– Да. – Я приподняла телефон. – Нужно принять решение, а мозг решил передохнуть.
Он понимающе хмыкнул.
– Ненавижу такие моменты.
– Ага, я тоже.
Мистер Уоллес уже зашагал обратно, но я его остановила.
– У меня есть еще две недели, верно? – спросила я.
Он повернулся с недоумением на лице.
– Нет, экскурсия будет в эту субботу.
– Да, это я знаю. Но я говорю о выставке. Вы формируете список участников через две недели, правильно?
– Правильно. Но мне казалось, мы уже все обсудили. – Его лицо выдавало усталость и словно говорило: «Вот почему я хотел оставить вас за кассой – чтобы избежать этого разговора».
– Мне нужен всего лишь шанс. Я работаю над глубиной.
– Не могу даже вообразить, как в такой короткий срок вы могли улучшить технику настолько, что это повлияет на мое решение.
– Мне просто нужен шанс, чтобы доказать прогресс себе самой.
Он очень натужно вздохнул.
– Я посмотрю. – Наверное, мой сверхжалостливый умоляющий вид вынудил его согласиться.
– Спасибо!
– Не завышайте надежд, Эбби. Вы не подходите по возрасту, и конкуренция у вас серьезная. – На этом он закончил и ушел.
Это было вымученное согласие, но оно поможет мне продолжать.
Я вернула швабру в ведро и поняла, что на экране телефона все еще горит окошко сообщений. Я отправила два ответа: первое было адресовано Эллиоту.
Я:«Давай встретимся там».
Поход на вечеринку уже сам по себе менял привычный ход событий. Мне не хотелось почувствовать себя, словно в ловушке.
Второе сообщение было для Купера.
Я:«Привет! Я не смогу отпраздновать субботние гонки вместе с тобой. Буду убеждать четырехлеток, что искусство круче снеков».
Я засунула телефон обратно и окунула швабру в мыльную воду. Сигнал о новом сообщении раздался раньше, чем я рассчитывала. К моему удивлению, новое письмо пришло от Купера.
Купер:«Ты даже меня не можешь убедить, что искусство круче снеков. Как ты справишься с таким испытанием?»
Я:«Мне придется тяжко. Особенно учитывая, что половина картин – это как раз изображения еды».
Он:«Но ты же все равно попадешь на гонки, правда?»
Я:«Непременно».
Он:«Спасибо».
Я:«Еще мне нужно поторопиться со списком и нарисовать последние две картины. Помоги придумать что-нибудь».
Он:«Я постараюсь».
Я:«Ты уже дочитал свою классику?»
Он:«Нет»
Я:«Я тоже», – отправила я в ответ.
Он:«Окей. Я бы тоже не хотел очутиться в машине с собой».
Мои брови удивленно взлетели на лоб, но потом я поняла, что читаю ответ Эллиота.
Я объяснилась:
Я:«Дело не в этом. Я, скорее, просто не хочу очутиться на вечеринке, не имея путей отступления».
Эллиот:«Мы сможем уйти в любой момент».
Мой телефон снова загудел, я даже не успела написать сообщение Эллиоту.
Купер:«Что вообще значит «эпоха скептицизма»?»
Я смутно припомнила эту строчку в начале «Повести о двух городах».
Я:«Ты начал сначала? Я же все тебе пересказала. Ты что, не доверяешь моему пересказу?»
Я переключилась обратно на переписку с Эллиотом.
Я:«Знаешь, я поеду с тобой. У тебя есть мой адрес?»
Все равно изначально я так и планировала.
Купер:«Нет, но, раз уж я собираюсь читать книгу, я не могу не прочитать самый известный абзац. Если делать дела, то делать, как следует».
Я:«Ага, жалко, что это правило не распространяется на проекты по химии. И на работы по английскому. И на мытье ванной».
Купер:«Ладно, дела, которые мне важны».
Я улыбнулась. Список был важен для него. Меня это осчастливило.
На экране высветилось следующее сообщение от Эллиота.
Эллиот:«Я уже знаю, где ты живешь. Но я не сталкер. Мой лучший друг живет на этой же улице, и когда-то давно я заметил тебя на подъездной дорожке».
Я:«Кто твой лучший друг?»
Куперу же я написала:
Я:«Это период недоверия. Или сомнений».
Купер:«Ты. Почему спрашиваешь?» – Купер ответил мне через секунду после того, как я отправила сообщение.
Я? Что это значит? Я период недоверия? В последнее время я действительно была в какой-то степени скептична по отношению к нему, но не подавала вида. Нужно было перечитать сообщения. Упс. Перепутала адресатов.
Элиот:«Нет, правда, он там живет. Бен Уильямс. Знаешь его?» – ответил Эллиот на мое скептичное послание.
Я:«Я отправила не то сообщение. Оно предназначалось кое-кому другому», – написала я обоим.
Эллиот ответил быстрее.
Эллиот:«Ага, теперь это приобрело больше смысла. Итак, увидимся во вторник? В восемь?»
Я:«Звучит отлично».
Через несколько минут пришел ответ от Купера.
Купер:«Кому оно предназначалась?»
Я:«Эллиоту»
Он:«Почему ты спрашивала у Эллиота, кто его лучший друг?»
Я:«Хотела узнать, открыта ли вакансия. Я вот ищу себе замену».
Он:«Смешная ты».
Я:«Еще бы. Пора бежать. Полы сами себя не помоют».
Он:«Ты моешь полы?! Ты прошла билетный круг ада??»
Я:«Да! Я так счастлива!»
Он:«Не знаю больше никого, кто был бы счастлив мыть полы».
Я:«Ш-ш-ш. Искусство».
Он:«Кстати, молодец, что написала Эллиоту».
Я:«Да-да».
После смены я поднялась по широкой лестнице со стеклянными перилами и медленно зашагала по коридорам, пытаясь понять, какие картины и экспонаты стоит показать детям в субботу. Мы постоянно проводили разные выставки, и только некоторые работы были представлены все время. Именно изобилие работ новых художников из раза в раз привлекало к нам покровителей. Но здесь была одна выставка, которая неизменно вызывала у детишек бурный восторг. Мистер Уоллес нанял мастера по бумаге, чтобы создать парящую, крутящуюся экспозицию, и теперь она занимала весь угол холла на втором этаже. Эта трехмерная фантасмагория, несомненно, была обязательным пунктом экскурсии.
Недавно нам дали взаймы кое-что из современного искусства, и только сейчас у меня получилось осмотреть картину. Яркие цвета и четкие линии – то, что нужно. Прошлым летом мы проводили мастер-класс по рисованию, и я обнаружила, что дети любят рисовать яркими цветами.
И тут меня озарило.
Я сбежала вниз по лестнице и отыскала мистера Уоллеса. Когда я остановилась перед ним, мне понадобилось время отдышаться.
– Мы могли вы выставить некоторые работы детей?
– Каких детей?
– Той группы дошкольников, которые придут на экскурсию. Могли бы вы связаться с их учительницей и попросить ее занести некоторые рисунки детей до субботы, чтобы я развесила их на втором этаже? Им должно понравиться.
– Ты придешь пораньше, чтобы заняться этим?
– Да.
– Дети, вероятно, оценят.
– Конечно, оценят. Кому не понравится смотреть на свои работы в музее? – Непроизвольно мой голос сорвался на середине фразы, и мистер Уоллес это заметил. Я поспешила договорить, но уже спокойнее: – Мне правда хотелось бы сделать это для них.
Он кивнул.
– Отличная идея, Эбби.
– Спасибо. – Возможно, дети на благотворительной кухне подтолкнули меня к этому. Или, может быть, то, что я заставляла себя выходить за рамки привычного мышления, влияло на мое восприятие разных жизненных ситуаций. Так или иначе я была довольна своей выдумкой.
Пока я шла к двери, у меня зазвонил телефон, но я ответила только на улице. Своими пряными дуновениями океанский бриз развивал мне волосы.
– Алло? – Я не пошла к машине, а завернула за здание, на тропинку к обзорной площадке. На отвесной скале стояли две лавочки, и с них открывался превосходный вид на океан.
– Эбби! – Голос звучал слегка отдаленно, но воодушевленно.
– Да?
– Это Рейчел! Я нашла таксофон. В Австрии есть таксофоны!
Я присела на скамейку.
– Рейчел! Как здорово слышать твой голос. Я скучаю!
– Помнишь, я думала, понравится ли мне жить без телефона? – Она вздохнула. – Мне не нравится. Совсем не нравится. К счастью, родители оказались неправы.
Я посмеялась.
– Расскажи мне все.
– Помимо этой штуки с телефоном, здесь, на самом деле, достаточно круто. Тебе и твоему заточенному под искусство мозгу понравилось бы. Здесь столько искусства и столько великолепия. Старые здания, история, культура.
– Ты уже съездила в Италию за каким-нибудь милым пареньком?
– Италия была первой в нашем туре, но оказалось, что сложно тусоваться с парнями, когда родители караулят где-то поблизости. Хотя там все-таки было много горячих итальянцев, так что без флирта я не осталась. Мы должны съездить туда после выпуска. Все вчетвером.
– Вчетвером?
– А мы потеряли в количестве? Или прибавили?
– А, точно. Купер и Джастин.
– О нет, меня не было рядом слишком долго. Все изменилось.
– Нет, не изменилось. У нас все хорошо. Четыре амиго.
– Мне послышалось, или ты только что сказала это? Кажется, ты проводишь слишком много времени со своим дедушкой этим летом, да? Я больше никогда тебя не брошу.
– В точку. Я скучаю по тебе, – сказала я.
– И я. Итак, если серьезно, что у вас новенького?
– Ничего. Просто занимаюсь искусством.
– Джастин пишет?
– Он периодически присылает фотографии, но, думаю, обычно он шлет их Куперу.
– Напиши ему от меня, ладно? Напиши: «У нас все друзья равны – либо мы получаем одинаковое, либо ничего. Не обрекай нас на погибель».