– Мама, вы тоже должны подняться! – воскликнула Пегги.
– Чепуха, – возразила миссис Скайлер. – Это мой дом, и я встречу любого посетителя, ступившего на его порог, как полагается хозяйке дома в отсутствие мужа.
– Мама, я настаиваю, – заявила Пегги. – Папа ни за что бы не допустил, чтобы с вами что-то случилось. Мы сами разберемся с этими посетителями.
– Конечно, Пегги, но встречать их буду я, – решительно вмешалась Элиза. – Мама, идите наверх.
На мгновение показалось, что миссис Скайлер сейчас начнет спор, но, разглядев яростную решимость на лицах обеих дочерей, она кивнула.
– Наверх. Все, – велела Элиза. – Мы с Пегги разберемся с этой проблемой. Анжелика, тебе нельзя оставаться внизу в твоем состоянии.
Анжелика серьезно посмотрела на сестер, а затем взяла Ренна за руку и повела наверх. Джон и Филиппп отправились следом.
– Ты уверена, что мы справимся? – спросила Пегги, когда все ушли.
– У нас нет выбора, – ответила Элиза, поворачиваясь к двери, и тут ей в голову пришла мысль. – Мэри? А Корнелия уже наверху?
Мэри судорожно вздохнула.
– Ей пора было отдохнуть, а наверху так жарко!
– Мэри! – резко оборвала ее Элиза. – Где Корнелия?
– Она, должно быть, спит в восточной гостиной! – воскликнула Пегги.
Элиза развернулась и, едва успев сунуть Китти в руки матери, пронеслась мимо миссис Скайлер, через весь холл в переднюю часть дома. Она ворвалась в восточную гостиную, где ее пятилетняя сестра сладко посапывала на диване.
– Корнелия, – позвала Элиза так мягко, как только смогла, хоть и прозвучало это довольно визгливо, даже для ее собственных ушей.
Корнелия чуть приоткрыла глаза.
– Лиззи? Пора пить чай?
– Не совсем, солнышко. А сейчас идем, и я попрошу Мэри дать тебе чашку клубники со свежими сливками.
Корнелия медленно села, и Элизе пришлось поторопить ее.
– Шпатки! – пробубнила она, когда Элиза вытащила ее в холл – как раз в тот момент, когда входная дверь с грохотом распахнулась всего в паре футов позади, и толпа мужчин ввалилась в дом.
Элиза подхватила Корнелию и передала ее в руки Пегги. Пегги отступила назад, дрожащими руками обняв младшую сестру.
– Джентльмены! – сказала Элиза самым своим жизнерадостным голосом, спиной вперед отступая к лестнице, находящейся в добрых тридцати футах позади нее. – Прошу прощения за то, что не открыла дверь сама. Не расслышала стука.
– Умолкни, девчонка! – процедил один из негодяев. – Нам не нужна ни ты, ни остальные сопляки. Где Филиппп Скайлер?
– Отправился предупредить гарнизон Олбани, – быстро приняв решение, заявила Элиза. – Ради вашего же собственного блага вам было бы лучше отправиться туда, откуда вы явились, прежде чем он вернется.
– Да! – решительно вставила Пегги. – Папа может вернуться в любую минуту!
На самом деле генерал Скайлер вчера отбыл в поместье в Саратоге, чтобы проследить за сбором урожая, и помощь к ним вовсе не спешила. Элиза сомневалась, что нападавшие поверят этой импровизации. Но все может быть – в конце концов, они, судя по всему, были уверены, что генерал Скайлер в доме.
– Что, правда? А откуда нам знать, что он не прячется наверху, как испуганный сопляк? – усмехнулся британец.
Элиза встала перед Пегги с Корнелией, чтобы прикрыть их от бандитов, выпрямилась во весь рост и насмешливо хмыкнула в ответ на предположение, что ее отец может быть таким трусом.
– Ответ на этот вопрос подразумевается в самом вашем присутствии здесь. Вы пришли за моим отцом, потому что он широко известен в военных кругах именно благодаря своей храбрости и силе духа. Будь это не так, он бы не стоил вашего внимания. И вы думаете, такой человек станет прятаться от кучки разношерстного сброда, которому не хватает мужества даже носить мундир своей армии?
К этому моменту вооруженные люди заполнили практически всю переднюю часть холла. Их лица были полны злобы и презрения, но они держали себя в руках, хотя один из британцев просто пожирал глазами серебряный кувшин.
«Если они заберут только серебро, – подумала Элиза, – мы легко отделаемся».
– У тебя слишком острый язык, – заявил предположительно лидер этой шайки. – Особенно для изнеженной дамочки без оружия.
– Мое оружие – данная Господом женская сущность, и ее более чем достаточно, чтобы защититься от вам подобных. А вскоре вернется наш отец в сопровождении отряда из двадцати человек, и тогда я посмотрю, как будете защищаться вы, – гневно ответила Элиза.
Бандиты быстро переглянулись, и в если в глазах у некоторых было сомнение, у остальных отчетливо проступала тревога.
Пользуясь моментом, Элиза оттолкнула Пегги с Корнелией назад, и вот Пегги уже взбиралась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, чем заставила Корнелию негромко вскрикнуть.
– Ха! – хмыкнул другой бандит, выступая вперед. – Посмотрим, как твоя женская сущность защитит тебя от такого. – С этими словами он выхватил топор и метнул его в Элизу.
– Элиза! – раздался крик матери, прячущейся в тени на лестничной площадке, когда топор просвистел в воздухе.
Но Элиза спокойно стояла в дверном проеме, а топор подрагивал в косяке рядом с ней.
– И это все? – холодно поинтересовалась она. И, прежде чем кто-нибудь успел ответить, продолжила: – Предлагаю вам убираться, пока у вас есть такая возможность. Отец любит этот дом почти так же сильно, как и тех, кто здесь живет, и вряд ли спокойно отнесется к столь варварскому обращению с его ореховыми панелями.
Она подняла подбородок повыше, надеясь, что они не заметят, как ее трясет. К ее облегчению, их гнев, похоже, утих.
– Замечательный дом, – заявил наконец первый мужчина, растеряв весь боевой задор. – И, как бы то ни было, я уверен, что генерал вскоре сюда вернется. Трудно передать, как я жажду с ним познакомиться.
– К сожалению, не могу утверждать, что генерал Скайлер разделил бы ваши чувства. Тем не менее вы можете быть уверены, что, если решите вернуться, он подготовит вам достойную встречу.
По лицу мужчины скользнула улыбка.
– Вы невероятная женщина, мисс Скайлер. Остается только благодарить Господа, что вы не родились мужчиной.
– Что я и делаю, – согласилась Элиза. – Каждый день. И кстати, вы разговариваете не с мисс Скайлер. Я – миссис Гамильтон.
Из гарнизона в Олбани прислали четверых солдат на случай, если вражеские захватчики вернутся в «Угодья». Они прибыли на следующее утро и привезли с собой не только ружья.
– Осада Йорктауна закончилась победой! – воскликнул один из них, закружив миссис Скайлер в объятиях, словно она была его собственной матерью. – Корнуоллис сдался! С британцами покончено!
Вся семья – даже миссис Скайлер – разразилась радостными криками. Вся, кроме Элизы, ощутившей, как растет ледяной ком внутри. Все дело было во внешности офицера, сообщившего им радостную новость. Он был приблизительно одного с Алексом возраста и роста, хоть волосы у него были темнее (и заметно редели на макушке), а кожа была более желтоватой. Но у него был такой же резко очерченный нос, как у ее мужа, а еще такие же пронзительные, живые глаза. И острый подбородок, из-за чего губы казались надутыми. Элиза не могла отделаться от ощущения, что смотрит на копию мужа, возможно, даже на его призрак, пусть и не столь красивый.
– Прошу прощения, полковник…
– Берр, миссис Гамильтон. – Лейтенант-полковник Аарон Берр, – представился офицер.
Элизе уже доводилось слышать это имя, хотя она и не помнила, от кого. Может быть, от Алекса, а может, и от отца.
– Я хотела спросить, полковник Берр, не получали ли вы каких-нибудь сообщений из Йорктауна, предназначенных…
Офицер не дал ей закончить, сунув руку в карман и вытащив письмо.
– Там в последние дни творился настоящий хаос, как вы можете себе представить, но мы получили довольно много писем вчерашней почтой. Сегодня жены и матери всего Олбани смогут вздохнуть с облегчением.
Дрожащей рукой Элиза взяла письмо. На конверте она увидела собственное имя, написанное рукой Алекса, но было вполне возможно, что послание это было написано перед сражением и содержало последние слова человека, которого больше нет на земле.
Она с волнением открыла его, удивляясь тому, какое оно короткое. Письма Алекса редко когда выходили короче двух, а то и трех страниц, но в этом было нацарапано всего несколько строчек.
Моя дорогая Бетси…
Говорит ли тебе о чем-нибудь название Уолл-стрит? Нет? Что ж, любимая, предлагаю тебе узнать о ней как можно больше, ведь это самая светская улица во всем Нью-Йорке, и поверженный генерал Корнуоллис тому свидетель, именно там мы будем вить наше гнездышко и завоевывать нью-йоркское общество. Пакуй свой багаж, моя драгоценная. Мы переезжаем в город!
А.
Сердце в груди Элизы сейчас стучало громче, чем вчера, когда она стояла перед доброй дюжиной вооруженных головорезов. Алекс был жив! Ее дорогому, горячо любимому мужу удалось уцелеть! Она не могла сдержать радости.
Уронив письмо на пол, она крепко обняла потрясенного офицера за плечи и запечатлела поцелуй на его щеке.
– О! Полковник Берр! Спасибо вам! Спасибо вам! Вы просто спаситель!
Между войной и миром1781–1783
Еще до того, как генерал Корнуоллис выкинул белый флаг генералу Вашингтону, Алекс уже писал письмо Элизе прямо с поля боя, чтобы сообщить, что он пережил штурм, остался целым и невредимым и вскоре вернется домой.
И теперь наконец-то должна была начаться их совместная жизнь в Нью-Йорке.
Но война не считается ни с чьими планами, даже если речь идет о планах первого (будущего) главы Казначейства Америки и женщины, основавшей первый частный приют для сирот в Нью-Йорке.
После битвы при Йорктауне Корнуоллис был так унижен поражением, что отказался участвовать в церемонии сдачи, заявив, что болен малярией. Всегда заботящийся о приличиях и статусе, генерал Вашингтон отказался принимать символический меч из рук генерала Чарльза О’Хара, подчиненного Корнуоллиса, приказав тому отдать его генерал-майору Бенджамину Линкольну, заместителю главнокомандующего. Алекс был в равной степени впечатлен величием Вашингтона и потрясен его закостенелостью. Безусловно, этот человек смог бы стать королем, захоти он этого. Оставалось лишь надеяться, что Америка сумеет устоять перед искушением призвать его в этом качестве.