Кажется, слова Тристана помогли Изабо успокоиться, потому что она повернулась к нему лицом и спросила:
— А ты когда-нибудь участвовал в этой гонке?
— Я один раз увязался за отцом — за год до его смерти. Теперь я сожалею, что так долго ждал.
Тристан отвел глаза, рассматривая гавань, полную лодок. Солнце долгого северного дня все еще сияло в небе.
— Я вижу, что ты очень по нему скучаешь.
Тристан оглянулся.
— Да. Он не должен был умереть таким молодым — здоровый, активный человек, который периодически проходил медосмотр. Но отец был трудоголиком, и стресс убил его.
Тристан скучал по Чарльзу Миккельсону — человеку, который был для него единственным настоящим отцом.
— Почему ты так уверен, что его убил стресс?
— Я это чувствую. Оттого я не приветствую предстоящее слияние двух компаний. Это приведет к тому, что всей моей семье придется прилагать еще больше усилий в связи с выходом на более высокий уровень в бизнесе.
— Возможно, трудясь вместе, вы сможете распределить обязанности между собой.
Изабо подалась к Тристану и ласково провела пальцами ноги по его ноге.
— Сомневаюсь, но остается на это надеяться.
Он в ответ погладил ногой ее ногу.
Изабо сощурилась, но не отстранилась.
— Расскажи мне больше о гонке и о вашей семье.
— Гонка «Айдитарод», названная в честь одноименной старой тропы, может занять от восьми до одиннадцати дней — в зависимости от погодных условий.
Изабо окунула пальцы в воду, на поверхности которой плавала мыльная пена.
— Я прожила здесь два года и даже не представляю, как можно провести целых одиннадцать дней на снежных просторах, во власти мороза и ветров.
— Такая она, наша Аляска. — Тристан устремил взгляд вдаль, на горы за окном. — Тропой Айдитарод пользовались инуиты еще за сотни лет до того, как на Аляску пришли русские торговцы мехами. Гонка «Айдитарод» — важная часть нашей культуры, тем более сейчас, когда снегоходы почти вытеснили из обихода собачьи упряжки.
— А как насчет собак? Разве это… гм…
Изабо посмотрела на Пейдж, которая спала на полу рядом с джакузи, а затем снова перевела на Тристана взгляд своих синих глаз.
— Некоторые люди считают, что гонка поощряет жестокое обращение с животными. В ответ на эти критические замечания оргкомитет ввел более строгий контроль и наказания для тех, кто не заботится о своих собаках. Но споры по-прежнему не утихают. Я не могу говорить за всех, но знаю, что собаки моего отца были для нас как члены семьи. Отец скорее отказался бы от участия в гонке, чем причинил вред своим собакам. Если бы они еще щенками не проявили склонность и желание бегать в упряжке, отец не стал бы делать из них ездовых собак. — Тристан кивнул в сторону Пейдж. — Точно так же она была сначала проверена, подходит ли для своей работы.
Изабо задумчиво кивнула.
— Говорят, что в тот момент, когда щенок только открывает глаза, он ищет цель, работу — стать ли ему домашним питомцем или служебной собакой…
— Или собакой-спасателем, или ищейкой, или участвовать в соревнованиях по аджилити… Да, так я это вижу. У меня тоже есть главная цель, и это — вовсе не должность директора компании. Я создан для того, чтобы работать на земле, держать ранчо.
Но Тристан также был обязан защищать своих братьев и сестер и их долю в наследстве своего отца. Чарльз хотел бы, чтобы он так поступил.
— Твоя помощь компании не будет требоваться вечно.
— Я знаю.
— И не стоит избегать семейных встреч лишь потому, что тебе не нравятся толпы и ты не любишь быть в центре внимания. Тебе повезло, что на свете есть так много людей, которые тебя любят и заботятся о тебе.
— А как насчет тебя? — Тристан откинулся на спинку шезлонга. — Ты воплотила в жизнь свои мечты? А если бы ты не жила в городе, создавая знаменитостей и «звезд», чем бы занималась?
Изабо отставила в сторону бокал с лимонадом и поежилась. Кажется, он чем-то ее задел, но понятия не имел чем.
Она поднялась из воды. Тристан не мог отвести взгляд от выреза ее изумрудно-зеленого купальника.
— Думаю, мне хватит нежиться в джакузи.
Обеспокоенный страхом, мелькнувшим в ее глазах, Тристан коснулся руки Изабо. Он хотел ее, но ему нужно было, чтобы и она хотела его.
— Рядом со мной ты в безопасности. Я серьезно. Ничего не случится, если ты того не пожелаешь.
Немного поколебавшись, Изабо опять опустилась в воду.
— Тебе важно это знать… Пейдж предупреждает не только о проблемах с диабетом, но и о моем беспокойстве, и помогает мне во время приступа.
— О чем ты?
— В дополнение к диабету я страдаю еще и общим тревожным расстройством. В некоторых ситуациях у меня возникают панические атаки. Поэтому Пейдж приходится выполнять немало разных задач. Например, она использует терапию давления, чтобы предупредить меня и успокоить. Если, вернувшись домой, я испугаюсь, что кто-то может прятаться внутри, она проверит каждую комнату. — Изабо заговорила быстрее, обняв себя за плечи, словно пытаясь защититься. — Некоторые люди путают служебных собак и животных, эмоционально поддерживающих своего хозяина, которые являются всего лишь обычными четвероногими питомцами и просто поддерживают и утешают своих владельцев. Таких животных могут не пустить, скажем, в ресторан. А служебная собака проходит сложный курс дрессировки, и ей разрешен доступ всюду при условии, что она будет хорошо себя вести. Я понимаю, что объясняю путано, но так много людей просто не знают разницы…
— Все в порядке, Изабо. Тебе не нужно объясняться или оправдываться передо мной. Ты — замечательная, и Пейдж тоже.
Как бы ни хотел Тристан узнать больше об Изабо, ему было тяжело слышать, что она сражается со страхами, которые могут помешать ей быть счастливой. Те ее речи, что казались Тристану прежде непонятными, наконец обрели смысл.
— Именно поэтому ты, как уже сказала, избегаешь объективов телекамер?
— Да.
— Я тебе очень сочувствую, — искренне сказал Тристан, жалея, что не знал этого раньше, — тогда бы он вел себя не так напористо.
— Не надо смотреть на меня с таким состраданием. Да, у меня есть проблемы со здоровьем, но я сделана не из стекла и сама прекрасно забочусь о себе. Вот так я живу — полной жизнью, благодаря Пейдж. Преодолеваю все трудности и вполне довольна жизнью, которую построила для себя.
Тристан промолчал в ответ, понимая, что лучше не развивать затронутую тему, но откровения Изабо, разумеется, вызвали у него еще больше вопросов.
— Тебе, конечно, любопытно узнать причину, по которой у меня начали возникать панические атаки? — спросила она.
— Сама решай, поделиться ли со мной таким личным.
— Спасибо. Я ценю твою чуткость, и для меня много значит тот факт, что у тебя нет выражения ужаса на лице.
— Я рад, что прошел твой тест.
Изабо негромко рассмеялась.
— Я не думала об этом как о тесте. — Она повернулась к нему и продолжила: — Панические атаки начались у меня с того времени, когда мы с мамой были бездомными. Я несколько раз попадала в опасные или неприятные ситуации в приюте, а затем не все гладко складывалось между мной и некоторыми мамиными бойфрендами. Ну а потом… — Изабо с трудом сглотнула, прежде чем договорить: — У меня был парень в колледже, которому не понравилось, когда я сказала ему, что нам надо расстаться. После он преследовал меня, словно одержимый, невзирая даже на судебный ордер и то, что ему пришлось за свое упорство сесть в тюрьму.
Пейдж тихонько заскулила, а затем положила голову на край шезлонга в знак того, что Тристан теперь полностью признан ею за своего.
А у него между тем сердце сжалось от осознания того, через что пришлось пройти Изабо. Проклятье! Если бы только он знал Изабо уже тогда, чтобы защищать ее!
— Так ты поэтому переехала жить на Аляску?
— Да. И хотя я чувствую себя здесь в большей безопасности, страхи все еще не оставляют меня. — Она протянула руку и погладила собаку. — Пейдж чувствует, когда эти панические атаки приближаются. И тогда она прижимается к моей ноге — это что-то вроде терапии, чтобы предупредить меня и помочь расслабиться. В ситуации, когда я чувствую, что словно задыхаюсь в толпе, я могу дать своей собаке команду освободить для меня пространство. В этом случае Пейдж начнет ходить кругами вокруг меня, удерживая людей на расстоянии. В ресторане я говорю ей: «Стереги», и она наблюдает за тем, что происходит позади меня, и предупреждает, если кто-нибудь приближается.
— Это действительно потрясающе!
Никогда прежде связь между Изабо и ее собакой не казалась Тристану более крепкой, чем сейчас.
— Она — мой спасательный круг.
— Ни за что бы не догадался, что она выполняет двойную функцию.
— В этом и заключается весь смысл: Пейдж незаметно делает свою работу и по возможности старается решить проблему, прежде чем та станет очень серьезной.
— Я очень признателен тебе за то, что ты рассказываешь мне об этом.
— Ты ведь все твердишь, что желаешь и дальше общаться со мной. — Изабо замолчала, глядя на свои ладони, которыми зачерпывала воду. — И мне нужно, чтобы ты понял, насколько со мной сложно.
Тристан не пошевелился — лишь посмотрел ей прямо в глаза.
— Меня это не отпугивает.
Странно, но почему-то в этот момент скрещение их взглядов показалось Тристану таким же интимным, как и поцелуй. Что-то изменилось между ними — но он не мог точно сказать что.
Внезапно зазвонил мобильник Тристана, и Изабо вздрогнула.
Он покачал головой, мысленно проклиная телефон.
— Не обращай внимания.
— Ты должен…
Сотовый перестал звонить.
— Видишь, — хмыкнул он, чуть подождав, — нет сигнала о входящей эсэмэске, значит, звонок был не важным.
Но телефон затрезвонил снова.
— Тебе нужно ответить, — сказала Изабо, вышла из воды и потянулась за махровым халатом.
Тристан сдался, встал с шезлонга и направился к своему телефону. Взяв мобильник со стола, он увидел на экране номер своего брата Чака.