Ее пальцы скользнули по груди Тристана вверх, коснулись его щеки. Этот поцелуй казался даже слаще, чем те поцелуи, которые он дарил ей в эллинге. Может быть, потому, что теперь они целовались при ярком солнечном свете, не скованные стенами, а овеваемые ветром, дующим с моря, и это обостряло чувства. Сейчас вкус поцелуя Тристана был свежим и пряным, пробуждающим сексуальный голод, все сильнее вскипающий в венах Изабо с каждым ударом сердца.
И когда она отпрянула, потому что продолжать целоваться дальше было бы слишком опасно, она вдруг поняла, что совершила огромную ошибку. Потому что теперь Изабо хотела этого мужчину еще больше, чем прежде.
Тристан не мог сказать наверняка, был ли этот поцелуй хорошей идеей. Изабо явно возбудилась, но он сам растерялся от страха за нее — ведь она чуть не потеряла сознание в байдарке. Тристан решил, что, когда вернется домой, обязательно почитает в Интернете про диабет.
А еще он поклялся себе, что один импульсивный поцелуй не отвлечет его от главной цели — снова овладеть Изабо.
Едва они перестали целоваться, она тут же с деловым видом предложила упаковать лодки и вернуться домой. Оказывается, ей срочно нужно проверить электронную почту и сделать несколько телефонных звонков. Тристан разглядывал Изабо, не прислушиваясь к ее словам, и размышлял над тем, как ему лучше действовать, чтобы заполучить ее в свою постель.
Наконец он решил, что, раз она не пожелала сейчас продолжения их отношений, не стоит пока настаивать. Все-таки Изабо не заявила: «Не смей больше меня целовать!» — и это уже прогресс.
Размышляя так, Тристан, приняв душ, вышел в гостиную, где его уже ждала Изабо. Пользуясь тем, что она не сразу его заметила, он окинул гостью внимательным взглядом. Ее влажные после душа волосы были забраны вверх. Изабо переоделась в легинсы и свободную белую рубашку, под которую Тристану так и хотелось запустить руки. Но он уже убедился, что эту женщину нужно завоевывать медленно и постепенно. Не хватало только, чтобы она снова сбежала, как после их встречи в эллинге! Надо с умом использовать время, которое они проводят вместе.
Подойдя ближе, Тристан с удивлением заметил в руках гостьи не ноутбук или планшет, а… пряжу.
Подобрав под себя ноги, Изабо села на диван, вынула из матерчатой сумки крючок для вязания и взглянула на Тристана. Прядь ее рыжих волос упала ей на лоб, подчеркнув яркую синеву глаз.
— Почему ты нахмурился?
— Я всего лишь удивлен, даже слегка озадачен.
— Я просто собираюсь вязать крючком.
Она отмотала немного пряжи из клубка.
Тристан прошел мимо Изабо к наружной стене, застекленной от пола до потолка, и спросил через плечо:
— Зачем?
— Это помогает расслабиться. Я решила немного успокоиться, прежде чем вернуться к работе.
Она устроилась поудобнее, подложив под спину декоративную подушку.
Тристана сильно тревожило здоровье Изабо. А ведь она, возможно, сейчас беременна! Глядя в окно, он глубоко вдохнул, чтобы обрести самообладание, но обычно приносящий умиротворение пейзаж сейчас не помог.
Постояв немного, Тристан направился обратно к дивану, где сидела Изабо.
— Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно. Правда. — Она успокаивающе улыбнулась. — Я на всякий случай проверила уровень сахара в крови — все хорошо. Это был один из тех приступов, которые случаются со мной — к счастью, не часто. Но такова моя жизнь. Прости, что заставила тебя поволноваться.
Тристан сел рядом и указал на коричневую пряжу.
— Что ты вяжешь?
— Шарфы для местных приютов для бездомных.
Он не ожидал такое услышать.
— Это очень мило с твоей стороны.
— Что посеешь, то и пожнешь, — пробормотала Изабо так тихо, что Тристан еле ее расслышал.
— Было бы неплохо, если бы так думало больше людей.
Он и его семья были настолько богатыми, что независимо от того, сколько благотворительных фондов они уже создали, иногда Тристан задавался вопросом, что еще можно сделать хорошего. Он почувствовал укол совести при мысли о том, что не уделяет достаточного внимания подготовке благотворительного вечера. Изабо приехала сюда, чтобы помочь в этом, и в то же время она отвлекала Тристана от дел, ее присутствие рядом было настоящей сладкой пыткой.
— Когда ты начала вязать шарфы для бездомных?
— Не только шарфы, но и одеяла, и шапки. Когда я была подростком, мы с мамой и сами жили в приюте.
Эти слова поразили Тристана. Он моргнул, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимое выражение лица.
— Вы были бездомными?
— После того как мой отец сбежал, нас с мамой выселили из жилья, которое мы снимали. Мы провели в приюте всего пару недель, но это спасло нас.
Изабо сидела неподвижно, лишь ее пальцы ловко набирали петли. Пряжа начала превращаться в первые ряды вязанья.
— Мне очень жаль.
Тристан знал, каково это, когда мир вокруг словно рушится, но у него всегда была крыша над головой.
— Не нужно меня жалеть. Теперь у меня в жизни все хорошо. В приюте одна старушка связала для нас теплые вещи.
— Она работала там или была волонтером? — спросил Тристан, радуясь тому, что Изабо так откровенна с ним.
— Она сама раньше жила в приюте, а потому понимала, что чувствуют его обитатели, и, наверное, так пыталась отплатить добром за полученное добро. — Взгляд Изабо стал задумчивым, словно обращенным в прошлое, а крючок в руках замелькал быстрее. — Тогда стояло лето, в школе были каникулы. Та старушка приглядывала за мной и учила меня вязать крючком, пока мама искала работу.
Тристан, не будучи силен в красноречии, не знал, что сказать в ответ, и наконец выдавил:
— У тебя очень хорошо получается.
Изабо вскинула на него глаза и улыбнулась.
— Если человек беден, это еще не значит, что он должен быть благодарен за ужасно связанный шарф.
— Верно.
Изабо негромко рассмеялась.
— Похоже, ты все еще озадачен.
Это еще мягко сказано! Тристан думал, что его консультантом по имиджу станет скучная особа, интересующаяся лишь внешним лоском людей и вещей. А оказалось, что у Изабо такая широкая натура и доброе сердце.
— Я просто не ожидал, что консультант по имиджу окажется таким… глубоким человеком.
— Постараюсь не обидеться на эти слова.
Изабо отмотала еще немного пряжи и снова продолжила набирать петли.
— Я не скрывал, что согласился на смену имиджа лишь под давлением. Меня не очень интересует внешний вид…
— Люди обретают уверенность в себе по-разному. Если я использую ее для добрых дел, то получаю больше, чем тот, для кого стараюсь.
Их глаза встретились, и она подняла вязанье, чтобы показать уже готовые несколько рядов.
Тристан представил себе юную Изабо — ту, которая обретает уверенность в себе, потому что получила прекрасно связанный шарф от старушки в приюте.
— Да. Ты определенно полна сюрпризов.
Подавшись вперед, Тристан пристально рассматривал ее лицо и ловко работающие пальцы. Затем его взгляд скользнул к ее губам.
— Это хорошо. Слава богу, я не вызываю скуку.
Она прикусила нижнюю губу, и острая стрела желания пронзила Тристана.
— Леди, о вас этого точно не скажешь.
Ему отчаянно хотелось ее поцеловать, сдерживаться было адски трудно, но что-то подсказывало Тристану, что нельзя давить на Изабо, требуя от нее поцелуя или чего-то большего. Нельзя ее пугать, надо отступить. Он ведь явно добился прогресса в их отношениях. Так как лучше всего поступить? Что, если пойти ва-банк и пригласить Изабо еще на одну прогулку, чтобы поухаживать там за ней?
Изабо и не заметила, в какой момент потеряла контроль над своими отношениями с Тристаном: когда он ее поцеловал или когда посмотрел на нее с такой неприкрытой страстью?
Успокоив нервы старым добрым вязанием, она провела остаток вечера за работой — составляя график предстоящих ее клиенту интервью. А наутро Тристан удивил ее, объявив, что снова приглашает ее на прогулку. Едва Изабо возразила, что прежде всего сейчас нужно думать о делах, он снова изумил ее, заявив, что сам устроил для себя интервью новостному телеканалу на предстоящем фестивале «Золотая лихорадка» в Джуно.
Изабо крепче сжала поводок Пейдж, пробираясь сквозь толпу участников фестиваля. Хотя подобное празднество, на ее взгляд, являлось не самым подходящим мероприятием для пиар-компании Тристана, она была вынуждена признать, что этот фестиваль был полон жизни.
Вдалеке гудели бензопилы — там лесорубы, среди которых были даже женщины, соревновались в умении искусно вырезать фигуры из огромных сосновых бревен. В воздухе стоял сладковатый запах опилок. Неподалеку для детей был организован импровизированный зоопарк с сельскохозяйственными животными. Рядом с павильоном, в котором играл маленький оркестр, собралась еще одна небольшая толпа из пожилых пар и молодых семей, приветствуя одобрительными криками сухопарую брюнетку лет двадцати. Та держала в руках топор и прицеливалась, собираясь метнуть его в мишень, стоящую шагах в пятидесяти.
Изабо остановилась, наблюдая за тем, что будет дальше. Топор попал прямо в яблочко. Зрители радостно закричали и засвистели. Широко улыбаясь, брюнетка шутливо поклонилась и кивнула следующему участнику соревнования.
Изабо двинулась дальше под звуки гитары и банджо мимо людей, толпящихся у лотков с угощениями и надувных детских горок. Она ощущала странное умиротворение.
Вот неподалеку начался еще один конкурс — кто быстрее взберется на вертикальный шест, но вместо того, чтобы наблюдать за ним, Изабо кинул а взгляд на Тристана, который уверенно шагал рядом с ней. Его ковбойские сапоги, заляпанные грязью, были под стать поношенным джинсам и красной фланелевой рубашке, рукава которой чуть не лопались на мощных бицепсах. Проклятье! Этот мужчина, как всегда, чертовски сексуален!
Изабо прочистила горло и толкнула спутника локтем.
— Это была отличная идея — пригласить меня сюда. Я получила массу замечательных впечатлений!
— Рад слышать. Это один из моих любимых фестивалей. Мне показалось, что тут будет очень уместно поговорить с прессой о том, как мы, жители Аляски, стараемся ответственно обращаться с природными ресурсами.