Когда я села на полотенце, они устроились по бокам. Мне стало смешно. Вот ведь закон природы! Пока я была никому не нужна, Славик и не думал мной интересоваться. Но стоило явиться конкуренту, как в нем тут же взыграл дух соперничества. Что нам дано, то не влечет…
Евгений с настороженным недоумением посматривал на соперника, не разумея, что надо этому нахальному парню. Славик, напротив, пыжился, представляя из себя потрепанного жизнью петуха. Он уже принял несколько бутылок пива и теперь соображал плохо и мало, но зато пиво открыло фонтан его красноречия. Возбужденно размахивая руками, он о чем-то лопотал, считая, что я должна просто млеть от восторга, но мне чушь, выдаваемая им за истину, была глубоко противна. К тому же от него непереносимо воняло пивом, а мне этот запах в принципе неприятен.
Евгений с презрительной усмешкой слушал его треп, не пытаясь вмешиваться, но я чувствовала, как в нем растет раздражение. Михаил, поглядывающий на нас с некоторым сомнением, позвал Славика к себе, но тот не пошел, пренебрежительно махнув рукой. В его душе разгорелась жажда победы. Совершенно не важно, что я ему не нужна и что со мной делать, он не представляет, важен сам факт торжества над надменным соперником.
Евгений, которому надело слушать явный бред, резко встал, поднял меня, встряхнул полотенце, давая понять конкуренту, что хозяин здесь — он, и спокойно спросил у меня:
— Аня, у вас есть во что переодеться?
На мой согласный кивок повелительным взмахом руки указал на кабинку для переодевания. В другое время я бы с удовольствием с ним поспорила, но сегодня и меня достал новоявленный поклонничек. Я послушно пошла переодеваться, оставив Евгения изумленно смотреть мне вслед.
В кабинке до меня донесся шум, похожий на звук удара. Неужели началась вульгарная драка? Мужчины из-за меня еще ни разу не дрались, но все когда-нибудь случается впервые. Переодевшись, я вышла из кабинки с каменным лицом, чтобы никто не заподозрил меня в провоцировании подобных ситуаций. Но к счастью, я ошиблась — никто и не думал выяснять отношения подобным образом. Просто Евгений заботливо подогнал свой джип поближе, чтобы я не месила босыми ногами песок, и столпившиеся вокруг машины мужики увлеченно обсуждали достоинства и недостатки внедорожников.
Завидев меня, Евгений, уже снова в белых брюках и тенниске, поспешно распахнул дверцу. Я вопросительно посмотрела на Ирину, и он пояснил, будто я что-то спрашивала:
— Алексей с Ириной с нами ехать отказались. Они сейчас всей капеллой к кому-то в гости идут…
Громко попрощавшись с оставшимися, я поймала тупо изучающий взгляд Славика. Он явно пытался понять, что же такое он во мне проглядел. Я засмеялась и лукаво подмигнула ему, намекая, что вполне понимаю его сомнения. Встрепенувшись, он уже осмысленным взглядом посмотрел на мое лицо, с вожделением задержавшись на губах. Я постаралась погасить искреннюю улыбку. Ну зачем я это сделала? Мало мне одного надоедливого поклонничка?
Евгений с каменным лицом захлопнул за мной дверцу, сел за руль и осторожно выехал со стоянки. Немного помолчав, задал мне тот же самый вопрос, что я задавала себе:
— Феоктиста, зачем вы улыбались этому сосунку? Вы что, не знаете, как ваша улыбка действует на мужчин?
Я озадаченно повернулась к нему. О чем он говорит? Он что, меня за секс-бомбу принимает, что ли?
— Вы это о чем?
Он сильно стукнул ладонью по рулю.
— Сами знаете, черт побери! Если строите глазки мужчинам, то хоть выбирали бы подходящего! А не жалкого молокососа!
Усмехнувшись, я ехидно поинтересовалась:
— А вы тогда кто, Евгений? Ведь Славику уже за тридцать…
Он запнулся и недоверчиво посмотрел на меня. Поняв, что я не преувеличиваю, попытался выпутаться:
— Он не по годам сосунок, а по уму! Слизняк откровенный…
Я была с ним полностью согласна и не собиралась это скрывать.
— Конечно, тут двух мнений быть не может…
Он снова посмотрел на меня, не веря своим ушам. Поистине для него сегодня день потрясений. Надеюсь, приятных…
Машину мягко покачивало на неровной грунтовой дороге, и меня, как обычно рядом с ним, потянуло в сон. Я невольно зевнула, вызвав у Евгения обеспокоенность. Глядя прямо перед собой, он спросил, ожидая услышать от меня очередную гадость:
— Вам со мной скучно, Феоктиста?
И тут я окончательно его добила, ответив так, как я ответила бы Иринке или другой из своих подруг, наверное, слишком перегревшись на пляже:
— Нет, конечно. Просто меня разморило от воды и солнца. Отдых — это крайне утомительное занятие, вы же понимаете?..
Он меня не понимал. Вернее, не понимал резкий переход от конфронтации к почти дружеским отношениям. Раздумывая, не кроется ли за всем этим моя очередная каверза, он скосил глаза на мою усталую физиономию и, слегка покашляв, предложил:
— Может, поедем в ресторан? Отдохнем, поедим. Не знаю, как вы, а я здорово есть хочу.
Но после изнурительного дня, проведенного на пляже, мне никуда ехать не хотелось. Выслушав мой отказ с каменным выражением лица, он привез меня домой, распрощался и уехал.
Мамы не было, и я, выпив стакан молока из холодильника, приняла душ, вымыла волосы, подсушила их феном и принялась вычесывать песок. После пляжа у меня всегда проблемы с волосами — в них набивается столько песку, что я начинаю думать, что пора стричь волосы.
Сквозь жужжание фена я едва расслышала звонок телефона. Взяла трубку и чуть не бросила ее обратно — глубокий мужской голос вверг меня в пучину недоумения и даже некоторого опасения. Панкратов кратко извинился за то, что тревожит меня, и предложил:
— Вы не могли бы уделить мне пару минут, Аня? Это не займет много времени. Если вы не против, я заеду за вами через двадцать минут.
Тон его голоса не предполагал отказа, и я согласилась, мрачно думая, о чем это он будет со мной говорить. Где встретимся, не спросила — раз уж он разузнал мой номер телефона, то знает и адрес. Да, велики возможности у облеченных властью граждан.
Просмотрев свой гардероб, не нашла ничего, кроме пресловутого льняного костюмчика. Чтобы чувствовать себя поувереннее, надела подаренное Евгением колье. Подкрасила губы и, повертевшись у зеркала, решила, что выгляжу вполне комильфо — за последнее время я здорово похудела, и тонкая талия вкупе с высокой грудью выглядели очень даже сексапильно. Почему-то мне хотелось выглядеть как можно лучше, наверное, делало свое дело обаяние власти.
Через несколько минут снова раздался телефонный звонок: на сей раз Панкратов сообщил мне, что ждет меня у подъезда. Вздохнув, я спустилась вниз и увидела мощную приземистую машину. Едва я вышла из подъезда, дверца распахнулась, и появился он сам. Нацепив на нос темные очки, подошел ко мне. Поскольку солнце уже скрылось за облаками, то очки ему понадобились исключительно для камуфляжа. Вежливо меня поприветствовав, предложил:
— Давайте посидим в ресторане, Аня? Поговорим…
По его снисходительному тону было ясно — он делает большое одолжение бедной замарашке. Я небрежно отказалась:
— Нет, спасибо, рестораны я не люблю. Если вы уж так хотите со мной поговорить, давайте посидим на берегу… — И решительно двинулась в сторону реки.
Он немного очумело повертел головой, но пошел за мной. На нем был дорогой летний костюм, совершенно не приспособленный для сидения на бережке. Мне было интересно, как он станет выпутываться из нестандартной ситуации, поэтому я устроила ему небольшую провокацию: остановилась возле густых старых ив и неопределенно махнула рукой:
— Посидим?
Панкратов уставился под ноги, где зеленела довольно чистая зеленая травка, убийственная для его светло-серого костюмчика. Покачав головой, обратился ко мне:
— Может, предпочтем более цивильное место?
Подойдя к стоящей среди ив скамейке, о которой знали только старожилы, — настолько она была завешена длинными ветвями, — я кротко поинтересовалась:
— А это сиденье для вас не по чину?
Он проследил за мной взглядом, заметил скамейку и негромко крякнул:
— Однако любите вы людям головы морочить!
Усевшись на скамейку, я старательно расправила юбку, чтобы не помять, и застенчиво спросила:
— Почему вы так решили?
Он запнулся, не зная, как объяснить очевидное. Я скромно ждала, силясь спрятать насмешливый блеск в глазах. Но можно было и не пытаться. Он посмотрел на меня, сел рядом и раздумчиво сказал:
— Теперь я понимаю, что в вас увидел Женя. Вы изрядная озорница и ничего не боитесь.
Сравнение с непуганой вороной мне не понравилось. Вскинувшись, я с вызовом спросила:
— А надо?
Он снял с носа темные очки, освободив из плена неожиданно задорные карие, с мелкими зелеными точками глаза.
— Да нет, зачем? Это придает вам шарма. Будете бояться — станете такой, как все.
Я протяжно протянула:
— А я-то думала, что умна. А оказывается — просто непугана. Что ж, всегда приятно узнать о себе что-то новое…
Панкратов с неодобрением покачал головой и мечтательно посмотрел на раскинувшуюся перед нами могучую реку. Вид открывался замечательный. По голубой спокойной глади скользили верткие лодки, солидно плыли яхты под разноцветными парусами, на далеком противоположном берегу стояли симпатичные коттеджи. Он посмотрел в одну сторону, потом в другую и выдал:
— Здесь вполне можно организовать небольшой сквер для горожан. Панорама отсюда — отменная! Павильончики поставить, розничную торговлю организовать…
Вот что значит государственный ум! Только бы испохабить все, что на глаза попадет. Я свирепо запротестовала:
— А вот этого не надо!
Он не понял:
— Чего не надо?
— Портить тут ничего не надо! Потом здесь жить невозможно будет! Зря я вас сюда привела, переоценила степень вашего интеллекта…
Он аж подпрыгнул.
— Что вы себе позволяете?
Без всякого пиетета я откровенно ему напомнила:
— Уважаемый Геннадий Петрович! Задушевная со мной беседа — исключительно ваша инициатива. Я ведь с вами могу и не говорить. Ничего не потеряю, кстати…