Меня трясет от волнения и смущения, но я твердо намерена озвучить все свои желания. Мы никогда не говорим об этом. Может, он тоже хочет чего-нибудь эдакого, а я не знаю.
Глянув туда, куда я положила его руку, он начинает гладить. Пытаюсь расслабиться, сосредоточиться на ощущениях, даже немного извиваюсь, чтобы завести и его тоже.
Но… не то.
- Кость, я хочу жестко…
- Вика… пи*дец, ты озадачила.
Тянусь обеими руками к его трусам, стягиваю их с бедер и обхватываю член пальцами. Он не возбужден. Совсем. Находится в абсолютно спящем режиме.
Меня словно ледяной водой окатывает. Противно от себя самой до тошноты. Одернув руки, падаю на подушку.
- Ты не хочешь меня… - проговариваю еле слышно.
- Я даже проснуться не успел… Вик, не надо так набрасываться на спящего человека.
- Прости.
Сажусь в кровати и быстро снимаю с себя ажурные чулки. Господи, какой позор. Борясь с подступающими слезами, надеваю сорочку и встаю, чтобы взять из шкафа трусики.
- Вик… что с тобой?
- Ничего. Спи.
- Ты где была? – словно опомнившись, с деланной строгостью в голосе, спрашивает муж.
- У Риты.
- И чем вы там занимались, что ты такая взбудораженная вернулась?
- Вино пили.
- Ясно.
- Спокойной ночи, Кость, - выхожу из спальни и, закрывшись в ванной изнутри, даю волю слезам.
Глава 20.
Среда выдается сумасшедшей. Рано во вторник мои квартиранты сообщают, что уже завтра освобождают квартиру. Двушку в спальном районе, что оставила мне в наследство бабушка. Я жила в ней сразу после колледжа до того момента, пока Костя не забрал меня в свои четырехкомнатные хоромы в элитном жилом комплексе.
Утром я провожаю мужа в очередную командировку и еду в квартиру, чтобы забрать ключи и проверить, в каком состоянии жильцы мне ее оставляют, и прихожу к выводу, что ремонта не избежать.
Эта мысль неожиданно радует. Наконец-то, мне будет, чем занять себя и отвлечь от тоскливых мыслей. Костя мою идею поддержал, но сразу предупредил, что ничем, кроме денег, помочь мне не сможет. Очень много работы и запланированные на осень командировки.
Я не расстроилась, потому что все равно не собиралась его привлекать. Где Костя и где ремонт? Вряд ли он вообще знает, что такое шпатлевка и линолеум.
О произошедшем вечером в понедельник мы стараемся не вспоминать. Утром Костя все свел к шутке, а я поддержала.
Позвонив по нескольким объявлениям, договариваюсь с бригадой ремонтников на завтра о встрече непосредственно на объекте, и уже вечером решаю съездить в клуб.
Я люблю заниматься здесь перед самым закрытием. Полно свободных тренажеров и нет толкучки в раздевалке.
Выполнив свою программу по три подхода, я переодеваюсь в спортивный купальник и направляюсь в бассейн. Кроме двух пловцов, здесь никого.
Через пару минут уходит один, еще минут через десять – второй. Я остаюсь одна.
Все-таки есть своя прелесть в посещении клуба поздно вечером.
Выполнив заплыв кролем, переворачиваюсь на спину, и обратно плыву спокойным темпом с закрытыми глазами.
Неподалеку справа вдруг слышится всплеск. Блин. Еще один любитель поплавать в одиночестве. Вдыхаю полной грудью и вдруг чувствую, что атмосфера неуловимо меняется. Словно в воду кто-то опустил оголенный провод. По коже проходит легкая электрическая волна.
Перевернувшись на живот, я брассом доплываю до бортика и, схватившись за поручень, резко оборачиваюсь.
Зверь.
Всего в трех метрах от меня из воды торчит его голова.
- Не подходи! – выкрикиваю истерично.
Позавчера я железно решила, что сведу наши с ним контакты к минимуму.
На лице Егора медленно расцветает улыбка. Боже, как он улыбается!..
Как получается у него всего одной улыбкой сказать так много?
«И не подумаю. Признайся, ты думала обо мне все эти дни? Вспоминала мои пальцы и свой сладкий оргазм? Хочешь еще?..»
Впечатавшись спиной в кафель, я, как под гипнозом наблюдаю, как медленно он подбирается ко мне. Полметра, двадцать сантиметров и вот моих бедер уже касаются сильные ладони. Тянут на себя и вынуждают обхватить его торс ногами.
- Скучала?
- Нет, - обвиваю руками его шею, смотрю в зеленые глаза.
- Врешь, - ухмыляется он.
Меня ведет от близости. Кожа горит огнем, и вода не спасает. Внутреннюю поверхность бедер и низ живота схватывает сладкими спазмами. Перед глазами пелена.
В следующую секунду мы начинаем целоваться. Все мои убеждения и принятые решения вылетают из головы, едва его язык оказывается у меня во рту. Я отвечаю, с готовностью даю то, что он требует, и в обмен столько же забираю себе.
Мы целуемся, как смертельно истосковавшиеся друг по другу люди. Забравшись пальцами под купальник, Егор мнет мои ягодицы, а я остервенело глажу его плечи.
- Хватит… - шепчу, опомнившись, - тут везде камеры.
- По*уй.
- Егор, нет…
Он еще целует мою шею, кусает ее губами, а я пытаюсь оттолкнуть его. Руки ослабли, выходит вяло и неубедительно. Но на мое счастье, до нас доносится вежливое покашливание, и я, пользуясь заминкой, выскальзываю из его объятий и вылетаю из бассейна, как ошпаренная.
Схватив полотенце с лавки, бегу, не оглядываясь. Залетаю в женскую раздевалку и, вынув из шкафчика гель для душа, быстро иду в душевую. Нужно успеть уехать отсюда раньше него.
Снимаю купальник и, повесив его на вешалку, встаю под теплые струи. Меня не отпускает. Тот огонь, что вспыхнул внутри, когда мы целовались, продолжает гореть ровным пламенем. Я не могу о нем не думать, я, мать твою, хочу еще!
Закусив губы, чтобы не заскулить в голос, с остервенением тру тело мочалкой.
Открывшаяся дверь душевой пускает в ноги сквозняк. Замерев, я прислушиваюсь.
Это он.
Тяжело дыша, останавливается напротив и одним только взглядом окунает меня в чан с кипящей лавой.
- Даже не думай, - выдыхаю я.
Он смотрит в глаза и криво усмехается. Одним движением снимает плавки и, бросив их на лавку, ступает ко мне.
Воздух застревает где-то в горле, я начинаю задыхаться. Пятясь назад, упираюсь спиной в перегородку из матового стекла.
Его бешеная аура хлещет по оголенным нервам. Сбивает с ног и напрочь вышибает дух. Раскачивающийся из стороны в сторону внушительный член парализует разум.
- Егор, - изобразив руками преграду, стону еле слышно.
Мгновение и, подхватив под ягодицы, он зажимает меня в углу.
- Нельзя, - шепчу, ловя его губы, - увидят…
- По*уй. Срать на всех…
Скользнув пальцами по моей промежности, он резко врывается до упора. Под мой короткий вскрик и собственный звериный рык повторяет выпад.
На несколько секунд замерев, смотрим друг другу в глаза. Глядя, как по мужественному лицу стекают капли воды, застревая в ресницах, капают на его губы, как в его тяжелом взгляде сгущается мгла, я теряю себя. Растворяюсь в нем, понимая, что моя жизнь уже никогда не будет прежней.
Не прерывая зрительного контакта, Егор наматывает на кулак мои мокрые волосы, немного оттягивает назад и начинает врезаться в меня мощными толчками.
Я не знаю, что происходит со мной. Как он это делает, но с каждым толчком член ударяет в тугой узел, что, вибрируя, посылает по телу волны наслаждения. И каждая последующая сильней предыдущей.
Этого не может быть! Бред… не верю…
Но с очередным выпадом горячий узел взрывается. Глядя в его почерневшие глаза, я захлебываюсь в немом крике.
Егор усиливает атаку. Двигается жестче, резче и вскоре, быстро вынув член, кончает на мои живот и бедра.
Дав себе несколько мгновений на восстановление дыхания, коротко целует в губы, надевает плавки и выходит из душевой.
Я умываю лицо, потом, низко опустив голову, просто стою под струями и наблюдаю, как вода смывает с меня сперму Егора.
Надо плакать, ненавидеть себя, волосы на голове рвать. Но подобного и в помине нет.
Пока нет.
Завтра, возможно, я не захочу жить. А сегодня я себя впервые женщиной чувствую. Живой.
Мылюсь, смываю с кожи пену и иду одеваться. Клуб я покидаю последняя. На выходе с пультом в руке стоит охранник.
Спускаюсь на лифте в подземный паркинг, иду по опустевшей стоянке к своему Мерседесу и вдруг замечаю черный джип, который медленно движется в мою сторону.
- Я тебя на выезде жду. Ко мне поедем.
Молча кивнув, я завожу свою машину и следую за Рендж Ровером Егора.
Глава 21.
Егор.
- Почему Зверь? – спрашивает Вика, когда за нами закрываются двери лифта.
Становлюсь напротив нее и, повесив спортивную сумку на плечо, закладываю руки в карманы джинсов.
- Фамилия Зверев.
- Правда? – усмехается тихо, - очень подходящая.
- Это почему? – спрашиваю я.
- Ты дикий.
Ничего нового. Дамочки постоянно сравнивают мою фамилию с темпераментом. Зверюга, Звереныш, Животное, Дикарь…
- Ты тоже не паинька, только зачем-то это скрываешь.
Легко пожав плечами, опускает голову и до конца поездки смотрит себе под ноги. Храбрится, думая, что я не вижу, как ее колотит от страха и неуверенности. Кожа шеи и сложенных на груди рук покрыта россыпью мурашек.
Но зачем-то ведь поехала?
Я же, напротив, в том, чего хочу, уверен на сто процентов. Я ее пригубил, но даже не распробовал. Сочная девчонка, вкусная, пока не наемся, не отпущу.
Когда заходим в мою берлогу, Киса совсем теряется. Потупив взгляд, стоит у порога, будто двойку из школы принесла.
- Вик, ты чего? – бросаю сумку на пол и, подцепив острый подбородок, пытаюсь заглянуть в ее глаза.
- Я домой поеду.
Мысленно усмехаюсь. Кто-то даст ей уйти, ага.
- Посмотри на меня, - прошу, вложив в голос максимум меда, - все уже случилось, Кис. Мы уже трахались, и нам это очень понравилось. Я хочу еще.
Пробежавшись по губам языком, Вика сглатывает. Щеки заметно розовеют, и учащается дыхание.
Хочет. Может даже, больше, чем я.
Муж ее, дрищ, похоже, халтурит с супружеским долгом. На голодном пайке девочку держит.