— Да ладно тебе, — говорю машинально. Мне все еще дико видеть такую Машу перед собой, но вспоминать прошлое не лучшая затея. — Было и было, пофиг.
— Ты не злишься?
— У меня сейчас только одна эмоция. Я в шоке, Маша, какой ты стала.
— Красивой? — спрашивает с улыбкой, как типичная девчонка. Красивой, тупо отрицать, но почему-то ей этого не решаюсь сказать. Хрен знает, почему.
— Спокойной и рассудительной. Как это вообще? Прошел год всего с нашей последней встречи.
— Я много читала, общалась с умными людьми, ходила к психологу, прошла курсы любви к себе, пожила с бабушкой три месяца в деревне, отучилась на визажиста и бровиста и сто-о-олько выслушала историй от девушек, пока работала в городе у подруги, что у меня внутри перевернулось все и я теперь вот такая. Точнее, теперь я обычная. А была закомплексованная дурочка.
— Как же скучно я живу, — посмеиваюсь. Курсы, психолог, деревня с бабушкой, с ума сойти. У меня из интересного только любовный треугольник у друзей, за которым наблюдаю. Всё.
— Ой, да ладно тебе, ты никогда скучно не жил, учитывая количество твоих девушек, — хихикает Машка, и я вспоминаю, сколько их убегало от меня по ее как раз вине.
Заезжаем за едой, заказываем не выходя из машины и уже через пятнадцать минут точим бургеры и картошку с сырным соусом прямо в машине на парковке. Расскажи мне кто-то пару лет, или даже пару месяцев назад, что я буду находиться в такой обстановке и мне будет комфортно — не поверил бы. А комфортно…
— А что за Рома, кстати? — решаю спросить. Нк, вдруг парень, а мы не познакомились толком.
— Какой Рома? — спрашивает с набитым ртом. — А-а-а, тот Рома. Я даже не знаю, Рома ли он, — хихикает и продолжает. — Да просто парень, вместе летели. Ну, не рядом сидели, а просто увидела его когда из самолета выходили. Попросила с сумками помочь.
— Он на тебя так слюни пускал, как будто во френдзоне пару лет уж точно.
— Ой, да что вам, парням, много надо? Улыбнуться один раз и всё, вот тебе и слюни.
Я снова впадаю в ступор. Когда она такой стала?! Да блин, год — не такой уж и огромный срок, ну правда, чтобы измениться настолько сильно.
Машка — красивая. И, помойте мне рот с мылом, сексуальная. И она прекрасно знает об этом, и пользуется этим, судя по всему, активно. И ведет себя как кошка, движения все плавные, размеренные. Даже жует красиво этот чертов бургер. Охренеть можно.
— Ну вот, я же говорила, — смеется, запивая поздний ужин или супер ранний завтрак напитком.
— Сиди уже, мелочь, — не решаюсь отвечать ей, потому что, как бы ни было трудно признавать — она права. И то, что у меня на нее тоже слюни потекли, мне капец как не нравится.
Глава 3. Ярослав
Мы просидели в машине за разговорами около трех часов и вообще не заметили, как пролетело время. Домой вернулись уже под утро, заставая рассвет, пока ехали по еще пустому городу.
Мы разговаривали с Машкой обо всем подряд, и на удивление нам обоим было комфортно.
Оказалось, что последние два месяца Машка жила в Минске у своей подруги, там работала визажистом в салоне и прошла еще там какие-то курсы всей этой навороченной индустрии красоты. Я не запомнил, если честно, на что она там училась.
Переехала она в Минск к подруге потому что до этого жила у бабули в деревне где-то недалеко от Твери, жила она там три месяца и ей просто надоела вся эта деревенская жизнь, хотя, как говорит сама Маша, так комфортно, как там, ей еще нигде не было.
К бабушке она переехала, потому что ее бросил парень, с которым она как раз и уехала из дома год назад в Питер. Они познакомились в нашем городе, он тут проездом был, она уехала за ним в Питер. Жили там на съемной квартире, Машка в очередной раз на кого-то училась, всё было круто и здорово, как говорит сама Маша, пока она не пришла домой с учебы и не застала его с подругой в одной постели.
Из-за этого она и уехала к бабушке, чтобы проветрить голову, а потом к школьной подруге, которая поступила в Минске и теперь живет там.
Из рассказа Машки я понял, что ее бывший полный мудак, а еще то, что я охренеть как скучно всё-таки живу. А еще то, что я не такой уж мудак, каким считал себя Я в отношения не лезу и никому ничего не обещаю, у нас со всеми все взаимно свободно. А тут из города увез, в любви признавался, а потом подругу ее трахнул как так и надо. Супер.
Еще понял что мы настолько далеки друг от друга были все десять лет, что реально многие вещи я узнал о ней только сейчас. А папа еще пытается надавить на меня тем, что она моя “сестра”. Да-да, сестрица, точно.
Приезжаем домой, когда уже почти светло. В окнах горит свет, а значит Ленка, а то и папа с ней вместе, точно не спали всю ночь, а ждали блудную ночь.
— Откроешь багажник? — спрашивает Маша, когда глушу машину. Вот даже бесит немного.
— Иди в дом, я всё занесу.
Достаю ее сумки и вижу, как она летит к двери и с разбега прыгает в объятия Ленки. Они капец как похожи сейчас, раньше так не было видно. А сейчас, когда Маша выглядит не как чучело, очень похожи.
— Маша, здравствуй, — говорит папа, обнимая Машку. Она папой его не называет, зато он ее дочерью все десять лет, они в целом неплохо ладили всегда. — Ярослав не обижал тебя? — слышу краем уха, когда вхожу в дом с сотней сумок и чемоданов.
Ну конечно. Ярославу же никого доверить нельзя, он только и думает, что обижать всех подряд.
— Дети, вы голодные? — спрашивает Лена, зыркнув на папу. Она часто рычит на него, когда он несправедливо меня обвиняет. Бесит, если честно.
— Нет, я спать, — отвечаю и ухожу сразу наверх к себе. Я не обижаюсь на папу давно, но если честно, достало. Я вроде работаю, ничего плохого не делаю, не позорю его нигде. Нет все равно он мне не доверяет даже в вопросах сестрицы. Ну какого хрена-то, а?!
Ленка вслед что-то говорит мне, просит поболтать с ними, но желания нет, если честно. Мы в нормальных относительно отношениях с отцом, я очень долго выбивал это, и такие моменты ломают терпение в голове. Хочется плюнуть на все и натворить какой-то херни. Было бы мне восемнадцать — так бы и поступил. А сейчас только курить сильнее обычного хочется.
Скидываю одежду на стул, который служит мне шкафом, прыгаю в домашние шорты и иду на балкон. Частенько ночами тут зависаю, тут какая-то особенная атмосфера.
Беру сигарету, в бошке мыслей дохрена странных каких-то, гоняю их в голове туда-сюда. Машка эта как снег на голову, папа еще… Надо завтра к пацанам съездить обязательно, я там хорошенько мозг обычно разгружаю. И наверное ночевать у себя останусь в квартире. Вообще перебираться пора, надо задуматься над этим. Может, папа злится, потому что я никак от них не съеду?
Слышу громкие голоса внизу, Машка что-то рассказывает, Ленка смеется. Год не виделись считай. Наверное, для мамы это долго — год разлуки со своим ребенком. Я не знаю. Моя все двадцать три года не особо парится, где я, жив ли. Свалила когда мне было три месяца, с тех пор понятия не имею, что с ней и где она.
Докуриваю сигарету и иду в комнату. Падаю на кровать. Ох, как хорошо… Усталость от бессонной ночи и в целом не самых простых суток накатывает только сейчас и очень стремительно. Сразу тянет все мышцы и моргать становится тяжелее с каждой секундой.
Проваливаюсь в какую-то дрёму, но прихожу в сознание от негромкого голоса. Маша? Какого хрена.
— Яри-и-ик, ты спишь? — шипит, стоя у двери, кажется. Звук оттуда идет, но открыть глаза или ответить ей у меня не находится сил.
Точнее, я не хочу их прикладывать, чтобы дать ей ответ.
— Спишь, да? — повторяет еще раз и входит внутрь, слышу это по щелчку закрывания двери и тихим шагам босых ног по паркету.
Чувствую покачивание матраса. Села рядом? Судя по всему.
Всё еще не собираюсь признаваться, что просто лежу с закрытыми глазами. Любопытство от того, зачем она сюда притащилась, немного бодрит, и открыть глаза уже не кажется такой непосильной задачей.
— Я тут подарки всем привезла, и из Минска, и от бабули, — шепчет Маша, так и сидя на моей кровати, — а ты так быстро ушел, что я не успела ничего тебе отдать. Утром проснешься — посмотри. Надеюсь, что тебе понравится, — продолжает она.
Слышу шелест коробки, видимо, она ставит куда-то тот самый подарок, и снова покачивание матраса — встает с кровати.
— Вот свинья, — хихикает тихонько и я слышу снова шуршание какое-то. Нет сил терпеть и не понимать, что происходит, поэтому приоткрываю один глаз и вижу, как Маша складывает мои джинсы и футболку и кладет их обратно на стул, но уже в приличном виде.
Ответить ничего не успеваю, увидеть что-то — тоже. Маша уходит сразу же, и я тут же проваливаюсь в сон.
Просыпаюсь от громкого лая соседской собаки, терпеть её не могу. Этот сумасшедший пес каждое утро как ненормальный лает, хуже деревенских петухов. Местный будильник, блин. Не закрыл окно — всё, поспать нормально тебе не удастся.
Бошка трещит из-за этого, уснул под утро, поспал мало, сил на пробуждение ровно ноль. Но встать закрыть окно тоже мощи не хватает, а уснуть под эти звуки не получается. Издевательство.
Сажусь на кровати, все еще не открывая глаз. Тру лицо, наивно надеясь, что это поможет проснуться, встаю и на ощупь иду в туалет, по пути споткнувшись обо что-то большее и чуть не убившись. Да твою ж!
Выхожу из туалета и иду в ванную, в сотый раз не понимая, нахрена было делать между этими помещениями расстояние аж в целую комнату, черт возьми. Я всё еще сонный, ни черта не вижу, пока дохожу до нужной двери — врезаюсь в стол бедром и цепляю стул.
Открываю дверь ванной, надеюсь, что прохладный душ поможет мне взбодриться и ожить, но очнуться и прийти в себя мне помогает далеко не прохладная вода.
Мать твою, я отвык, что у нас одна ванная на двоих! Туалеты разные, а ванная комната соединяет две спальни, мою и Машки. Ее год тут не было, да и я дома не то чтобы частый гость, по ночам только, конечно я забыл.