Решив, что она находится невдалеке от хижины Óны, женщина поспешила на шум. Темнело, под ногами у нее путались ветви и корни растений. Но вот Кэролин добрела до грубо сколоченной изгороди, за которой стояли три козы и равнодушно взирали на нее. А за ними возвышалась огромная яблоня.
Кэролин удивленно обернулась, словно зная, что увидит полуразвалившуюся хибару Раснера справа от себя…
Одна стена хижины почти осела. Из грязной трубы вверх поднималась тонкая струйка дыма. Казалось, здесь живет какое-то дикое животное. Сбоку от хибары возвышалась груда костей и всякого хлама. На стене висели шкуры животных.
Кэролин ждала, что из дверей хибары вот-вот выскочит дикарь и набросится на нее. Дрожа, она подошла поближе, слыша, как эхо повторяет услышанный ею стук.
Завернув за угол хибары, Кэролин оторопело остановилась.
Спиной к ней стоял крепкий полуобнаженный мужчина. Видно было, что, несмотря на ледяной ветер, ему не холодно. Поставив еще одно полено на колоду, он занес в воздух сверкающий топор и расколол полено одним ударом.
На его сильных руках и плечах играли мускулы. Прежде чем поставить на колоду еще одно полено, он утер пот со лба и с рыжей бороды.
Его заношенные бриджи свободно висели на узких бедрах. Это был тот самый человек, который приходил с Óной в Тимберхилл.
Затаив дыхание, Кэролин наблюдала, как мужчина во второй раз занес над головой топор. Женщина тяжело оперлась на костыль, ее голова закружилась. Он был совсем рядом, и это было так неожиданно, так взволновало ее, словно она приблизилась к дикому зверю. Кэролин невольно любовалась его мускулистой фигурой, стройными бедрами, едва прикрытыми потертой тканью.
Вдруг, не поворачиваясь, он произнес похожим на рычание голосом:
—Погодите минутку, сейчас я закончу.
Женщина поразилась, только сейчас осознав, что ему известно о ее присутствии. А ей-то казалось, что она подошла совсем беззвучно.
—Зд… здравствуйте,— пролепетала она.
Богатырь долго не отвечал, а когда заговорил, его голос стал звучать чуть ниже:
—Нога беспокоит вас, миссис Клур? Думаю, я мог бы ее посмотреть.
Откуда ему было известно, кто она такая?
Ощутив вдруг внезапную слабость, Кэролин почувствовала, что падает. Наверное, она вскрикнула или тяжело вздохнула, потому что мужчина бросил топор, быстро подошел к ней и успел ее схватить, прежде чем она осела на землю. Он крепко прижал ее к широкой груди.
На мгновение рука Кэролин оказалась прижатой к его обнаженному торсу. Но когда ее ладонь стала влажной от его пота, она испуганно отдернула руку.
—Ох!— застонала она.— Я внезапно почувствовала себя такой уставшей. Простите меня!
—Вам не следует ходить, ступая на сломанную ногу,— пробормотал мужчина, поднимая ее на руки и направляясь вместе с Кэролин в хижину. Женщина мгновенно забыла обо всем на свете, кроме того, что этот сильный человек держит ее в своих объятиях.
Подняв голову, она увидела лишь его курчавую бороду, загорелую щеку да длинные ресницы, оттеняющие светлые глаза. Интересно, каково было бы…
Войдя в лачугу, бородач уложил Кэролин на тюфяк, набитый высушенными ароматными травами. Взяв вылинявшую голубую рубашку, он натянул ее на влажное от пота мускулистое тело. Кэролин блаженно закрыла глаза — так хорошо было наконец-то вытянуться на кровати и дать отдых больной ноге. Но как же она вернется в Тимберхилл? Она хотела было спросить об этом незнакомца, но у нее не было сил говорить.
Подойдя к выложенному камнями очагу, мужчина налил в оловянную кружку горячей воды. Затем взял деревянную ступку, растер в ней что-то и высыпал содержимое в горячую воду. Неожиданно улыбнувшись, он протянул Кэролин кружку и прошептал, глядя ей прямо в глаза:
—Выпейте это.
Женщина судорожно вцепилась в его запястье, когда бородач поднес кружку к ее губам. Горячая жидкость потекла вниз по ее горлу, Кэролин ощутила тепло и удивительную легкость во всем теле. Она уже ничего не боялась.
Усталость как рукой сняло, женщина почувствовала прилив сил.
Сев, Кэролин бросила хмурый взгляд на костыль. Как она от него устала!
—Дайте-ка мне взглянуть на вашу ногу,— произнес мужчина, осторожно взяв Кэролин за лодыжку.— Как давно вы ее сломали?
—Несколько недель назад,— устало промолвила женщина. Она опять начала бояться — на этот раз того, что лечение незнакомца будет таким же, как лечение доктора Уинстона.— Кости и так плохо срастались, а я еще усугубила положение — ведь я все время хожу.
—Похоже на правду,— пробормотал мужчина, развязывая ногу Кэролин.— Но все еще можно поправить, вы только не должны терять надежду.
Бородач осторожно обмыл ногу, перевязал ее мягкой тканью, смоченной в травяных настоях, и наложил сверху кожаный лубок.
—Спасибо,— прошептала женщина, сразу почувствовав себя лучше.
Кэролин откинулась на набитый травой тюфяк, ее веки внезапно стали очень тяжелыми, она не могла сосредоточиться. Женщина думала лишь о незнакомце и о том, что его сильные руки дотрагиваются до нее.
Ей захотелось спать, в хижине было так тепло. Расстегивая пуговицы на лифе, Кэролин внезапно вспомнила свой эротический сон, и кровь быстрее побежала по ее жилам. Она мечтала лишь об одном — о поцелуе, о мужских ласках, которых так и не знала.
Не говоря ни слова, бородач вышел из лачуги, но тут же вернулся, держа в руках охапку дров.
—Останетесь поесть?— спросил он.
«Помогите мне вернуться в Тимберхилл»,— хотела попросить Кэролин, но мужчина повернулся к очагу и стал подкидывать туда поленья. Возле камина стояла железная подставка для дров, украшенная выкованными из железа осклабившимися собачьими мордами.
Рыжие отблески огня играли на деревянных стенах. Когда мужчина подошел к Кэролин и склонился над нею — в точности, как в ее сне,— она почувствовала, что не в силах вымолвить ни слова. Закрыв глаза, Кэролин постаралась прогнать из головы недопустимые мысли. Куда девалась ее сила? Почему ее занесло в лес?
—Я не знаю вашего имени,— прошептала Кэролин.
Отвернувшись, незнакомец налил из кадушки воды в кастрюлю, порезал репу и пастернак и бросил их в воду. Поставив кастрюлю на огонь, он достал из корзины буханку хлеба и принялся осторожно резать его. Затем бородач зажег свечу и поставил ее в подсвечник на середине видавшего виды стола.
Кэролин смотрела на пламя свечи. Сердце ее билось все медленнее, кровь не стучала в висках, сознание, казалось, вот-вот покинет ее. Подняв затуманенные глаза на бородатого человека, наблюдавшего за ней из тени, женщина внезапно почувствовала дивное умиротворение, забыла об всех заботах.
«Как странно»,— подумалось Кэролин. Ей было так хорошо, так тепло…
Она знала, что он не сводит с нее своих бесцветных глаз. Вот он улыбнулся, и она… она заснула глубоким исцеляющим сном без сновидений.
Двигаясь с грацией пантеры, Вайлдмен взял грубо сколоченную деревянную табуретку и поставил ее в изножье кровати.
Бородач уселся и стал задумчиво наблюдать за незваной гостьей. Почему она пришла к нему? Как это случилось? Было ли это делом рук Óны? Он думал, что ему придется силой затащить ее к себе в лачугу и силой взять эту женщину — как он брал остальных. Но Кэролин… Она пришла к нему сама и теперь спала на его постели, сложив тонкие белые руки на своей дразнящей груди. Вайлдмен осторожно дотронулся до ее нежной кожи и заметил, что на ощупь она мягкая и прохладная.
Убрав буйные кудряшки женщины с ее лица и лба, бородач внимательно посмотрел на ее невинное лицо. В его глазах загорелся жадный огонь.
Так вот в кого превратилась та хорошенькая, даже обворожительная, девчушка! Стало быть, эта женщина с такой сильной волей станет его новым завоеванием. Какой податливой она была от лекарства… какой беспомощной и привлекательной…
Вайлдмен с шумом вдыхал и выдыхал воздух, возбуждение постепенно нарастало в нем. Хорошо будет взять ее, подумал он. В ней есть прелесть новизны, она кажется даже нетронутой. Бородач хотел было дотронуться до Кэролин, протянул к ней руку, но, подумав, опустил натруженную ладонь на колени.
Через некоторое время он встал, чтобы помешать овощи в кастрюльке. Взяв лоскутное стеганое одеяло, Вайлдмен бережно укрыл им женщину. Затем еще раз внимательно поглядел на нее. Огонь желания пульсировал в нем, заставлял его взять то, с чем он должен был подождать.
Судя по ее загрубелым рукам, она не была леди. Хоть ее лицо и потеряло девическую свежесть, Кэролин все еще была прекрасна. Ее длинные каштановые кудри выбились из прически, и Вайлдмен вытащил несколько шпилек, запутавшихся в мягких прядях. А потом, наклонившись над женщиной, слегка приподнял ее за плечи, чтобы волосы тяжелой массой рассыпались по ее спине…
Ее было так приятно держать в руках. Тело Кэролин стало податливым; он знал, что она теперь долго будет спать мертвым сном. И все часы ее сна она будет принадлежать ему одному. Она была так хороша… Гибкая шея, розовые влажные губы… Склонив над ней голову, Вайлдмен поймал ее тихое дыхание. Но тут его борода коснулась ее носа, и Кэролин зашевелилась.
Торопливо уложив ее на кровать, Вайлдмен молча смотрел на женщину, ожидая, чтобы она снова крепко уснула. Лишь человек с очень сильной волей мог чувствовать что-то после такой большой порции лекарства, что он дал ей.
Когда Кэролин затихла, бородач прижал губы к ее прохладному лбу и ощутил слегка солоноватый привкус ее кожи. Потом он дотронулся губами до ее век, до нежных, по-детски невинных губ.
Его язык скользнул во влажную сладость ее рта, рукой он слегка опустил вниз ее челюсть, чтобы побольше приоткрыть губы Кэролин. Его пальцы скользили по ее шее…
Ее кожа была белой как мрамор, теплой, бархатистой… Рука Вайлдмена проникла в ее лиф, лаская нежные, округлые груди Кэролин, ее соски, которые быстро напряглись от его прикосновений…
Дрожа от возбуждения, он стянул лиф платья с ее плеч. Сорочка Кэролин была украшена кружевной вставкой; сквозь тонкую ткань просвечивали ее соблазнительные груди. Вайлдмен дотронулся губами до ее соска… Кэролин была такой теплой, от нее исходил чудесный аромат… Вайлдмен отпрянул назад, глядя на влажное пятно на тонком муслине…