Он в изнеможении прислонился головой к двери. За последние сорок восемь часов он проспал всего три часа. Но в конце концов сделка была заключена. Все закончилось.
По крайней мере, до следующей сделки. Он уже рассматривал потенциальное приобретение компании в Питтсбурге, которая разработала торговую сетевую платформу на основе искусственного интеллекта. Завтра он позвонит своим юристам, чтобы они занялись этим вопросом. Если повезет, они будут первыми, пока конкуренты все еще занимались рождественскими подарками и жареной индейкой.
Войдя в темный, безмолвный пентхаус, он включил свет в прихожей. Он чуть не подпрыгнул, увидев жену, сидевшую на диване в гостиной комнате и смотревшую на бледное пламя камина. Рядом с ней слабо поблескивали огоньки рождественской елки.
– Что ты делаешь здесь так поздно? – спросил он с беспокойством.
Медленно встав, Холли посмотрела на него. Она была не в пижаме, как можно было бы ожидать, а полностью одета, и не в элегантную дизайнерскую одежду, которую он купил ей, а в простой свитер и джинсы, которые были на ней, когда они уехали из Швейцарии в прошлом месяце.
– Нам нужно поговорить.
– Сегодня был трудный долгий день. Мы можем сделать это завтра? – Или никогда. Он провел рукой по своим темным волосам, положил сумку с ноутбуком и слегка улыбнулся ей. – Сделка заключена.
– Да? – Она подошла к нему. – Так ты освободился?
– Ну… да.
Она помолчала.
– Значит, ты будешь чаще бывать дома.
– Назревает новое потенциальное приобретение. Мне нужно будет завтра рано утром быть в офисе.
– Но ведь завтра сочельник.
– Я генеральный директор крупной корпорации, Холли. – Его голос был более резким, чем он того желал, но Ставрос устал. Он не хотел слышать ее жалоб. Он не хотел чувствовать себя виноватым. – Это плата за наш образ жизни. За все твои драгоценности и прекрасную одежду.
Холли вздернула подбородок.
– Я никогда об этом не просила.
Она была права, и это не оставляло ему места ни для переговоров, ни для обвинений. Это его раздражало.
– Послушай, я очень устал. Давай поговорим позже.
– Когда?
Он пожал плечами:
– Пока у меня нет времени.
Если повезет, то он всегда будет занят. Все, что ему нужно было сделать, – это выстраивать бесконечные сделки по слиянию и поглощению, и у него будет отличный предлог никогда не говорить ей вслух, что он ее не любит.
Но когда он повернулся, чтобы уйти, ее слова остановили его.
– А ты не знаешь, какой сегодня день?
Нахмурившись, он оглянулся.
– День, когда я заключил миллиардную сделку? Она слегка улыбнулась ему.
– Мой день рождения.
Проклятье. Конечно. Двадцать третье декабря.
Теперь он чувствовал себя еще более виноватым, но это лишь сильнее разозлило его. Он совершенно забыл о ее дне рождения и своем обещании устроить ей вечеринку.
– Мне очень жаль, – натянуто произнес он. Признать свою ошибку ему было трудно. Он подавил искушение обвинить ее в том, что она слишком многого ожидала, в то время как он был поглощен сделкой. – Я забыл о вечеринке. Попрошу секретаршу все организовать как можно скорее.
– Секретаршу?
– А ты предпочла бы подарок? Драгоценности? Путешествие?
Она сделала глубокий вдох. Он увидел слезы в ее глазах.
– Мне нужно было только твое время.
Видя, что ее слезы причиняют ему такую сильную боль, он не смог удержаться и выпалил:
– У тебя были нереалистичные ожидания. Неужели ты действительно думала, что наш медовый месяц может длиться вечно?
– Да, – прошептала она. – Я люблю тебя, Ставрос. Сможешь ли ты когда-нибудь полюбить меня?
Он наконец наступил. Момент, которого он так боялся. Но, глядя на ее несчастное лицо, он должен был сказать ей правду.
– Нет, – тихо ответил он. – Мне очень жаль, Холли. Тут нет ничего личного. Я говорил тебе. Я просто не создан для любви.
Ее плечи поникли. Затем она подняла голову и робко улыбнулась.
– Мне тоже очень жаль. Вот что ты имел в виду, не так ли? О победителе и побежденном.
– Да. Я не хотел, чтобы ты полюбила меня. Ты хороший человек, Холли. Я не хочу, чтобы ты страдала. Разве ты не можешь быть счастлива тем, что у нас есть? Разве ты не можешь просто забрать свою любовь обратно?
Холли долго смотрела на него, потом медленно покачала головой:
– Я не могу… я не могу притворяться, что не люблю тебя. Прости. Знаю, что ставлю тебя в положение, в котором ты не хотел быть. – Быстро моргнув, она попыталась улыбнуться сквозь слезы. – Все будет в порядке.
Ставрос нахмурился, подходя ближе. Ему очень хотелось обнять ее, утешить. Но как он мог это сделать, когда она плакала из-за него?
– Правда?
Холли кивнула.
– Мне пора уже повзрослеть. Видеть вещи такими, какие они есть на самом деле. А не такими, какими мне бы хотелось.
Ее слова ледорубом пронзили его замерзшее сердце. И вдруг он увидел ее старую дорожную сумку, стоявшую у входной двери.
– Ты уходишь от меня, – прошептал он, не в силах поверить своим ушам.
Холли отвела взгляд и кивнула. По ее лицу текли слезы.
– Я знала, что ты собираешься сказать. Но я… Наверное, мне просто нужно было услышать это вслух. Знать, что нет абсолютно никакой надежды.
Он схватил ее за плечи и заглянул в глаза.
– Тебе не обязательно уходить. Я хочу, чтобы ты осталась…
Она покачала головой.
– Я сегодня видела Николь. Оливер бросил ее ради другой женщины. Раньше я бы пыталась исправить ее жизнь. Но ей этого больше не нужно. Она сильнее, чем я думала. И знаешь что? Я тоже сильнее. Я и раньше была одна. Значит, смогу снова так жить. Когда-то я думала, что единственный способ быть любимой – это жертвовать собой ради других. Но любовь устроена совсем не так. Нельзя заслужить чью-то любовь, отдав свою душу. Тебя либо любят, либо нет. – Она робко улыбнулась ему. – Все в порядке, Ставрос. Правда. Так тебе тоже будет лучше. Тебе не из-за чего расстраиваться.
– Холли, черт побери…
– Здесь нет твоей вины. Спасибо, что сказал мне правду.
– А как же Фредди? – хрипло произнес он.
Волна эмоций пробежала по лицу Холли. Но он видел, что она контролировала ситуацию.
– Мы оформим совместную опеку, – тихо сказала она. – Ты всегда будешь в его жизни. Но давай будем честными. Работая по восемнадцать часов в день, включая Рождество, ты ведь не собирался часто его видеть, не так ли? Даже если бы мы все жили в одном доме.
Сердце Ставроса сжалось при мысли, что он больше не будет жить в одном доме со своим маленьким сыном. Но как он мог спорить с ней? Все, что она сказала, было правдой.
– Куда же ты поедешь? – тихо спросил он.
– В Швейцарию. Мы с Фредди забронировали билеты на первый самолет до Цюриха завтра, на пять утра. Так что проще провести ночь в отеле рядом с аэропортом. Элени уже там с ним.
Он даже не сможет попрощаться с сыном? Комок застрял у него в горле. Он хотел поспорить, но затем взглянул на Холли. Она уже все решила.
Он никогда не восхищался ею больше, чем сейчас.
Все, что он мог сделать, – принять ее решение.
– Когда я смогу увидеть его снова?
– В любое время, когда приедешь в Швейцарию.
– Возьми мой самолет, – предложил он хриплым голосом. – Если ты не хочешь лететь на моем самолете, то хотя бы лети первым классом. Тебе не нужно экономить. Твое брачное соглашение гарантирует…
Она резко оборвала его:
– Это деньги Фредди.
– Я всегда буду заботиться о Фредди. Эти пять миллионов – твои.
– Не нужно.
Их глаза встретились, и он почувствовал укол в груди.
– Ты полетишь на моем самолете. Не спорь. Нет необходимости спать в гостинице до утра. Вы сможете уехать сразу же. Фредди будет чувствовать себя более комфортно. Ты же понимаешь, что так лучше.
Она вздохнула.
– Спасибо, – медленно произнесла она. Сняв с пальца огромное бриллиантовое кольцо, она сказала: – Это твое.
Он неохотно взял кольцо. Десятикаратный бриллиант в платиновой оправе, который был символом вечности, превратился в холодный камень. Он сжал его в своей ладони.
– Я попрошу адвоката связаться с тобой после Рождества. Мы будем вести себя цивилизованно.
Ставрос никогда не чувствовал себя таким несчастным, даже когда умерла его мать. Когда Холли повернулась, чтобы уйти, он неохотно выдохнул:
– Если любишь меня, как ты можешь уехать?
Она обернулась, и глаза ее наполнились слезами.
– Если я не буду сильной сейчас, то никогда не буду. И мы всю жизнь будем сожалеть об этом. Будь счастлив, – прошептала она.
И, взяв дорожную сумку, Холли ушла.
Глава 12
На следующее утро Ставрос проснулся от пронзительного звука будильника на своем телефоне. Не открывая глаз, он потянулся к Холли. Ее сторона кровати была холодной. И тут он все вспомнил.
Встав с кровати, он заметил в ветвях рождественской елки что-то красное. Подойдя ближе, увидел яркую коробочку с бантом и запиской «Для моего мужа». Внутри, завернутое в белую папиросную бумагу, лежало самодельное рождественское украшение – красная войлочная звезда. Он вспомнил ее нежный голос, похожий на шепот в его сердце. «Мои родители были счастливы, наблюдая за звездами».
В горле у него стоял комок. Не всем так повезло – испытать любовь.
– Ты дурак, Стави.
Слова, произнесенные по-гречески, были скорее печальными, чем обвиняющими. Обернувшись, он увидел Элени, стоявшую в дверях.
– Она сама решила уехать. Я не мог остановить ее, – ответил он на том же языке.
Пожилая гречанка покачала головой:
– Она любит тебя. Меньше всего ей хотелось уезжать.
– Ее поспешный отъезд доказывает обратное, – решительно заявил он.
Интересно, приземлился ли уже его самолет? Он представил себе, как они украшают рождественскую елку. Пьют какао. Он увидел Холли, такую красивую, любящую и теплую. Она верила в любовь.
– О, Стави, – вздохнула Элени. – Почему ты просто не сказал ей правду?