Вот и пришлось ей ломать голову над проблемой внешности.
Наташа всегда с большим подозрением и недоверием относилась ко всякого рода визажистам и пластическим хирургам. Наверное, из-за того, что ей самой с внешностью не повезло с самого детства. Поэтому она стремилась отказать и другим в возможности что-то исправить в своем лице или фигуре. Но к тридцати годам Наташа разобралась во многом из того, что составляло ее обиженную судьбой женскую душу. И начала смотреть на мир и красивых женщин спокойно, не ощущая при этом своей ущербности.
Изменилось и ее отношение к пластической хирургии и пластической косметике. Она заставила себя поверить, что ее не выбросили на обочину навсегда, что у нее есть шанс, которым она может воспользоваться, если очень захочет. И Наташа знала, что рано или поздно она воспользуется этим шансом.
Поэтому разговор с Милой о Серже Ефремове заставил ее глубоко задуматься.
О Ефремове говорили, как о настоящем волшебнике, который мог сделать все, что женщина хотела увидеть, глядя в зеркало. И это были не только слухи, не только слова, не только дань моде – Наташа видела своими глазами, как менялись люди, побывавшие в его косметическом салоне. Она начала серьезно думать о своем визите к Ефремову, а тут как раз и знакомство с Милой…
Словом, через несколько дней Наташа рассказала Миле о своей мечте исправить внешность и вести самой свои передачи. Мила обрадовалась поводу встретиться с Сергеем, с головой ушедшим в работу.
И уже следующим утром они с Наташей входили в роскошный холл салона «Image», заполненный, несмотря на ранний час, многочисленными клиентками с достатком и известностью средней руки.
Серж Ефремов не давал своим специалистам сидеть без дела: когда не было важных заказов, на которых можно было сделать хорошую рекламу, он принимал всех подряд, по общей очереди, давая шанс и простым москвичкам приобщиться к его таланту.
Это был жест великодушия с его стороны. Он чувствовал себя помазанником божьим, позволяющим целовать свою руку простым смертным.
Глава 8
Константина Серж всегда принимал без очереди. Он показал его всем своим администраторам и под угрозой увольнения приказал относиться к нему с максимальным вниманием и почтительностью.
Администраторы и менеджеры буквально вцеплялись в Константина и тащили его в кабинет Сержа, едва он только появлялся в холле салона.
Серж очень тщательно следил за состоянием лица Константина, предупреждая естественную регенерацию прежних черт, с которыми он втайне от Константина постоянно сличал свою работу. Время от времени он проводил косметическую коррекцию его внешности, не давая вынырнуть из прошлого прежнему Константину и полностью вытеснить с его лица черты новоявленного Кирилла.
Сам Константин относился к этому как к неизбежному, но необходимому неудобству. К тому же визиты к Сержу вносили разнообразие в его вынужденную изоляцию. Константину нравилось после визита к Сержу сидеть некоторое время в холле, наблюдая за суетой стремящихся на прием клиенток.
Он был, пожалуй, единственным мужчиной среди этого общества жаждущих новой внешности женщин. Многие из них посматривали на него с интересом и некоторым недоумением, не понимая, почему он сидит неподвижно в кресле у окна и разглядывает окружающих его женщин.
Ни одна из них не догадывалась, что Константина интересуют не только женщины, а вся жизнь целиком во всей ее повседневности.
На вошедших в холл двух женщин, одна из которых поражала взгляд необъяснимой привлекательностью своего лица, Константин сразу обратил внимание. Прежде всего потому, что они не стали разыскивать никого из менеджеров и администраторов, а сразу направились на второй этаж, сопровождаемые завистливыми взглядами остальных претенденток на внимание Сержа Ефремова.
Константин заметил, что среди оставшихся на первом этаже прошелестело имя, которого он не расслышал, но с уверенностью мог бы сказать, что речь идет об одной из двух только что вошедших женщин.
Он не отказался бы узнать, что это за дамы, по-хозяйски проникающие в приемную Сержа, куда остальные проходили только по специальному вызову администратора, но, поскольку Серж был на месте, их скорого возвращения со второго этажа ожидать не стоило. Серж всегда подолгу общался со своими клиентками, не давая повода обвинить себя в невнимании и халтуре.
Константин собрался уже уходить, почувствовав вдруг смутное желание побродить где-нибудь в Сокольниках по начинающему желтеть парку, как вдруг увидел, что женщины возвращаются, причем у той, что моложе и красивее, вид был явно растерянный. Вторая что-то вполголоса ей говорила и держалась гораздо увереннее.
Константин успел рассмотреть, что на щеке у нее отчетливо краснеет большое родимое пятно.
«Это, конечно, клиентка, – подумал он. – А что нужно от Сержа второй? Быть недовольной такой внешностью, по-моему, просто грех».
Женщины направились не к выходу, а к свободным креслам рядом с Константином, и он решил задержаться, чтобы немного понаблюдать за заинтересовавшими его посетительницами салона.
– Я его просто не понимаю, Наташа, – воскликнула та, что моложе. – Мы не виделись уже две недели, а он ведет себя по-хамски!
– Но ты же сама говорила, что он до предела загружен работой, – успокаивающе произнесла вторая. – Ну что ты, Мила, разве он сможет отказаться от такой женщины, как ты! Он должен смотреть на тебя, как на совершенство, как на чудо! И ты сама еще совсем недавно уверяла меня, что он тебя любит…
– Я теперь ни в чем не уверена! – возразила Мила. – В театре меня тоже все любили, я и в этом была уверена. А что теперь, ты сама знаешь.
– Но это же обычные интриги твоих недоброжелателей, – продолжала уговаривать ее Наташа. – Не принимай этого всерьез. В том, что о тебе говорят, нет ни грамма правды. Кому, как не тебе, быть в этом уверенной! А ты еще сомневаешься.
– У меня не было никаких недоброжелателей, – настаивала Мила. – И все это свалилось на меня, как гром среди ясного неба. Я ни в чем ни перед кем не виновата, никому дорогу не переходила. За что мне все это? В чем я провинилась и перед кем? За что?
– За то, что тебя любит Серж, – сказала Наташа тихо, но Константин расслышал.
«Вот как! – удивился он. – А я думал, что Ефремов, кроме себя, никого не любит… И скорее всего не ошибся. Похоже, что эту красивую девушку ждет жестокое разочарование».
– Кто-то мстит ему, а не тебе, – продолжала объяснять Наташа. – У него, должно быть, много конкурентов, которых его неожиданная популярность дико раздражает. Вот они тебя и выбрали мишенью, чтобы досадить ему. Глупо, конечно, и мелко, но, значит, таков уровень этих людей, только и всего. И вообще, стоит ли обращать внимание на все это? Это неприятно, но не смертельно, поверь мне. И уж, конечно, это ненадолго, не на всю жизнь.
Мила печально вздохнула и вдруг заявила с очаровательной непоследовательностью, словно уже забыв свою обиду:
– Поверь, Наташа, мне его иногда так жалко! – заявила она. – Я готова все его неприятности взять на себя. Пусть лучше мне будет плохо, пусть будет очень плохо, а он пусть спокойно работает.
– Эх, Милка, и дурочка ты еще, – улыбнулась ее подруга. – Когда-то и я была точно такой же. Любила каждого, кто мне улыбался, и верила каждому. Теперь уже не могу, разучилась.
Мила упрямо покачала головой:
– Нет, мой Серж не может так просто меня бросить, он меня любит. Он просто очень много работает. Ты же сама видишь, как много у него клиентов. Если он сейчас упустит инициативу, конкуренты его съедят.
– Это он тебе так объяснял? – спросила Наташа, и Константин отчетливо уловил иронию в ее голосе. – И ты веришь?
– Да, он объяснял, – кивнула Мила. – И я верю. И буду верить до тех пор, пока он сам мне не скажет, что не любит меня.
«А она, похоже, и в самом деле любит Сержа, – подумал Константин. – Печальная история…»
Константину вдруг захотелось принять участие в разговоре. Наверное, потому, что он понимал, о чем они говорят, и имел свое мнение на этот счет. Не очень, надо сказать, приятное для Милы.
Константин поймал себя на желании вступить в разговор и усмехнулся.
«Приятель, не стоит себя обманывать, – подумал он. – Тебе не столько хочется посплетничать о Серже, сколько познакомиться с ними. Похоже, кто-то из них тебе нравится. Кто же, как ты думаешь?»
Константин взглянул на сидевших рядом с ним женщин и поймал взгляд старшей – той, которую звали Наташей. Взгляд у нее был уверенный и слегка ироничный. Впрочем, за иронией, как показалось Константину, скрывалась неуверенность.
Родимое пятно на щеке притягивало взгляд, не давало смотреть ей в глаза. Она увидела, что Константин смотрит на нее, и улыбнулась.
– Вот уж не думала, что женские разговоры могут быть интересны мужчинам, – сказала она Константину. – Вы, наверное, здесь работаете? Вам интересно, что говорят про вашего хозяина?
Константин покачал головой.
– Нет, – ответил он, – неинтересно. К тому же я здесь не работаю. И вообще не работаю. Это тоже неинтересно.
Наташа удивленно подняла брови.
– Как это? – переспросила она. – Неинтересно? Смотри, Милка, чудак какой. Работать ему неинтересно. А что же вам интересно?
– Да вот за вами наблюдать было интересно, – усмехнулся Константин.
– За нами или за мной? – слегка кокетливо переспросила Наташа. – Это что, такой новый вид извращения? Виртуальное изнасилование? Я ведь, кажется, не просила вас за мной наблюдать.
– Перестань, Наташка! – толкнула ее в бок Мила. – Ты что? Он же не приставал к нам.
Она выглянула из-за плеча подруги, посмотрела на Константина и сказала смущенно:
– Простите ее… Нас, то есть…
Константин пожал плечами.
– Ваша подруга Наташа, наверное, много натерпелась от мужчин, – сказал он Миле, а потом вновь пристально посмотрел Наташе в глаза. – Я не собирался следить за вами специально. Но вы разговаривали громко. К тому же вы упомянули имя человека, которого я знаю, как мне кажется, достаточно хорошо.