– В том, что произошло между нами сегодня, нет ничего постыдного. Я никогда не стал бы использовать это против тебя.
– Однако мое сексуальное влечение к тебе не помешало тебе думать, что я способна нарушить брачные клятвы и лечь в постель с другим мужчиной.
Кайрос схватил ее за подбородок и заставил встретиться с ним взглядом.
– Я критиковал тебя лишь на словах. Я знал, что ты не могла меня предать. Ты подобна урагану. Я просто хотел обуздать тебя. Ограничить вред, который ты нанесла…
– Твоей репутации? Твоим деловым связям?
– Мне, черт побери! Моим представлениям о том, как я хочу прожить остаток жизни. Я никогда ни к кому сильно не привязывался. Я выжил только благодаря тому, что умел себя контролировать. Даже после того как я стал жить в доме Тесеуса и Марии, я не научился впускать к себе в душу других людей. Я не знаю, что делать с чувствами. Я не знаю, что со мной будет, если я кого-то полюблю, а мне причинят боль. Поэтому я просто не могу себе позволить кого-то полюбить. Просто не могу. А ты… ты каждый день сводила меня с ума. Ты насмехалась над моими правилами, нарушала их, постоянно требовала моего внимания и пыталась вывести меня из себя своими выходками.
– Но ты ни разу не потерял контроль над своими эмоциями, – тихо заметила Валентина.
– Сейчас я понимаю, что чем сильнее ты меня провоцировала, тем сильнее я замыкался в себе. Я не мог тебе позволить иметь надо мной такую большую власть. Быть женатым на тебе – все равно что просить человека, не умеющего держаться на воде, переплыть океан. Но ты права. Мне не следовало быть таким жестким по отношению к тебе. Но я не мог иначе. Я не знаю, стану ли я когда-нибудь другим. Я не могу изменить свою сущность.
«Я не полюблю тебя», – мысленно добавил Кайрос. Судя по тому, что Валентина побледнела и кивнула, она поняла его. Если на ее глаза и навернулись слезы, она это скрыла, опустив взгляд и уставившись на свои руки, соединенные в замок. Ему следовало испытать облегчение из-за того, что она все поняла, но вместо этого он почувствовал странную щемящую боль. Ему было невыносимо думать, что из-за его жестоких слов она чувствовала себя никчемной.
– Я понимаю, что не ты один виноват в том, что наш брак не удался.
Опустившись перед ней на колени, он взял обе ее руки в свои и заглянул ей в глаза:
– Прости меня за то, что я заставил тебя думать, что ты хуже, чем есть на самом деле. Даже если Кьяра и уволила тебя, это вовсе не означает, что ты никчемная. Ты самая смелая женщина, которую я знаю. Нужно обладать сильной волей, чтобы разорвать связь с братьями, уйти от меня и отказаться от роскоши, к которой ты привыкла. Нужно обладать большим мужеством, чтобы снова встретиться со всеми людьми, которые смеялись над тобой и плохо с тобой обращались, проработать столько месяцев на низшей должности в журнале, противостоять мужу, который вечно тобой недоволен, и заключить с ним сделку на выгодных для тебя условиях. Каждый твой поступок проникнут страстью. Ты постоянно рискуешь. Возможно, у нас с тобой нет будущего, но я все еще безумно хочу тебя. Но я не прикоснусь к тебе до тех пор, пока этого не захотят твое сердце и твой разум.
Тина долго принимала душ, прежде чем вернуться в спальню. В ближайшее время ей не удастся уснуть из-за мыслей, роящихся в ее голове. И она определенно не хочет обсуждать с Кайросом их брак.
После того что произошло между ними в ночном клубе неделю назад, она всячески его избегала.
После их близости он прямо сказал ей, что никогда не изменится и не впустит ее в свою душу. Возможно, ей следовало оскорбиться, но она увидела в его глазах гордость и уважение, когда он говорил о ее смелости и мужестве, с которыми она отстаивала свои интересы.
Она давно мечтала о том, чтобы он так на нее смотрел. Ей следовало этим удовольствоваться, но она хотела, чтобы с ней он всегда был тем Кайросом, которого ей иногда удавалось разглядеть за маской невозмутимости.
Черт побери, неужели у нее отсутствует инстинкт самосохранения?
– Ты собралась целую вечность прятаться в ванной?
Услышав за своей спиной низкий голос Кайроса, она застыла на мгновение, затем пожала плечами и продолжила расчесывать волосы, стараясь при этом не смотреть на его отражение в зеркале. Собрав волосы в хвост, она подошла к комоду и достала шорты, футболку и бесшовный трикотажный бюстгальтер. Едва она успела сделать шаг в сторону ванной, как Кайрос преградил ей путь.
– Куда ты собралась так поздно?
Она уставилась на его грудь, и на нее тут же нахлынули воспоминания об их близости, ее щеки вспыхнули.
– На пробежку. Мне что-то не хочется спать.
– Уже половина двенадцатого. И ты так похудела, что если продолжить бегать, то станешь невидимой.
Не успела она опомниться, как он выхватил у нее из рук одежду и бросил ее на кровать. Затем он протянул руку и приподнял пальцем ее подбородок.
– Тебе это помогает, Валентина?
– Ты о чем?
– О том, что ты меня избегаешь. Это помогает тебе меньше меня хотеть? Если так, то тебе придется поделиться со мной секретом.
– Я не знаю… Нет. Это не помогает. Ты как кусок шоколадного торта, от которого невозможно отказаться, даже несмотря на то, что он непременно отложится на бедрах.
Кайрос рассмеялся, и в уголках его глаз появились очаровательные лучики морщинок.
– Я сегодня разговаривал с Кьярой.
– Я не могу вернуться к работе, с которой я не справляюсь. Как я смогу смотреть в глаза своим коллегам, когда они будут знать, что меня взяли обратно только по просьбе моего влиятельного мужа? Они перестанут меня уважать.
– Хорошо, – ответил он, отпустив ее. Глаза его весело блестели. – Возможно, я ошибся, когда предположил, что ты захочешь узнать о причастности Хелены.
Сказав это, он направился к балконной двери.
– О причастности Хелены к чему?
– Сядь, и тогда я, возможно, все тебе расскажу.
Тина сердито посмотрела на него, но опустилась на кровать. Кайрос сел рядом и притянул ее к себе. Внутри у нее тут же вспыхнул огонь, но она почувствовала, что теперь помимо влечения между ними есть что-то еще. Что-то новое и очень приятное. Нежность. Взаимопонимание, которого она так долго жаждала.
Их отношения словно очистились от всего лишнего, и они впервые смогли отчетливо друг друга увидеть.
Чем дольше она смотрела сейчас на Кайроса, тем больше он ей нравился.
– Я думала о том, что ты мне сказал.
– О чем конкретно?
Кайрос насторожился. Должно быть, он подумал, что она приняла решение относительно их будущего.
– О том, что я способна подняться после падения, спланировать свои дальнейшие шаги. Я обязательно найду способ достижения своих целей. Работая под руководством Кьяры, я поняла, что выбрала для себя правильную сферу деятельности. Что я обладаю природным талантом стилиста и могу усердно работать. Главное, ухватиться за правильную возможность.
Его губы растянулись в улыбке, которая выражала радость и восхищение.
– Рад это слышать.
– Поэтому в любом случае efharisto[10], Кайрос.
– Не нужно меня благодарить. Я ничего не сделал.
– Спасибо, что был рядом со мной, когда я преодолевала первое препятствие. – Прочитав в его глазах желание, она была вынуждена добавить: – За то, что показал мне, что, когда я столкнусь со следующим препятствием, мне нужно лишь напиться, пойти в ночной клуб и, возможно, найти какого-нибудь парня, чтобы…
– Если не хочешь себе навредить, не заканчивай это предложение, Валентина, – пробурчал он, затем протянул ей бокал красного вина.
Сделав глоток, она вздохнула:
– Я выпью всего один бокал.
Улыбнувшись, Кайрос бросил на нее притворно похотливый взгляд:
– Я надеялся, что ты не станешь считать. Что ты напьешься и я смогу вытворять с тобой то, что захочу. Мне нравится, когда ты пьяная.
Когда он так ее дразнит, перед ним становится еще труднее устоять.
– Тебе нравится то, что я делаю, когда я пьяна, – ответила она.
– Мне всегда нравилась твоя прямота, pethi mou. Хорошо, один бокал так один.
За окнами было темно. В ночной тишине стрекотали сверчки. В воздухе пахло соснами и морем.
В течение какого-то времени они оба не разговаривали. Рука Кайроса лежала у нее на плечах, пальцы поглаживали ее кожу легкими круговыми движениями. Это не было похоже на любовную ласку, и в то же время сейчас они были близки как никогда.
– Ты понимаешь, что мы никогда раньше так не проводили время вместе? Не ругаясь и не срывая друг с друга одежду? – задумчиво произнесла Тина.
Он погладил большим пальцем ее запястье.
– Да. Хотя мне нравилось, когда мы срывали друг с друга одежду.
Валентина издала смешок, и он его скопировал.
– Сегодня день рождения моей матери, – неожиданно произнес он после небольшой паузы.
– Ты по ней скучаешь?
– Да. Ты ей понравилась бы. Она была такой же пылкой и смелой, как ты.
Тина переплела свои пальцы с его и коснулась губами тыльной стороны его руки.
– Мне хотелось бы больше о ней узнать.
Кайрос так долго молчал, что Валентина сочувственно вздохнула. Она не могла настаивать на том, чтобы он поделился с ней подробностями своего прошлого. Она не могла всегда делать первый шаг. Дело было не в гордости, а в невыносимой боли, которую она испытает, когда он от нее уйдет.
– Она была проституткой, – произнес он, нарушив молчание. – Я знаю о том, что зачастую женщина делает подобный выбор не по своей воле. Знаю, как ужасна жизнь подобных женщин. Моя мать растила меня на те деньги, которые получала за свою… работу. До тех пор, пока болезнь не погубила ее.
Даже несмотря на приглушенное освещение, Кайрос заметил, как побледнело лицо Валентины. Она часто моргала, словно пытаясь сдержать слезы. Только тогда он понял, что рассказал ей то, что до этого рассказывал только одному человеку – Тесеусу.
– Мне жаль, что…