– Спрашивай скорее, – приказала миссис Миллз, – я сегодня такая честная, а если выпью еще немного…
– Я не люблю пьяных девушек.
– А кто тут девушка? – возмутилась миссис Миллз и схватила стакан, в который Елагин налил виски, но льда не положил. Сделала глоток и вздохнула. – Грустно мне.
– Это потому, что ты алкоголичка.
– Ну, ну, – осекла его писательница, – не наглей, спрашивай, а то я обижусь. – И тут же остановила его: – Погоди. Послушай меня. Ты знаешь, что ты красавчик, и наверняка пользуешься успехом у девочек. Но я – дама серьезная. Я вот так сразу не могу…
– А я ничего и не предлагаю, – ответил Елагин, изображая удивление. – Но сейчас мой вопрос. Сколько у тебя Малеев попросил в долг?
– До фига – почти полмиллиона баксов. Я отказала, потому что поняла, что быстро он вернуть не сможет, если вообще собирается отдавать. А почему ты спросил?
Петя посмотрел на свой стакан. Потом взял бутылку и наполнил наполовину. После чего вздохнул.
– Это служебная тайна. Если Вера Николаевна узнает, что я проболтался, то меня из конторы коленом под зад выпрут.
– Плевать! Будешь работать на меня. За месяц заплачу столько, сколько у нее за год не получаешь.
– Мне нужна стабильность, а не разовые заработки.
– Сейчас в Голливуде выходит фильм, поставленный по моему роману. Мне готовы заказать еще один сценарий. Могу поставить условие, чтобы тебя взяли на одну из ролей. Как у тебя с английским?
– Свободное владение, хотя небольшой американский акцент все же присутствует.
– Ну вот и славно. Что-то стало ясно с убийством Вити?
– Его убили из-за карточного долга. Сейчас Бережная разрабатывает клиента, но он не местный.
– Я так и знала. То есть предполагала. Если бы Малеев сразу признался, что у него карточный долг, из-за которого его могут убить, я бы ни секунды не колебалась.
Она показала глазами на бутылку и предложила:
– Давай Виктора помянем.
Елагин наполнил стаканы почти доверху, писательница бросила в них начинающие таять кубики льда, взяла решетку и направилась на кухню.
– Что-то еще принести? – крикнула она оттуда.
– А что есть?
– Все, что хочешь. Полный холодильник еды: курьеры доставляют.
Она вернулась с упаковками нарезок ветчины, сыра, поставила их на стол и сказала:
– Полагается не чокаясь и по полному стакану. Я уж забыла все русские традиции. На Западе так не поминают. А я уже и без того пьяная – сегодня выпила два бокальчика пятилетнего бароло[15], которое очень люблю, позвонила тебе, и вот, приходится с тобой пить виски.
– Можно и не пить, – предложил Петр.
– Давай сегодня расслабимся, – не согласилась миссис Миллз, – есть повод: убийца известен, дело скоро будет раскрыто.
– Я не сказал «убийца», – напомнил Елагин, – я сказал «заказчик».
– Но это же еще важнее. Вера Николаевна ведь сможет доказать его причастность?
– Будем надеяться, – согласился Петр.
– А как это все происходит?
– Идет наблюдение за объектом, устанавливаются все его контакты: встречи, переговоры по телефону, СМС и прочее.
– А я, если честно, подозревала бывшую гражданскую жену Вити. Мне она всегда казалась не совсем адекватной. А когда еще я узнала, что девушка умеет стрелять… Это же не женское занятие.
– Я, например, умею печь пироги, – признался Петя, – и что с того?
– Ты? – не поверила американка. – Да ты – просто клад! А вот Витя только макароны варил и пельмени.
Она выпила одним глотком полстакана, поморщилась, закусила сыром и допила остатки виски мелкими быстрыми глотками. Елагин тоже выпил.
– У меня голова куда-то поехала, – начиная щуриться, произнесла писательница, – мне срочно надо прилечь. Помоги мне.
Елагин обхватил ее за талию и повел в спальню, где стояла двуспальная кровать с незастеленной постелью. Начал укладывать в нее миссис Миллз, но та не хотела отпускать его шею.
– Останься со мной! – шептала она в Петино ухо.
– Еще не вечер, а у меня рабочий день. Меня наверняка сейчас разыскивать начнут.
– Отключи свой телефон и пошли их всех подальше. Сегодня есть только ты и я… Не бросай меня! Я – такая одинокая… И я нравлюсь тебе… По глазам твоим вижу, что ты хочешь меня…
Она тянула Петра на себя, но руки ее слабели… Сделала попытку поймать его губы своим ртом, но промахнулась, и голова ее рухнула на подушку…
– Ложись, – приказала она.
– Я – в душ, – предупредил Елагин, поднимаясь.
– Быстрее, – еле слышно произнесла она.
Елагин вернулся в гостиную, оглядел стол. Осмотрел пластиковую упаковку от сыра, завернул ее в салфетки и сунул в карман. Потом собрал со стола посуду и понес на кухню. Поставил все в мойку, после чего вернулся и отнес бутылки в холодильник. Тот был и в самом деле переполнен продуктами.
Потом он осторожно подошел к спальне и заглянул туда. Писательница лежала в постели, но уже на боку, и спала.
Она позвонила через два часа; к этому времени Петр давно находился в офисе. Образец отпечатка миссис Миллз уже был занесен в компьютерную базу, но, судя по всему, этот факт ничего не мог дать. Подлинность документа решено было проверить на следующий день, и не потому, что частная лаборатория не внушала доверия, в любом случае подтверждение иметь надо. Проверку Бережная взяла на себя, вряд ли с частным агентством стали бы разговаривать, а потому она хотела обратиться с просьбой к Ивану Васильевичу Евдокимову. У следственного комитета возможности куда больше. Егорыч отсмотрел записи с камеры наружного наблюдения, установленной над входом в подъезде дома, где проживал Малеев, а теперь обитала миссис Миллз: курьер приезжал к ней накануне. На каком автомобиле он прибыл, установить не удалось, потому что машина, скорее всего, была оставлена на улице. Курьер вошел во двор с двумя переполненными пластиковыми пакетами. На нем была зеленая бейсболка с логотипом и надписью «Курьерская служба», шел он без пальто и без куртки, в тонком свитере, поверх которого надел зеленый жилет с тем же логотипом и надписью. Елагин с Окуневым внимательно рассмотрели его, и подозрений курьер не вызвал: вполне благообразный мужчина лет сорока пяти, в очках и гладко выбритый. Он двигался мимо дверей подъездов, отыскивая номер квартиры.
– А кого мы хотим найти? – не понял Егорыч.
– Не знаю, – ответил Елагин, – на всякий случай проверь записи за весь период, начиная с того дня, когда в доме появилась американка.
– Ну и задали же вы мне задачку, барин! – притворно возмутился Окунев.
И как раз в этот момент позвонила писательница.
– Петя, ты где? – прошептала она. – Я открыла глаза, за окном темно, а тебя нет.
– Ты спала так глубоко, что я не хотел тебя беспокоить. Подождал немного, а потом помчался на работу.
– Возвращайся скорее, – попросила она, – я тебя жду. Наш уговор остается в силе.
Какой уговор она имеет в виду, Петр так и не понял. Возвращаться к пьяной одинокой женщине желания не было.
Егорыч стоял рядом и улыбался.
– Да-а, – произнес он все с той же улыбкой, – вспомнил вдруг… Когда просматривал все записи в день того злосчастного юбилея… Смотрел, кто подъезжал к пабу и во сколько отъезжал. Видел, как Вера Николаевна подъезжала с Замориной. А минут через пять или даже меньше проехал серый «Ланос» с надписью на боку «Служба доставки».
– Просто совпадение, – отмахнулся Елагин, – мало ли «Ланосов» в городе. А потом мы сами ехали за Бережной и заметили бы.
Окунев продолжал улыбаться.
– Чего ты так развеселился? – не понял Петр.
– А разве ты не поедешь к скучающей даме? Меня вообще-то интересует вопрос: если ты не собирался там оставаться, то зачем пил виски, а потом пьяным садился за руль?
– Во-первых, я был не пьян, а во-вторых, как-нибудь договорился бы с инспекторами.
– Ты с Верой Николаевной договаривайся. Она была очень недовольна. Хочет с тобой серьезно поговорить на эту тему. Ты бы заглянул к ней, покаялся. Глядишь, простит она тебя за былые заслуги…
– Погоди, – остановил друга Елагин, – а с какого номера Эмили заказывала доставку? Мы же контролируем тот, что она мне оставила. А с него исходящих практически нет.
– Тебе она с него звонила, – напомнил Окунев, – с Замориной разговаривает.
– Значит, у нее есть еще один аппарат, о котором она никому не сказала и с которого она заказывает доставку.
Вера разговаривала с Евдокимовым, который сообщил ей, что Москва восприняла сообщение о причастности главы региона к убийству писателя очень серьезно. А когда узнали, что есть доказательства, хотя и косвенные, стали еще серьезнее. Как оказалось, о пристрастии губернатора к дорогим часам известно давно. Евдокимову было приказано срочно выезжать в Москву, потому что на утро будет назначена встреча с Генеральным прокурором и руководителями других правоохранительных органов.
– Мне кажется, что генпрокурор даст санкцию на обыск в доме губернатора, – предположил Иван Васильевич, – а там уж по результату. Если будут найдены дорогие часы с места преступления, коллекция других, а еще и крупные суммы наличных, то тогда начнется комплексная проверка всех подразделений и финансовых служб края… Мне сказали, чтобы я оставил вместо себя зама, так как, вполне возможно, придется вылетать и туда. Дело очень серьезное – чиновника такого уровня надо брать!
– В первый раз, что ли?!
– Для меня в первый! – возразил Иван Васильевич. – Колобов все-таки был вице-губернатор[16]. Так что надо морально готовиться к встрече с большим начальством…
– Я тебе звоню с просьбой: просто не в моей компетенции разобраться. Надо проверить частную лабораторию генетических исследований на предмет подлинности одного документа.
– Одну подобную лабораторию уже ловили на подделке. Их закрывали, но потом просто сменилось руководство, их опять открыли с предупреждением. Твоя просьба как-то связана с убийством Малеева?