Но как же быть теперь с Шиндлером? Честно говоря, Серж не рассчитывал на такую реакцию с его стороны. Не такой уж «Фаворитка» была драгоценностью в списке богатств Шиндлера, а вернее – в списке предприятий, принадлежащих ордынской группировке. Доходец давала жиденький, Серж последнее время частично сдерживал рост дохода, частично скрывал его и от Шиндлера, и от налоговой инспекции.
И если бы дело было только в самом косметическом салоне, Шиндлер не стал бы устраивать такой тарарам. Ну наехал бы, ну морду бы Сержу набил, и на этом, глядишь, и успокоилось бы все…
И потом, если тебе нужен этот салон, зачем же разносить его вдребезги? А ремонт после сегодняшнего взрыва потребуется нешуточный…
Нет, Серж точно знал, что на «Фаворитку» Шиндлеру наплевать. Поэтому и хотел ее увести потихоньку. Иначе бы не решился с Шиндлером связываться. Скорее всего до того дошли слухи о неожиданной популярности Сержа среди заказчиц. Ведь о его мастерстве уже сейчас легенды ходят. Правда, пока только среди проституток… Но сейчас ничего большего и не требуется.
Кто-то из них и похвастался, наверное, Шиндлеру, что побывал на приеме у Сержа. И какие чудеса Сергей с женскими лицами творит. А тому достаточно намека, чтобы он понял все: что из себя представляет Серж, сколько на нем можно заработать, если раскрутить как следует. Шиндлер такими людьми не бросается.
Стоило только сунуть нос в дела «Фаворитки», о которых Шиндлер и не вспоминал, похоже, годами, привыкнув к тому, что она на ладан дышит, как сразу стало понятно, что Серж собирается от него отколоться. Ордынскому коммерсанту наплевать было на «Фаворитку», но он не мог позволить Сержу уйти из-под своего контроля.
И Шиндлер решил не тратить время на бесполезные разговоры. Слишком ценный кадр. Понял также, что с разговорами и наездами опоздал. О чем разговаривать, если Серж, как видно, все решил и все обдумал? Тут уже не до разговоров, нужно аргументы предъявлять.
И у Шиндлера не нашлось другого аргумента, кроме четырехсот граммов тротила… Да… Стиль переговоров у него жестковатый. Мол, если останешься в живых, приходи – поговорим…
Ясно. Раз уж Серж остался в живых, Шиндлер об этом наверняка узнает.
И будет ждать. Недолго, несколько дней. Ждать, пока Серж явится к нему с повинной. А тогда он изобразит полное неведение о «беде», постигшей «Фаворитку», заявит, что давно уже хотел от нее избавиться и дать Сержу поруководить чем-нибудь помасштабнее.
И Серж в тот же день окажется руководителем какого-нибудь грандиозного проекта: что-нибудь в самом центре, внутри Бульварного кольца с оборотом в миллионы долларов в перспективе.
С Сержем подпишут контракт на очень выгодных для него условиях, но он уже никакого отношения не будет иметь к собственности. Он станет хорошо оплачиваемым, но наемным работником. Потом ему вручат огромные подотчетные суммы на раскрутку, подставят какую-нибудь «левую» фирму, хотя бы по стройматериалам, и все…
Пропала свобода Сержа. Знает Серж этот простой механизм закабаления, которым обычно пользуется Шиндлер. Очень хорошо знает.
Фирма сорвет поставки, концов не найдешь. А Шиндлер потребует отчитаться за истраченные деньги. И повесит долг на Сержа. С процентами. Такими, что годами отдавать придется и с каждым годом все сильнее увязать будешь. Кончится тем, что попадешь в полную зависимость от Шиндлера. Работать будешь на полную катушку, а получать – только то, что Шиндлер тебе разрешит. И уже не сбежишь – достанут. Сколько таких случаев Сержу было известно! Выжимали из людей последнюю энергию, до капли, а потом все, что есть, отбирали и просто выгоняли на улицу… Спиваться… Нет! Если бежать, то только сейчас. Пока коготки не увязли…
Бежать-то бежать, но куда? Сложность в том, что Шиндлер и догнать может. А уж тогда точно шею свернет. Но и ишачить на него Серж больше не собирался. Слишком он высокого о себе мнения, чтобы соглашаться таскать шиндлеровское ярмо…
Правда, с «Фавориткой» теперь все окончательно ясно стало. Ремонтировать ее у Сержа ни денег, ни желания не было. Оставалось только бросить и забыть про нее. Да и зачем ремонтировать – только для того, чтобы ее в очередной раз взорвали?
Серж сразу почувствовал облегчение, едва принял такое решение. Он только сейчас понял, что «Фаворитка» – это тупик для него.
Слишком маленький масштаб, чтобы достичь того, к чему он стремился. И удачно, что разгромил ее Шиндлер. Пусть с ней разгребается «трудовой коллектив» – уборщица, кассирша, массажистка с парикмахером. Но без него. Без директора. В гробу он видел этот коллектив вместе с «Фавориткой»…
Ему срочно нужна новая надежная и сильная крыша, которая защитит его от Шиндлера. Не может быть, чтобы в Москве невозможно было себе такую отыскать. Нужно только точно знать – где искать.
Серж знал, что на этом уровне, «уровне крыш», жизнь чаще всего устроена элементарно, по известной незамысловатой поговорке: против лома нет приема, если нет второго лома… Ладно, пара дней у него наверняка есть, чтобы найти «ломик» поувесистей шиндлеровского…
Глава 3
Отвязавшись от капитана Сазонова, Серж взял такси и, все еще прислушиваясь к пульсирующему волнами звону в голове, сказал водителю:
– Командир, на Малую Дмитровку. К театру имени Булгакова…
Такси сразу же влилось в поток машин, приняло его темп, и уже через несколько минут за окном мелькнул мост, затем справа показались площадь, музей, потом круто – налево, и уже помчались по Тверской.
Слева осталось здание Моссовета, и вот показался впереди бульвар. Такси круто повернуло направо, нырнуло под мост и еще через несколько десятков метров подрулило к театру. Серж расплатился и поспешил к служебному входу.
Увидев его, вахтерша театра взялась за внутренний телефон.
– Алло! Милочка? Пришли к тебе. Кто, кто… Гений твой пожаловал…
И, положив трубку, сообщила Сержу, поглядывая на него с иронией:
– Сейчас бегом прибежит твоя Милочка. Она уже несколько раз тебе сегодня звонила. У вас там телефон, что ли, не работает?
– Не работает, теть Валь, – подтвердил, хмыкнув, Серж.
Из коридора выбежала молодая женщина и, пробежав мимо вахтерши, повисла на шее у Сержа. У того потемнело в глазах.
– Милка! Ты меня угробишь… – пробормотал он, хватаясь рукой за стену.
– Что с тобой? – тут же испуганно спросила Мила. – Что с тобой случилось? Теть Валь, срочно дозвонись в «Скорую»!
– Не надо! Прекрати! – остановил ее понемногу приходящий в себя Серж. – Была уже «Скорая»… Рассмотрела со всех сторон и отпустила. Не сочла нужным меня спасать. Кое-кого соскребли с асфальта, кое-кого увезли по частям, а мне, можно сказать, – повезло!
– Да что случилось-то с тобой? – Мила уже почти кричала. – Скажешь ты или нет? Ты цел? Отвечай мне сейчас же! Ты не ранен?
– Не ори, Милка! – Серж прикрыл пальцами ее губы. – Я жив и почти здоров… Вместо меня развалилась машина…
– Ты в аварию попал!
– Да нет же! – Серж уже просто злился. – Можешь ты помолчать минуту?.. Всего минуту, чтобы я успел сказать… Пошли со мной сейчас. Ты мне нужна… У тебя спектакля вечером нет?
– А сегодня совсем отменили. – Мила понизила голос, чтобы не слышала вахтерша. – Коля Караваев… приболел немного…
– Заболел! – возмутилась вахтерша, со слухом которой могло соперничать только ее любопытство. – Да он третий день уже – никакой. Вот Жорж и обозлился на него… Сказал: если до завтра не просохнет – выгонит… Сколько лет терпит!
– Тетя Валя! Как вы любите сплетничать о ведущих актерах! – возмутилась Мила. – Лучше бы обо мне слухи распускали…
– Да что про тебя рассказывать-то, Милка? – искренне удивилась вахтерша-пенсионерка. – Бегаешь вот за этим своим… – Она кивнула на Сержа. – Как хвост. А он на тебя покрикивает… Гений твой ненаглядный…
Серж схватил Милу за руку и вытащил ее на улицу. Она нетерпеливо задергала рукой, пытаясь вырвать локоть из его ладони.
– Она права, Сережка. Ты на меня почему-то кричишь…
– Давай… Давай! – закивал головой Серж. – Давай, сцену мне устраивай. Только твоих сцен мне сегодня не хватало…
– Но мне же обидно, Сережа! Я терплю все это только потому…
Серж увидел, что, если он еще чуть-чуть проявит грубость, она заплачет.
«О, господи! Весь день слезы сегодня, – подумал он раздраженно. – Ну сколько можно-то! Я этого больше не вынесу…»
– Девочка моя! Я же люблю одну тебя во всей Москве! – воскликнул Серж, осторожно сжав ладонями ее щеки и целуя в кончик носа. – И ты единственная, чьей красотой я восхищаюсь…
Говоря последнюю фразу, Серж нисколько не покривил душой.
Мила действительно его восхищала. Ее лицо, с точки зрения Сержа, было совершенным. Он не мог даже понять, в чем секрет этого совершенства. Лицо Милочки не было абсолютно правильным, как у Долли. Но, в отличие от лица Долли, ее лицо было по-настоящему красивым, им не хотелось восхищаться, на него просто хотелось смотреть и смотреть, не отрываясь.
Серж болезненно поморщился, вспомнив, что его творение уничтожено варварским взрывом идиота Шиндлера, которого интересуют только деньги. И еще. Стоило ему прикрыть на мгновение глаза, как тут же возникала картина лежащей на асфальте женщины с оторванной ногой и покачивающимся над распоротым животом осколком стекла… Это была страшная картина.
Не столько мучительная смерть этой женщины угнетала Сержа, сколько вид обезображенного женского тела. Серж осторожно помотал головой, отгоняя воспоминание.
Красота Милы была для Сержа недостижимым пока и, в силу этого, раздражающим образцом творчества господа бога. Глядя на нее, он часто ощущал свое бессилие перед творчеством природы и злился от этого. В остальном… В остальном он, конечно, сейчас Миле солгал. Он ее не любил. Как не любил ни одну женщину…
Он любил всех женщин сразу. И ни одну из них не выделял из остальных. Чтобы не обидеть каждую…
– Все же, Сергей, что с тобой произошло? – спросила Мила, освобождаясь от его ладоней. – Я звонила тебе сегодня…