Но она и представить не могла, чье лицо увидит, когда гостья повернулась к открытой двери.
– Пегги! – Элиза, ни на мгновение не замешкавшись, кинулась обнимать сестру. – О, дорогая моя, ты и представить себе не можешь, как здорово видеть тебя здесь!
– Элиза! – Пегги ответила на объятия сестры с не меньшим энтузиазмом. – Как ты, милая?
– Хорошо, особенно теперь, когда ты здесь! – Элизу переполняла радость при виде так внезапно появившейся сестры. Она пригласила Пегги в дом и закрыла дверь, прячась от холодного ветра. – Так здорово иметь компанию после нескольких недель, проведенных в этом доме в одиночестве.
– Что? Недель? Где Алекс? – спросила Пегги, хмуро глядя из-под полей своей потрясающей шляпки с пышным страусиным плюмажем.
– О, знаешь… Поиск клиентов и попытки разобраться во всех этих новых постановлениях губернатора Клинтона отнимают у Алекса кучу времени. – Перед ее мысленным взором тут же встало хорошенькое личико миссис Чайлдресс в обрамлении светлых кудряшек, но Элиза тут же прогнала его. – Таковы особенности создания адвокатской конторы в городе и штате, ежедневно меняющем свои законы. Муж работает практически день и ночь.
Пегги уставилась в глубину дома, словно силясь разглядеть там Алекса.
– Но ты, само собой, можешь время от времени заглянуть к нему на чашечку кофе, чтобы убедиться, что он о тебе не забыл?
Элиза проследила за взглядом Пегги.
– О, так ты решила, что контора Алекса расположена в этом доме? Дорогая моя, ты никогда прежде не бывала в городских домах? Только богатейшие из богачей могут позволить себе настолько просторное жилище. Здесь все комнаты расположены друг над другом, как клетки в голубятне: кухня в подвале, спальни на верхнем этаже, а все гостиные и столовая – между ними. У него есть здесь кабинет, но он не подходит для приема клиентов, ведь им придется для этого проходить через парадную гостиную.
– Ты хочешь сказать, что это… весь… дом? – Пегги, похоже, решила, что Элиза ее разыгрывает.
– Пегги! По нью-йоркским меркам этот дом считается очень неплохим! Он не велик, но у нас три этажа. А когда наступит лето, позади дома будет прелестный садик. Все-таки не каждой из нас удается выйти за Ренсселера. Кстати, а где Стефан? И прости мою прямоту, но что вы здесь делаете?
Пегги выглядела одновременно смущенной и гордой, словно ей удалось одержать какую-то тайную победу.
– Разве ты не получила мое письмо? Я писала около двух недель назад, чтобы предупредить о нашем приезде. – Продолжая говорить, она расстегнула пальто и рассеянно протянула его лакею, который так и не появился. Элиза приняла его сама, убрав в небольшой гардероб, которым они обзавелись недавно, и пригласила сестру в гостиную. Она взяла и потрясающую шляпку Пегги, попутно подивившись ее размерам.
А затем покачала головой.
– Я знаю, что Нью-Йорк известен как космополитический город и что мы живем всего лишь в квартале от мэрии, но, боюсь, он еще не совсем обжит. Британцы оставили его в таком ужасном состоянии, что представить сложно, и он сейчас в самом начале процесса восстановления.
Пегги выслушала все это, смущенно нахмурившись.
– Я так понимаю, этим ты хочешь сказать, что мое письмо не дошло, – сказала она, когда Элиза закончила.
Та рассмеялась.
– Последние три недели письма нам приносили только курьеры. – Она указала на софу, на которую Пегги не обратила внимания, вместо этого быстро оглядев комнату, чем заставила Элизу остро ощутить, насколько она мала, особенно по сравнению с огромными гостиными в «Угодьях» или в особняке ван Ренсселеров. – Но у города есть свои плюсы.
– Например, тот отличный фарфор, что я вижу, – заметила Пегги, переходя из гостиной в столовую. – Вот эта вещица просто прелестна, – сказала она, поднимая соусник с носиком, украшенный гроздьями сирени, настолько реалистичными, что почти можно было ощутить их запах. Затем посмотрела на пустой шкаф для посуды. – Перестановка?
– Это непросто, – пожаловалась Элиза. – У нас недостаточно посуды, чтобы расставить ее так, как это обычно делала мама, но я все же хочу, чтобы она смотрелась достойно.
– Что ж, думаю, она прекрасно будет смотреться на столе. Тебе стоить тут ее и оставить.
– На столе? Но как же нам тогда есть?
– Из нее, само собой.
Элиза покачала головой.
– Я знаю, что условности тебе чужды, сестрица, но это немного… чересчур даже для тебя.
– А ты хоть и умна, сестрица, но совсем не понимаешь, что я имею в виду. Оставь их на столе, потому что мы устраиваем званый ужин! – воскликнула Пегги.
– Званый уж… ты хочешь сказать, сегодня?
– Почему бы нет? У нас со Стефаном нет других планов. Мы остановились у Элен и Джона Резерфордов. Ты с ними знакома? Элен – дочь Льюиса Морриса из Морриссании, к северу от Манхэттена. По-моему, раньше им принадлежал Нью-Джерси или что-то в этом роде? Они продали большую его часть Резерфордам, так что, похоже, Элен снова вернула все в семью. И дядя Элен, Говернер Моррис, сейчас гостит у них. Я сказала «дядя», но он – сводный брат ее отца и к тому же не старше тридцати. Он довольно красив. Если бы я все еще была не замужем, или ты…
– Пегги! Ты меня шокируешь. – Элиза оглядела столовую, заставленную всевозможной посудой, гадая, каким чудом ее можно успеть к вечеру приготовить для приема гостей. – Но Ровена уже ушла на рынок, – неуверенно возразила она. – Она не закупит достаточно продуктов на такую большую компанию, если сейчас вообще можно купить столько всего сразу.
– Не беспокойся. Я же теперь ван Ренсселер. Стефан знал о перебоях с поставками продуктов в Нью-Йорк и привез с собой, о, я даже не знаю, очень много еды. По-моему, целую коровью тушу и поросенка, а еще цыплят, индюшек и уток, и вообще столько всего, что хватит на целую армию захватчиков. О, с моей стороны это было немного грубо. Слишком рано?
Элиза ответила на шутку сестры гримаской.
– Но как мы все это сюда доставим? Ровена, вероятно, не сможет…
– У тебя же должен быть какой-нибудь посыльный, так?
– Сын Ровены, Саймон…
– Мы отправим его с запиской. У Резерфордов полный дом слуг. Они принесут все, что нам понадобится.
– Но Алекс не будет знать о сегодняшнем ужине…
– Мальчик… Саймон?.. может его предупредить. Контора Алекса далеко отсюда?
– Она недалеко от Ганновер-сквер на Стоун-стрит.
– Как по мне, так это может оказаться и в Филадельфии, но, полагаю, это значит, что он рядом. – Когда Элиза засомневалась, Пегги схватила ее за руку. – Давай, сестренка. Ты в этом городе уже больше месяца. Судя по всему, тут легко потеряться. Давай сделаем так, чтобы этого не случилось.
Элиза еще на мгновение замешкалась. Мысль о вечеринке привела ее в небывалое возбуждение, но планировать ее, не посоветовавшись с Алексом, весьма походило на предательство. Что, если добравшись до дома, он будет слишком измотанным, чтобы получить от нее удовольствие? Но она знала, что он, должно быть, так же, как и она, устал от рутинных будней, и этот сюрприз невероятно его обрадует. И кто знает, какими знакомствами или клиентами ему удастся обзавестись?
На этой мысли она с энтузиазмом кивнула. Затем позвонила в колокольчик, и спустя какое-то (довольно продолжительное) время на лестнице раздались шаги Саймона. И вот появился сам белобрысый паренек, не достигший еще десятилетнего возраста, одетый в мятую курточку из голубого вельвета, небрежно накинутую поверх рубашки из более грубого домотканого полотна. В последнее время Ровена пыталась подготовить его к возможной службе лакеем, но Элиза считала, что эта работа мальчику вовсе не подходит. Он был здоровым, бодрым ребенком, большую часть времени старался проводить вне дома и прекрасно обращался с животными. Ему подошла бы, по крайней мере, служба на конюшне, но Алекс утверждал, что он из тех мальчишек, что сбегают из дома в шестнадцать, как современный Даниель Бун.[11] По его рукам было понятно, что он только что возился со своим «набором» – коробкой с пестрой мешаниной кусочков кожи и металла, которые он использовал для починки сбруи в конюшне неподалеку.
– Да, мисс Элиза… то есть, я хотел сказать, миссис Гамильтон.
Пока Пегги писала записку Стефану, перечисляя в ней все, что им может понадобиться, Элиза объясняла мальчику, что он должен сделать. Затем, пока Пегги объясняла Саймону, где живут Резерфорды, она написала собственное послание Алексу.
Дорогой муж!
Нам преподнесли потрясающий сюрприз! Пегги с мистером ван Ренсселером прибыли в город, очевидно, опередив письмо, в котором извещали нас о своем приезде. Они остановились неподалеку, в доме мистера и миссис Резерфорд, и я пригласила их на ужин сегодня (это, как ты, вероятно, догадался, значит, что Пегги пригласила себя сама, а я просто не смогла отговорить ее от этой затеи). С ними придет гость дома Резерфордов, мистер Говернер Моррис, который, как я поняла, работал с генералом Вашингтоном, так что вечер должен получиться весьма интересным! Стефан взял большой запас провизии, и Пегги говорит, что с ней приехала ее новая горничная, которая может прислуживать за столом, чтобы бедная Ровена не сбилась с ног.
Наш первый званый ужин! В самом Нью-Йорке! Я искренне надеюсь, что тебе сегодня удастся уйти из конторы пораньше! Дом нельзя назвать домом по-настоящему, пока ты не пригласил в него гостей!
С любовью,
Элиза.
Саймона взволновала возможность отправиться с поручением за пределы дома, а не, как обычно, за пределы кухни, поэтому он торопливо натянул пальто и кинулся прочь.
Элиза с Пегги остаток дня провели в теплой компании чайничка с мятным чаем.
– Ну как ты, в самом деле? – спросила Пегги. – Мы скучали по тебе.
Элиза поперхнулась подавленным всхлипом и попыталась выдать его за смешок.
– Ты что, Элиза! Неужели все так плохо?
Элиза покачала головой.
– Нет, нет. Я тоже ужасно скучала по вам, в этом все и дело – кажется, что мы теперь так далеко друг от друга. Я так хотела жить отдельно, но теперь, когда мы сами по себе, я скучаю по семье.