—Я же говорила вам…— возмутилась было Лиза, но Кэролин перебила ее:
—Они имеют право задавать вопросы, Лиза. Я в состоянии объяснить им все. У меня сломана нога, сэр, но закона я не нарушала.
—Не можете же вы путешествовать в одиночку!— пробормотал незнакомец. Судя по выражению его лица, он был скорее заинтересован, а не осуждал женщину.— Где сопровождающие вас мужчины?
—Я вдова, сэр. В результате несчастного случая я сломала ногу, а муж мой погиб. Была бы вам очень признательна, если бы вы помогли Лизе вынуть вещи из фургона. Ей слишком…
—Вы не можете здесь оставаться!— вскричал мужчина, глаза которого засверкали от гнева.— В этом доме никто не живет уже лет двадцать! Здесь небезопасно!
Женщина смотрела на Кэролин огромными черными глазами.
—Здесь жить привидения,— зловеще прошептала она.
Лиза запричитала:
—Я знала! Я так и знала!
—Все это ерунда, Лиза. Тихо! Уверяю вас, сэр, что я имею право здесь находиться.— Смутившись, Кэролин внезапно пожалела об ушедшей юности. Хотя она и выглядела неплохо для своих лет, сейчас у нее был усталый, измученный вид.— Пожалуйста, позвольте мне представиться,— промолвила она.— Меня зовут Кэролин Клур. Моя девичья фамилия Адамс. Если вы живете здесь давно, то должны помнить, что такая же фамилия была у людей, живших в этом доме. Были у меня и родственники в Юдоксии.
Прищурив глаза, незнакомец отступил назад. На мгновение Кэролин почудилось в его лице что-то знакомое. Но из-за густой бороды, скрывавшей половину лица, ничего нельзя было сказать с уверенностью, к тому же Кэролин была уверена, что в жизни не встречала человека с такой отталкивающей внешностью.
Женщина недоверчиво смотрела на миссис Клур.
Кэролин уже было хотела сказать им, что говорит правду, как скептическое выражение исчезло с лица незнакомки. Внезапно она заулыбалась, хотя, как ни странно, улыбка не коснулась ее бездонных черных глаз.
—Малютка Кэролин… Ты меня не узнаешь? Я — Óна, ваша старая кухарка.— Женщина нахмурилась и заговорила шепотом: — Зачем ты приехала? Мы думали, ты умерла.
Кэролин оцепенела. Ей припоминалось, что их кухарка курила длинную глиняную трубку. Ее одноклассники рассказывали про нее леденящие душу истории.
— Óна Раби?— удивленно переспросила Кэролин.— Я и подумать не могла, что первым, кого увижу, будешь ты!.. Конечно, я помню тебя! Ты стала у нас работать, когда мне было десять лет.
—Да-а-а,— протянула темноглазая женщина,— давненько это было.— Она покачала головой.— Я во многих домах была рабыней перед тем, как попасть сюда. Здесь так холодно, отсюда так далеко до другого жилья. Никто не хотеть, чтобы Óна работала в его дом. Твой папа говорить, я не животное какое, могу оставаться. Он говорить, я такой же человек, как и все смертные,— мрачно промолвила Óна, глаза ее были холодными.
Кэролин, улыбнувшись, кивнула:
—Мой папа всегда все понимал, он был великодушным человеком. Спасибо тебе, что ты не забыла его.
—Он скоро возвращаться сюда?— поинтересовалась женщина.
—Нет, он умер несколько лет назад,— покачала головой Кэролин.
—От раны, которая никогда не закрываться,— кивнула Óна.— Понятно… М-м-м… Стало быть, твоя мама приезжать?
—Откуда тебе известно, что рана отца так и не зарубцевалась? Моя мама тоже умерла… Я все время спрашиваю себя: почему нам пришлось бежать отсюда? Тебе это известно?
Она отвернулась:
—Я ничего не знать. Ты дурочка, что возвращаться сюда.
—Может быть. Но я не уеду, пока не выясню всего, что меня интересует. Когда я снова увидела Тимберхилл, то убедилась, что люди, которые сожгли папину приемную и прогнали нас в лес, должны знать нас.
Вдруг бородач, не говоря ни слова, вышел из дома.
Лиза не сводила глаз с Кэролин, глаза ее округлились от страха. Кэролин выругалась про себя, что решилась говорить о прошлом в присутствии негритянки, но уже ничего нельзя было поделать.
Óна повернулась к Кэролин.
—Если ты понимать, что для тебя плохо, а что — хорошо,— торопливо зашептала она,— то ты немедля садиться в свой фургон и уезжать отсюда туда, откуда приехала.
—Я готова уехать!— вскричала Лиза.— Я не собираюсь сложить здесь голову, нет уж!
—Я понимаю, что ты беспокоишься обо мне, Óна, но я намереваюсь остаться,— твердо сказала Кэролин, не собираясь подчиняться глупой старой служанке.
—Я предупреждать тебя. Не оставайся здесь!— снова прошептала Óна.— Я знать, что говорю.
—К тому же я не могу уехать, не навестив тетушку,— заявила Кэролин, наблюдая за темными, таинственными глазами Óны. Что было ей известно?— А ты, Лиза, не переживай! Мы вернемся в Филадельфию… В свое время…
Óна медленно оглядела кухню. А затем вновь посмотрела в упор на Кэролин.
—Если сможете,— зловеще проговорила женщина.
ГЛАВА 5
Два следующих дня Лиза под руководством Кэролин мыла и приводила дом в порядок. Молодая негритянка то и дело ворчала, собирая уцелевшие табуретки и рассортировывая неразбитую посуду.
Дров у них не было, поэтому женщины сжигали в печке поломанную мебель, однако скоро обломков стало не хватать. Лизе пришлось выходить в лес, чтобы собирать хворост, но бесконечная работа по дому плохо действовала на нее.
Днем, когда в окна проникал яркий свет, усталая, но довольная Кэролин не могла нарадоваться тому, что вновь оказалась дома. Но ночами кухня наполнялась зловещими тенями, а скупой огонь в очаге не мог защитить их от холода и сырости, проникающих во все щели.
В сумерки дом обретал свое истинное лицо: в это время суток становилось особенно заметно, что он находится в полном запустении. Когда темнело и по дому начинали проноситься таинственные шорохи и скрипы, а потом наступала бесконечная ночь, Кэролин начинала понимать, что оставаться в Тимберхилле еще на какое-то время было просто глупостью.
На третье утро Кэролин, стоя в дверях, наблюдала за Лизой, тащившей охапку хвороста. Мрачное выражение ее лица отражало отношение служанки к подобному труду.
Вздохнув, Кэролин затворила дверь. Лиза бродила по гостиной и непрестанно бубнила себе под нос что-то об «этом доме с привидениями».
Несмотря на огонь, Кэролин замерзала. Днем тихие голоса, нашептывающие ей о прошлом, замолкали. Она наслаждалась тем, что находится в своем доме, что может полной грудью вдыхать дурманящий, холодный воздух.
Но ночью — и Кэролин это знала — дом не мог служить укрытием.
—Лиза!— тихо позвала Кэролин, вновь начиная сомневаться в своем решении остаться в Тимберхилле. Приехать в усадьбу, где ее никто не ждет!.. О чем только она думала?
Женщина еще раз позвала служанку, но та не отзывалась. Встревожившись, Кэролин направилась в гостиную. Лиза стояла оцепенев среди пыльной мебели. Лицо ее искажала гримаса страха.
—Я не отвечала…— прошептала негритянка,— потому что думала, что это Смерть зовет меня…
Кэролин вздохнула:
—Твоя голова забита какой-то ерундой. Оставь работу на потом, Лиза. Мы едем в Юдоксию на поиски моей тети.
Извилистая дорожка вела к броду у скал Вилимахана-Крик, потом исчезала из виду и вновь появлялась на склоне утеса, чтобы скрыться в зарослях деревьев.
Кэролин направила фургон прямо в реку, туда, где был брод. Миновав бурлящий поток, они выехали на открытое пространство, изрезанное кукурузными полями. По бокам дороги то тут, то там возвышались золотистые стога сена.
За невысокими холмами с круглыми верхушками прятались небольшие домики и фермы Юдоксии. В самом центре деревни стояло красное кирпичное здание суда, белая пресвитерианская церковь с колокольней, дом собраний квакеров и несколько магазинов.
Юдоксия была сравнительно молодым поселением. Среди тех, кто первым обосновался здесь, был Элиас Тилбери, дедушка Кэролин по материнской линии. А деревню назвали именем его жены. Их дочери — Фелиция и Верити — всегда считались красавицами.
Перед ними ехала фермерская повозка, груженная большими рыжими тыквами. Кэролин была вынуждена замедлить ход, пока фермер не свернул на боковую дорожку и не освободил им путь. Фургон прогрохотал по молчаливой деревне, а Кэролин припоминала про себя, как проехать к дому тетушки.
Но вот она увидела, как дорожка поднимается вверх в сторону залива. И тут же ее взор упал на каменный дом с белой дверью. Пять наглухо закрытых ставнями окон мрачно темнели на стене молчаливого дома, который казался пустым.
Это был тот самый дом, который построил Элиас Тилбери,— маленький и простой. Если бы Кэролин проехала по дорожке дальше, то, завернув, увидела бы большую деревянную мельницу, где жил ее дядя Исаак Харпсвелл.
Большой дом в Тимберхилле был построен на доходы от этой мельницы. Элиас увез семью в уединенное поместье, где она и прожила в достатке несколько лет. Верити вышла замуж первой, поэтому ей с ее мужем Исааком и отдали дом с белой дверью. А потом семьей обзавелась Фелиция, выйдя замуж за человека, у которого за душой не было ни гроша; не было у него и европейских дипломов, только американские. Фелиция с мужем остались в Тимберхилле вместе с родителями Фелиции.
Кэролин почти не помнила, как умерли ее бабушка и дедушка — ведь ей тогда было всего три года. Тогда же разгорелся и недобрый спор о том, какая из сестер займет больший из домов, принадлежавших семье.
Увидев дом дедушки, Кэролин поежилась. Она прекрасно помнила, как часто ее тетушка жаловалась на то, что ей не достался Тимберхилл. Тетя Верити уверяла, что большой дом должен принадлежать ей, потому что именно ее муж работает на мельнице. Она настаивала на том, что отец Кэролин вообще не имеет отношения к семейной собственности.
В ту пору Кэролин не понимала всех этих разговоров, но теперь, восполняя пробелы в памяти, она с грустью начала осознавать, что ее детство было вовсе не таким уж безоблачным.
Ее сердце громко колотилось, когда она остановила фургон перед старым домом. Лиза соскочила на землю, обежала фургон и помогла спуститься своей хозяйке. Побаивающаяся, но полная решимости, Кэролин направилась к двери. Помедлив одно мгновение, она постучала три раза, но, вспомнив, что только Смерть стучится трижды, женщина ударила в дверь в четвертый и в пятый раз, а потом рассмеялась собственной глупости.