюбленную жену.
– Тебе не следовало даже помышлять о другом муже, – упрямо буркнул он.
– У меня не было выбора, – не отступала Мод. – Я была одна, совсем одна, а сэр Мармадьюк… Он казался заботливым и искренним, а я была готова ухватиться за любую соломинку. Но когда отец запретил мне и думать о другом муже и сообщил о вашем возвращении, сэр Мармадьюк мгновенно изменился. Вместо обходительного джентльмена, каким я его до того знала, появился ужасный человек. Он угрожал мне…
Голос ее дрогнул.
Подлец осмелился угрожать его жене!
– Он ответит за все, Мод.
Ральф потянулся, прижал ее к себе, провел пальцами по нежной, теплой шее и убрал руку, чувствуя, что, если не сделает этого, не сможет устоять от искушения. У них будет время впереди, если все разрешится в их пользу.
– А что твой кузен? Ты говорила с ним о домогательствах Скроупа?
– Он не только одобрил его действия, но и с готовностью ему помогал, – мрачно ответила Мод. – Будь его воля, он бы сам аннулировал наш брак и оттащил меня под венец с сэром Мармадьюком.
– Твой кузен должен был выставить Скроупа из дома! – вскипел Перси.
– Я не понимаю, что выигрывал сэр Мармадьюк от моей гибели – или женитьбы на мне? – задумчиво сказала Мод.
– Выиграл, если бы обвенчался со вдовой, но при аннулировании брака мои земли тебе бы не достались, – Ральф пожал плечами.
Вопросов становилось все больше, об ответах можно было лишь гадать. Скроуп хочет убить его и заполучить Корбридж? Потому так легко лгал ему и Мод, не беспокоясь, что обман может быть раскрыт? Ему не было известно, что эти земли намеревался прибрать себе граф Нортумберленд, а кто-то успел пристроить туда Карнаби? Пути к обладанию Боскомом выглядели не менее извилистыми и сложными. Даже при благоприятном исходе дела Бальмера Скроуп мог завладеть этими землями лишь после его смерти. Куда проще сэру Мармадьюку было бы жениться на какой-нибудь девице или вдове с хорошим приданым. Значит, все дело в самой Мод? Или в нем самом, в воскресшем сэре Ральфе Перси?
Ральф невольно вспомнил рассказ разбойника Джонатана о той ночи во Франции.
– Упоминал ли Скроуп о моем брате? Знаком он с ним? – спросил он на всякий случай.
– Кажется, нет, но Джоанна говорила, что ему покровительствует сам лорд-канцлер. А вот мой кузен… кажется, был знаком с графом.
– Стрейнджвей тебе что-то рассказывал? – спросил Перси.
– Нет, я узнала это из ваших писем.
– Из моих писем?! – изумился Ральф.
– Нет, из писем графа. Они хранятся в вашей шкатулке.
– Письма моего брата? А где эта шкатулка?
Шкатулка, которую он не мог найти, как не мог догнать жену.
– Сэр Уильям сказал, что прятал ее в тайнике, но, когда я был в Боскоме пару недель назад, тайник оказался пуст. Я нашел там лишь твою детскую игрушку.
– Уезжая, я забрала из дома все деньги, драгоценности и документы, – призналась Мод. – Только ваша цепь оказалась слишком тяжелой для дорожной клади. Слуги уложили ее в сундук, который при… необходимости должны были отвезти с другими вещами в Саттон.
– Не знаю, хвалить ли тебя или бранить, – сказал Ральф. – Вероятно, похвалю, вот так.
И он поцеловал ее.
– Если вы всегда будете так меня хвалить, – сказала Мод, когда он выпустил ее из объятий, – мне придется давать вам как можно больше поводов.
Сказала – и сама смутилась от собственной смелости.
– Ты быстро учишься, cara, – Ральф с удовольствием отметил, как от его поцелуя раскраснелись ее щеки и заблестели глаза.
Не отдавай женщине все, но и не лишай себя радостей получить от нее все, что сумеешь, – так или примерно так думал бы сэр Ральф Перси, будь он философом, но, не будучи таковым, он лишь молча одернул себя.
– А теперь побраню, леди Перси. Вы могли потерять все ценности из тайника, включая мою шкатулку с важными бумагами, ведь дорога ваша была так опасна.
– Я не могла ничего потерять! – она бросила на Ральфа негодующий взгляд. – А вдруг эти бумаги понадобились бы отцу?
– Ты слишком уверена в себе, Мод, а ты – женщина, слабая женщина. Твое дело не бороться, а быть рядом с мужем и слушать его. Неужели моя жена будет так сварлива?
– Сначала мне надо привыкнуть к мужу, – огрызнулась Мод. – Вас слишком долго не было, сэр, и с некоторых пор мне приходилось полагаться только на себя.
– Теперь ты можешь положиться на меня и забыть о том, что прошло.
– Я буду рада забыть, – тихо ответила Мод. – И положиться на вас.
Ее слова согрели его душу.
– Просто вас очень долго не было… – она взяла его руку и прижалась губами к ладони.
– Подожди, Мод, подожди…
Она просила прощения за свою измену? Пыталась загладить вину? Как странно ревновать к самому себе, но он ревновал, вскипал, усмиряя себя и вновь вскипая.
– Не сбивай меня, я и сам собьюсь! Ты хотела рассказать что-то о письмах. Не помню, чтобы в шкатулке были какие-то письма. Где она сейчас?
Ральф перехватил и сам поцеловал руку жены, потом взял кувшин, наполнил кубки – думая, как письма Нортумберленда могли оказаться в его шкатулке. Когда он оставлял ее сэру Уильяму, там лежали только его бумаги.
– Шкатулка здесь, в доме кузена. Недавно я достала ее и случайно уронила. От удара, видимо, в ней сработал секретный механизм, и открылось потайное дно, там-то и лежали эти письма, – сказала Мод.
– Вот как? Секретный механизм?
Прежде шкатулка принадлежала его брату. Когда Ральф забрал ее, то, видимо, со своими документами заодно прихватил и письма графа.
– Нортумберленд писал их твоему кузену?
– Нет, это письма графу от разных людей. Имя кузена лишь упоминалось в одном из них, но мне показалось, что они были хорошо знакомы.
«Мне нужна эта шкатулка со всеми бумагами, а дом Стрейнджвея самое ненадежное место для их хранения».
– Надеюсь, шкатулка в надежном месте? Ты прочитала все письма?
– Нет, лишь просмотрела некоторые, – она виновато взглянула на него. – Письма старые, помечены, кажется, двадцать третьим годом.
– Двадцать третий год, говоришь? Я тогда был занят иным, потому мало интересовался делами брата и редко общался с ним. Лишь когда… когда меня женили, а должность смотрителя северных границ отдали невесть кому, пытался сопротивляться, но…
«Меня даже не пустили на порог».
Ральф пропустил это унизительное воспоминание, о котором не обязательно знать жене.
– Словом, я поссорился с братом и уехал на войну. В то время Нортумберленд со многими водил дружбу, возможно, среди них затесался и твой кузен.
Он не представлял, что могло связывать высокомерного графа со Стрейнджвеем, но ему показалось, что в руки попал еще один конец линя[115]. Знакомство кузена Мод с Нортумберлендом нельзя сбрасывать со счетов.
– Мод, у нас тобой что-то слишком много врагов, – задумчиво произнес он.
Мод с жадностью слушала мужа, когда он рассказывал о том, что произошло тринадцать лет назад. Она ничего не знала о том, как он ушел тогда на войну и не вернулся, а ей так хотелось узнать о нем побольше.
Сэр Ральф резко поднялся.
– Вы уходите?! – воскликнула она, наблюдая, как он натягивает сапоги, зашнуровывает дублет и пристегивает ножны к поясу.
– Мод, у тебя теперь есть дом, не слишком удобный и богатый, но все будет, дай только время. В доме есть служанка и кухарка, миссис Хилл. Ты ведь умеешь вести дом, как уверяли меня в Боскоме. Бертуччо скоро будет здесь, с ним ты хорошо знакома.
Ральф лязгнул клинком, проверяя, как меч скользит в ножнах. Его раздирало желание теперь же, не откладывая, разобраться с братом, скрестить оружие со Скроупом, но прежде нужно убедиться, что его бумаги – и главное, документ на право владения Корбриджем – находятся в целости и сохранности. Он немедля заберет свою шкатулку, да заодно и потолкует со Стрейнджвеем.
Прихватив джеркин, Ральф шагнул к двери, когда его остановил негодующий возглас жены.
– Видимо, я не имею права интересоваться, куда и почему вы вдруг так заспешили? – она сверлила его сердитым взглядом.
– Мне нужно уехать по делам, Мод!
Он не собирался отчитываться перед женой. Ей следует знать свое место и не донимать мужа расспросами!
– С леди Вуд вы были ласковее! – с обидой выпалила она.
– А леди Вуд не смущало, что она замужем! – парировал он, удивившись ее обиде.
– Вы тоже как-то подзабыли, что женаты!
Ревность, которую он глушил в себе, сдерживал, пытаясь привыкнуть к положению мужа, обманутого самим собой, пробила брешь в слабой обороне – никогда не позволяй женщине брать слишком много.