Рыдаю, скорбью изнуренный: «Что сделала со мной любовь!».
Дала мне горе, — дай мне радость, убей или приди ко мне,
Я изнемог, испепеленный… Что сделала со мной любовь!
Я из страны в страну скитаюсь, и всем одно я говорю,
Но кто мои услышит стоны? Что сделала со мной любовь!
Я стал Меджнуном, одержимым, заснул — и мне приснился Друг,
Проснувшись, плачу я, влюбленный: «Что сделала со мной любовь!».
Из-за любимой стал бродягой, измучен я, изранен я,
И вопрошаю, потрясенный: «Что сделала со мной любовь?».
Глаза — чтоб на тебя смотреть, а руки — до тебя достать.
Сегодня в путь пойдет душа, чтоб завтра пред тобой предстать.
Сегодня душу в путь пошлю, а завтра ты ей дашь ответ,
Не нужен мне твой райский сад, мне там не надо обитать.
О, братство мастеров-ахи, к чему мне этот райский сад?
Ужели из-за райских кущ я стану горько здесь рыдать?
В тот рай, что ты звала моим, всех правоверных ты зовешь,
Но садом с гуриями в нем я не намерен обладать.
Аллах! Ты гурию нам дал, и дал жену и двух волов,
Но что мне в них? Бегу к одной, — да перестану я страдать!
Отдай все праведным, а мне — одна любимая нужна.
Я отвергаю райский сад и райской жизни благодать.
Юнус томится по тебе, — томишься ли и ты по нем?
Не будь жестока, помоги — тебя воочью увидать.
Я в этот миг припал к земле — и снова родилась луна,
Вновь праздник — этот краткий миг, зимой пришла ко мне весна!
Не бросят тени облака на свет моей луны земной,
Она с земли на небо шлет лучи — и высь озарена.
Луна земная гонит мрак из кельи сердца моего:
Не уживутся мрак и свет, одна им келья не годна.
Здесь, на земле, моя луна — чего на небе мне хотеть?
Я нужен только на земле, землею радость мне дана.
Мои слова не для небес — лишь о любви мои слова,
А если замолчу, — меня задушит, гневная, она.
Хотя Юнус и полюбил, — у бога любящих полно,
А любящих сжигает зверь — вот почему душа больна.
Отныне мой удел — рыданье, так разрыдайтесь, о глаза!
Кровавых слез рекою бурной вы изливайтесь, о глаза!
Нас в пламя ниспроверг всевышний, горенье стало нашей пищей,
Пока живу я в этом мире, не улыбайтесь, о глаза!
Не ведаю, что станет завтра, когда увянет роза жизни,
Пусть дни сменяются ночами, — не удивляйтесь, о глаза!
Отрадами не обольщайтесь, мол, это — мед, а то — отрава,
Отныне в мир мечты безбрежный не погружайтесь, о глаза!
Юнус Эмре, все то, что скажешь, уже давно известно богу,
Мой путь меня забросил в море, — не возвращайтесь, о глаза!
Друзья, узнайте, что любовь на солнечный восход похожа.
Душа, в которой нет любви, на камень и на лед похожа.
В холодном сердце зреет яд, и на язык он попадет:
Пусть речь мягка, — она страшна, на битву, на поход похожа!
Сердца, в которых есть любовь, полны тепла, горят, как свечи,
А темень в каменных сердцах на зиму в тяжкий год похожа.
Обитель бога пред тобой, ты видишь святости ворота,
И на глашатая звезда ашыков у ворот похожа.
Тревоги подави, Юнус, и если хочешь стать дервишем,
Сперва найди в себе любовь: она на небосвод похожа!
О сердце, где тебя найду я, скажи мне, где ты притаилось?
Клянусь творцом: среди развалин ты, очевидно, поселилось.
С тех пор как за тобой пошел я, лицом я стал белее мела,
Где б ты ни жило, ты безумно, — да обретешь господню милость!
Миг — просверкаешь, миг — погаснешь, ты — имя мира, светоч мира,
Ты и недуг, ты и лекарство, чтоб все больное исцелилось.
Миг — ты послушно, миг — мятежно, миг — набожно, миг — многогрешно,
Приходит миг — и ты вне веры, от благочестья удалилось.
Как только нас любовь коснется, придем, волнуясь, в исступленье,
О сердце, миг настанет, — вспомнишь, что есть мечеть, где ты молилось.
В Тебризе, Кайсери, Сивасе, Нахичевани и Ширазе
«Багдад, — ты утешалось, — близко», и долго утешенье длилось.
Юнус, ты стой отныне твердо, не плачь: сегодня или завтра
Во имя бога жертвой станешь, — к чему же слезы и унылость?
Две-три чаши стали морем, но я гибну без питья.
И стенаю и рыдаю на дорогах бытия.
О, пойдем со мною вместе, вступим в сад вечноцветущий,
Он не вянет, в нем не молкнет песнопенье соловья.
О, мой сад всегда возделан, в том саду все розы свежи.
Не срывают их чужие, и в цвету мои края.
Сколько раз Мансура чашу предлагала мне подруга!
Предала меня сожженью, — мне помогут ли друзья?
Мы сгорим, сгорим и станем на пути к любимой пеплом,
Но, сгорев, тебе пребуду верен, — Друг и Судия.
Сделалась душа Ферхадом, вот я прорубаю горы,
Но моя Ширин не спросит, — где с киркой скитаюсь я?
Мой султан, душа Юнуса от любви к тебе сгорела,
Если ты мне дашь лекарство, не умрет душа моя.
Я в море любви погружусь, на дно упаду — и пойду.
В обоих мирах растяну я дней череду — и пойду.
Не буду, в волнах потонув, элифом, ни мимом, ни далом,
Но я соловьем обернусь у Друга в саду — и пойду.
Я, став соловьем, запою, став сердцем, я плоть одолею,
В дорогу к тебе устремлюсь, развею беду — и пойду.
Юнус, ты скиталец любви, несчастнейший ты из несчастных,
Ты — средство от боли моей, я средство найду — и пойду.
Жив я только тобою, и с тобою я слит,
И ничто этой жизни без тебя не живит.
И с тобой безустанно я бок о бок бреду.
Путь, тобою мне данный, без тебя мне закрыт.
Взор мой светел тобою, ты очей моих свет, —
Ты не глянешь — и очи мне в дороге слепит.
Все дано мне тобою, я созданье твое, —
Без творения свыше кто же тварь сотворит?
Все деянье и вещи — все дано от тебя,
И ничей труд сторонний в твое дело не влит.
Если странником стану — ты мне спутником будь,
Мне не жить, если, прогнан, я тобою забыт.
О себе все твержу я, — если вправду я сущ,
Что же мне спесь-гордыню одолеть не велит?
Слаб весь мир этот бренный — он во власти твоей, —
Перед волей твоею кто главу не склонит?
Ты в морях Единенья, о Юнус, потонул, —
Не вернуть тебе разум — он в пучине сокрыт.
Душа в плоти нашего тела — любовь,
Душою в душе стать сумела любовь.
И если душа только тело хранит,
Хранит явь и тайны умело любовь.
Неведома смертному сущность любви, —
Не знает границ и предела любовь.
Различны и разны деянья любви, —
Жить плача — смеясь нам велела любовь.
То плачет, горюя, она, как Якуб,
То все, как Юсуф, терпит смело любовь.
То кличет Меджнуна она, как Лейла,
То в теле бурлит озверело любовь.
Едина любовь, — так ашык говорит,
Но сколько различий имела любовь!
«Я — бог!» — как Мансур, возглашает она,
Бедна, но прозреньями зрела любовь.
Усопших она, как Иса, воскресит,
Предстанет Мусой то и дело любовь.
В деснице любви все ничтожно мало, —
Все тайны завесой одела любовь.
Вся жизнь моя, вера — во власти любви,
Всей верой моей овладела любовь.
Сто тысяч Юнусов — в пучине любви,
И раб твоего я удела, любовь.
Свет твоей красоты озарил весь сад,
Завели соловьи томных песен лад.
Сердце хмелем полно от любви к тебе,
И не лад в нем теперь, а хмельной разлад.
Ты спроси ведуна, как спастись от мук, —
Он сказал: «Зелья нет от твоих утрат!»
Кто, подобно тебе, всей душой влюблен,