- Я его люблю!
- Любишь?! Бл*дь, да ты мне вчера то же самое говорила!
- Не говорила! Уже давно не говорю, Костя, - выкрикиваю с отчаянием, - ты даже не заметил!
- Я тебя доверял!
- У нас уже давно все умерло, Костик! Мы давно не семья. Ты же сам это видишь!
- Я работаю, как проклятый, чтобы у нас все было!
- Ты променял меня на свою работу. Ты не любишь меня, - плачу я, - не хочешь… Костя, пожалуйста, давай разведемся! Я тебе все отдам, что ты дарил!
- Да нахрена мне это?! Ты представляешь, какой нож всадила мне в спину?! Еще вчера ты при всех целовала меня на юбилее, а завтра все узнают, что мы разводимся, и ты беременна от другого! Ты хотя бы представляешь, что будет?!
- Прости.
- Мое имя будут полоскать все газетенки! Меня в агентстве живьем сожрут! Это скандал! Зачем вчера нужен был этот спектакль?!
- Я не хотела, чтобы так вышло.
- Не хотела? Тебя изнасиловали в подворотне, Вика? Силой заставили забеременеть?
Я набираюсь смелости и смотрю в его глаза. Они безумны. И они живые! Клянусь, я впервые вижу в них столько огня, и меня это дико пугает. Я не знала, что Костя способен на такие сильные эмоции.
- Нет… не силой. Лаской.
- Ты меня подставила, - продолжает твердить муж, - предала. Я был уверен в тебе на сто процентов. Я доверял!
Последние слова произносит на выдохе. Словно израсходовал все внутренние ресурсы, и сил на гнев больше не осталось. Снимает с меня свои руки и устало падает на стул.
- Это будет скандал. Надо подумать, как замять… бл*дь… мать меня убьет…
Я, сотрясаемая крупной дрожью, вжимаюсь телом в дверной косяк. Интуитивно стараюсь дышать бесшумно. Пусть успокоится, выговорится, а потом спокойно все обсудим.
- Охренеть, сенсация! Романовский Константин рогоносец! – смеется ломано.
- Никто не узнает. Скажи, что сам меня бросил.
- Беременную? – поднимает на меня болезненный взгляд.
- Я же перееду, никто не увидит меня беременной… - выдвигаю предложение.
Придется отказаться от клуба, салонов, любимых магазинов и ресторанов, чтобы не встретить там наших с Костей общих знакомых. Хотя, про них следует забыть в любом случае. Я больше не богатая беззаботная птичка. Деньги на посещение подобных мест у меня появятся еще не скоро.
- Вика… уйди, пожалуйста, - просит глухим голосом без агрессии, - свали, чтобы я тебя не видел. Мне подумать надо.
Сорвавшись с места, я бегу в комнату и начинаю спешно одеваться. Хватаю первое, что попадает под руку. Черные джинсы, футболка, сверху спортивная кофта. Волосы собираю в пучок на затылке, глаза прячу за темные очки. Рюкзак, в который кладу тесты на беременность, кроссы и телефон.
Костя все это время сидит на стуле, обхватив голову руками. Задержав на нем недолгий взгляд, я тихо выхожу из квартиры.
Чувство вины и стыд бьют в грудь дубиной. Сердце разрывается от боли за него. Когда я планировала этот разговор, даже не подумала, какие проблемы могут быть у него из-за нашего развода.
Быстро шагая к своей машине, начинаю задыхаться от рвущихся наружу рыданий. И только оказавшись внутри, себя отпускаю. Реву, оплакивая наш с Костей брак, который до определенного момента для меня был счастливым. Давлюсь горьким разочарованием и плачу от страха за наше с малышом будущее.
Потом заставляю себя успокоиться. Сижу с полчаса, глядя в одну точку и настраивая себя на еще более серьезный разговор. С Егором.
Я хотела встретиться с ним на нейтральной территории, но он не звонит и не отвечает на звонки и сообщения. Это ранит до глубины души, потому что я люблю его. А он, раз так легко отказался от меня, очевидно, нет.
Эта мысль отдается в сердце режущей болью и вызывает новый виток горьких рыданий, которые я подавляю только силой воли.
Успею еще нареветься, для начала надо сообщить «радостную» весть.
Выехав из гаража, вспоминаю, что я сегодня не завтракала. Сама бы пережила, а вот малыш из-за непутевой мамаши страдать не должен.
Облизав воспаленные губы, улыбаюсь.
Надо думать о моей крохе постоянно. Мысли о нем каждый раз вытаскивают меня на поверхность, разом успокаивают и заставляют полноценно дышать. Теперь он главный в моей жизни, ради него я горы сверну, солнце с луной местами поменяю и счастливой ради него буду.
Съедаю в кафе полноценный завтрак, состоящий из омлета и фруктового салата, а потом делаю последнюю попытку дозвониться до Егора. Он ожидаемо не отвечает. Не слышит или игнорирует меня намеренно, но иного выхода мне не оставляет.
Сажусь в машину и еду к нему домой.
Глава 41.
Егор.
Сбриваю недельную щетину и умываюсь ледяной водой. Хватит сопли жевать, пора возвращаться в реальность. Съезжу сегодня к матери, а потом в зал выбить дурь из башки. А завтра с головой в работу.
Выхожу из ванной и иду одеться в спальню. И, сука, первым делом проверяю телефон. Привычка, от которой срочно нужно избавляться.
А там пропущенный от Кисы. Я восстановил телефон и вынул ее из черного списка. Не знаю, зачем.
И теперь, бл*дь, она названивает мне с маниакальным упорством. На*уя?! Я же сказал, что все!
Чувствует, бл*дь, знает, как действует на меня. Понимает, что вот-вот сорвусь и соглашусь на объедки после ее мужа. И давит, сучка.
Отшвыриваю телефон в сторону и влезаю в спортивные брюки. В прихожей в этот момент раздается трель дверного звонка. Вздрагиваю от неожиданности и чувствую, как грудь насквозь пронзает стрелой.
Ох*еть… пришла?
Не осознавая собственных действий, несусь в прихожую и распахиваю дверь.
Не она. Женька.
- Тебе чего? – спрашиваю, морщась от паршивых ощущений.
Разочарование и злость.
- Ты че трубки не берешь? Я тебе два дня дозвониться не могу, - недовольно проговаривает она, глядя на меня исподлобья.
- Случилось что?
- Что с твоим лицом? Подрался?
- Тебя не касается. Зачем пришла?
- Я у тебя вещи свои оставила. Забрать хочу.
- Какие вещи, Жень, у меня ничего твоего нет.
- Есть, Егор, - настаивает она, напирая, - разрешись пройти? Я сама найду.
Раздраженно выдохнув, отхожу в сторону, чтобы ее пропустить.
- Только давай быстрей, я уходить собирался.
Она разувается и направляется прямиком в спальню. Я за ней. Открыв мой шкаф, осматривает полки.
- Оу, какой у тебя порядок, домработницу завел?
Киса прибралась, а я теперь поддерживаю. Нравится мне, как она там все разложила.
- Давай ищи скорей, и уматывай.
Окатив меня презрением, она начинает перебирать стопки с одеждой.
- Нет там ничего…
- Я здесь оставляла.
- Что?
- Чулки с подтяжками и стринги. Видел?
- Нет, не видел.
Подозреваю, Вика, обнаружив в моих шмотках эту находку, отправила ее в мусорный бак.
- Блин, я на них всю зарплату спустила.
- Давай компенсирую, - предлагаю в надежде, что она согласится и поскорее свалит.
- Да иди ты!
- Они тебе зачем? На свиданку собралась?
- Представь себе! У меня на это белье большие планы!
- Поздравляю, - бормочу еле внятно, поворачиваясь к ней спиной.
Собираюсь переждать ее визит в гостиной, но планы меняет раздавшийся дверной звонок. В этот раз отчетливо понимаю, что это она. В радиополе идут помехи, и во мне происходит сбой всех систем разом. Сердце колошматит так, будто грудак пробивает дефибриллятором. В глазах рябь как в поломанном телеке.
На автопилоте иду к двери и, открыв ее, падаю плечом на проем.
- Привет, - пробежавшись по мне глазами, произносит тихо, - что с лицом?
Пожимаю плечами, а Вика заметно мрачнеет.
-Ты на звонки не отвечаешь…
Я ее даже послать не могу. И ответить ничего, потому что язык во рту не ворочается. Стою молча и жадно пожираю глазами то, что вижу.
Она другая сегодня. Чистое лицо без грамма косметики, бледные губы. Ресницы длинные и острые как стрелы, будто плакала недавно.
А в глаза я долго не смотрю. Не могу, бл*дь, коротить начинает.
- Зачем пришла, Вика? – выговариваю просаженным голосом.
- Поговорить. Пустишь?
Делает шаг в мою сторону, но я преграждаю дорогу рукой, поздно соображая, что там Женька. Разговора по душам точно не получится.
- Говори.
- Здесь?
- Какая разница?
Именно в этот момент из глубины моей квартиры доносится Женькин голос:
- Твою мать, Егор! Где мои чулки?!
Вскидываю глаза, и мы с Викой врезаемся друг в друга взглядами. Время замедляется, все внешние раздражители теряют свои свойства. Ставшее вдруг туннельным мое зрение видит только ее. Все мои рецепторы направлены только на Кису.
Судорожный вдох, трепет ресниц как в замедленной съемке, подозрительный блеск глаз и стремительно усиливающаяся бледность.
В какой-то момент мне кажется, что она вот-вот грохнется в обморок. Я даже инстинктивно дергаюсь к ней, но неожиданно наш зрительный контакт прерывается. Обхватив себя руками, она смотрит за мою спину.
- Это кто, Егор? – раздается оттуда голос Женьки.
Сука! Это пздц! Я буквально чувствую, как внутри Вики что-то с треском ломается. Взгляд становится отрешенным, расфокусированным. Плечи поникают.
- Соседка, - ровно отвечает за меня.
- Женя, уйди, - так же, на одной ноте, говорю ей.
Фыркнув, та уносится обратно в спальню, а мы с Викой снова остаемся вдвоем.
Она больше на меня не смотрит, а у меня от этого внутренности узлом завязываются, и волосы на загривке дыбом встают. Под кожу ужас леденящий прокрадывается, аж колотить всего начинает.
- Вика…
Я, честное слово, готов сейчас оправдываться и унижаться, лишь бы она не навыдумывала себе то, чего нет.
- Прости, я не знала, что ты не один.
- Она сейчас уйдет.
- Из-за меня? Не стоит Егор.
Так и не глянув на меня, она медленно разворачивается и идет к лифту. У меня, бл*дь, все нутро к ней рвется. Выхожу, как был, босиком на лестничную площадку, иду за ней, как привязанный.